Сикстен

– Позже поговорим.

Размахивая гаечным ключом, он вновь скрывается в ванной.

Когда он уходит, Эмма подсаживается к Сикстену.

– Вот увидишь, всё будет хорошо.

– Вряд ли.

Так они сидят и целую вечность разглядывают салат на столе. Но вот снова звонят в дверь.

Сикстен бежит открывать.

Это мастер по ремонту машин.

Мужчина. В руках у него ящик с инструментами.

– Я пришел чинить стиральную машину, – заявляет вновьприбывший.

– Уже не надо, – говорит Сикстен. – Она сама починилась.

– Сама? – изумляется мастер.

– Да. Слышите?

Как раз в этот момент из ванной доносится шум работающей машины: ворчание, свист и стук.

Сикстен захлопывает входную дверь и кидается в ванную. Эмма и Йонте следом.

Папа Сикстена и Танцующие ножки сидят на краю ванны и смотрят на скачущую по полу машину. Из неприкрепленного шланга вырывается струя воды, поливая потолок и стены, папу и гостью.

– Заработала! – ликует папа. – Видите? Осталось лишь немного настроить.

– Не сегодня, – смеется гостья. – Сейчас мне надо переодеться.

Она выключает машину и выходит из ванной. Подхватывает сумку и скрывается в папиной спальне.

Папа смотрит в дверной проем. А потом оборачивается к Сикстену и Йонте.

– А ту красотку в кино тоже вы сосватали?

– Это я постарался, – признается Йонте.

– Мы не хотели, чтобы ты чувствовал себя одиноким. Хотели, чтобы с тобой был кто-нибудь твоих лет.

– Ну и ну! – удивляется папа. – Но чтобы больше – никого! И еще. Смотрите только, ей о ваших кознях не проболтайтесь.

С гордо поднятой мокрой головой папа выходит из ванной, не обращая внимания на то, что халат промок до нитки. В дверях он поднимает руки вверх, как боксер, победивший на ринге.

Когда звезды мерцают, как жемчужины

Довольные, они усаживаются за стол.

Отличный получился цыпленок, и картошка тоже. Приятно смотреть на горящие свечи, они сгорели уже до половины. И слушать тихую музыку.

Танцующие ножки сидит рядом с папой. На ней зеленое платье, которое она достала из сумки. А на папе – белая рубашка.

– Давненько мне не было так весело, – вздыхает гостья.

– И мне, – подхватывает папа.

– Я сразу поняла, что ты не как все, – говорит она. – Как только письмо прочитала. Кажется, что внутри тебя всё еще живет ребенок.

– Может и так, – соглашается папа.

– А еще эта фраза… про свет одиноких окон… Так красиво…

– Ага, – поддакивает Йонте.

– Это потому, что я сам всё это испытал, – объясняет папа. – Иначе бы не стал писать. Я так рад, что ты приехала!

– И я, – не выдерживает Сикстен. Он берет Эмму за руку.

– Не забыл, что ты мне обещал? – спрашивает Танцующие Ножки.

– Нет, – неуверенно говорит папа. – А что я обещал?

– Что покатаешь меня на автобусе.

– Может, для начала потанцуете? – предлагает Сикстен. – Так принято, когда принимаешь у себя даму.

Сикстен сидит на диване между Эммой и Йонте и смотрит, как танцуют папа и Танцующие Ножки.

И думает о завтрашнем дне.

Он представляет, как они поедут ночью на папином автобусе. Что луна освещает темные улицы, и тысячи звезд мерцают, как жемчужины. Они будут мчаться мимо автобусных остановок, где стоят люди, и ни за что не станут останавливаться у телефонных будок.

От этих мыслей он незаметно засыпает, склонив голову на плечо Эммы. Все-таки это совсем не просто – принимать у себя даму.