Дракон и жемчужина

Вначале Ли Тао решил, что старым лисом овладело страстное стремление обладать этим запретным цветком, женщиной, которую он столько лет видел во дворце императора, и которая была для него недоступным объектом губительной страсти. Возможно, Гао хотел стать единоличным владельцем ее запретной красоты и немеркнущего сияния ее божественной славы. Однако вскоре цзедуши перехватил убийц, тайком пробиравшихся по берегу реки, поспешно отправленных старым царедворцем по ее душу.

Наемники пали в бою, лишив Ли Тао возможности их допросить. Последний из них сам бросился на собственный меч, чтобы избежать плена. Очевидно, это были не простые наемники — чтобы нанять столь преданных воинов, требовались не только немалые деньги, но и влияние. Получалось, что госпожа Лин по-прежнему обладала известной ценностью. Мятежный военачальник желал ее смерти, кто-то другой, по-видимому, не менее могущественный автор записки, хотел, чтобы Лин Суинь осталась жива, а он, Ли Тао, оказался в центре чужой интриги.

Наместник присел за стол и задумчиво потер пальцами переносицу, надеясь избавиться от гнетущих его дум. Куча бумаг на столе — требования явиться к императорскому двору в Чанъань — лежала на самом верху. Под ними — другие приказы с грозным оттиском императорской печати.

За последние годы некогда незыблемая власть императора пошатнулась, в то время как находящиеся в подчинении цзедуши пограничные армии стали только сильнее. Растущий дисбаланс пугал императорских чиновников при дворе, заставляя их изо всех сил стремиться ограничить власть военных наместников. Будто покалечив здоровую руку, можно спасти больную.

Ли Тао игнорировал столичные повеления и указы. Еще покойный император приказал ему всеми возможными силами защищать переданный его попечению военный округ. И военачальник продолжал оставаться верным воле покойного господина, пусть это даже означало неповиновение императору Шэню и кучке его сующих нос не в свое дело чиновников. Он охранял границы и поддерживал мир в провинции, жестко подавляя возможные очаги возмущения и содержал воинские формирования в состоянии боеготовности. Ли Тао планомерно создавал собственную армию. Гао обвинил его за это в измене. Старый трус осмелился выступить с подобными клеветническими заявлениями, находясь от своего врага на безопасном расстоянии в тысячу ли [5]и пользуясь преимущественным положением при императорском дворе. И теперь Ли Тао следовало бы серьезно пересмотреть тактику, чтобы успешно противостоять столь коварному и поднаторевшему в искусстве плетения интриг царедворцу. Ему было необходимо научиться прибегать к подобным же ухищрениям и хитростям. Он отчаянно нуждался в советнике, искусном в придворных интригах и дипломатии, таком как изящная и мудрая куртизанка Лин Суинь. Должно быть, именно потому непокорный воин подчинился загадочному приказанию привезти ее к себе.

Ложь, возразил сам себе Ли Тао. Он отбросил в сторону императорские повеления. Госпожа Лин оказалась здесь, потому что он нашел ее заброшенной и одинокой в том жалком пристанище у реки. Бледная от страха прекрасная Лин-гуйфэй, тем не менее, встретила его с элегантной решимостью, будто бы по-прежнему вся мощь империи была в ее власти. Он мог бы допросить ее прямо там, у реки, мог бы доставить ее в столицу провинции Чэнду [6], в конце концов, просто проигнорировать таинственное предостережение. А вместо этого увез в свои владения, в то место, которое столь долго и тщательно скрывал от чужого глаза.

Ли Тао поместил ее в южном крыле дворца, в те же покои, где некогда останавливалась его однажды нареченная и несостоявшаяся невеста. Однако тщательно спланированная женитьба на дочери императора рухнула еще прежде, чем они увидели друг друга в глаза. Как же, должно быть, радовался разладу Гао. За последний год этот дворец посещали лишь беды и несчастья, и теперь госпожа Лин материализовалась посреди зеленого бамбукового леса как еще одно дурное предзнаменование.

Все пустое, решил Ли Тао. Ему следовало найти в себе силы признать, что охватившее его волнение было не чем иным, как влечением его мужского начала к соблазнительной женственности невольной пленницы. Ян и инь [7]. Мужчина и женщина. Однако он никогда не совершит ошибку, считая Лин Суинь всего лишь прекрасной женщиной. Она — соблазнительница и проницательная интриганка, настоящая демоница в облике прелестной красавицы.

Обращение с ней оказалось весьма экстравагантным для пленницы. Тетушка принесла чай и приказала приготовить в ее комнате деревянную ванну. Воду пришлось согревать в огромном котле во дворе и носить по лестницам в деревянных ведерках, однако стражники безропотно исполнили приказание.

Суинь нежилась в одиночестве в горячей ванне, однако мышцы ее тела продолжали оставаться натянутыми. Что же могло понадобиться от нее Ли Тао? Она уже обдумала все возможности, даже вроде бы само собой разумеющееся — желание. Однако властному и могущественному правителю, каковым, несомненно, являлся Ли Тао, вовсе не пристало искать общества наложницы, возраст которой уже вступил в пору осени, равно как мчаться за ней через полстраны сквозь охраняемые укрепления. К чему такие сложности, если и в своих владениях ему доступны многочисленные, значительно более молодые прелестницы.

В императорском гареме наложницу, возраст которой приближался к тридцати годам, отправляли в монастырь или, если ей повезет, отдавали в жены не столь значительным чиновникам. Лин Суинь находилась сейчас именно в этом возрасте. И, кроме того, Ли Тао вовсе не смотрел на нее так, как это делали многочисленные поклонники — с вожделением и страстью. Иногда даже с благоговейным трепетом. Мужчинам не удавалось скрыть своих чувств даже в присутствии Божественного императора. Суинь привыкла читать это в их пылающем взоре, прежде чем те находили в себе силы отвернуться от «драгоценной супруги».

Именно поэтому они старались не поднимать глаз в ее присутствии.

Во взоре Ли Тао не было ничего подобного. Он смотрел на нее так пристально, будто хотел проникнуть в душу и выведать все секреты. Однако ее ответный взгляд не выражал ничего. За годы придворной жизни госпожа Лин научилась скрывать истинные желания и чувства.

Остывшая вода напомнила пленнице, что думы ее странствуют слишком далеко. Она вышла из ванны и вытерлась. Не просушив волосы, Суинь переоделась ко сну и забралась под балдахин кровати, забывшись в глубоком сне, изнуренная лишениями утомительного путешествия. Ее телу не было никакого дела до того, что она попала в тигриное логово, хотя разум буквально не находил покоя.

Однако все попытки найти разумный ответ на мучащие ее вопросы оказывались тщетными.

Утром ее разбудил шорох в соседних с опочивальней покоях. Мышцы болели от неспокойного сна.

Лин Суинь поднялась и, сунув ноги в шелковые тапочки, направилась в соседнюю комнату.

— Тетушка, что все это такое?

Просторные покои напомнили пышную цветочную клумбу — шелковые одеяния всевозможных цветов и оттенков изящно расположились на всех доступных столах и стульях. Тетушка подняла струящийся светло-розовый шелк, переливающийся, как бутон орхидеи.

— Госпожа будет выглядеть очень красивой в этом наряде.

Суинь едва смогла найти место среди всего этого великолепного гардероба, чтобы присесть. Разноцветные одежды были столь же роскошны и изысканны, как и те, которые она носила во дворце, подумала Суинь. Однако за этот год торговля между отдельными провинциями Поднебесной сильно уменьшилась. Сторожевые посты и заградительные укрепления, возведенные на внутренних границах уделов, сильно затрудняли доставку товаров и передвижение купцов. Тканей такой искусной выделки невозможно было найти за пределами столичных городов Чанъаня и Лояна [8].

Как странно, что у Ли Тао оказалась столь редкая и дорогая женская одежда, словно специально приготовленная для нее. Лин Суинь снова пришли в голову ее первоначальные подозрения, однако ничто в поведении наместника не говорило о его чувственных желаниях — за исключением той краткой вспышки у реки.

5

Ли — китайская мера длины. Первоначальное значение — «переход», расстояние между двумя селениями, в которых делались остановки. Впоследствии стандартная мера длины, величина которой колебалась в разные эпохи. Среднее значение — 0,4 км.

6

Чэнду — город в Юго-Западном Китае, в долине реки Минь-цзян, административный центр современной провинции Сычуань. Возник в IV в. до н. э.

7

Концепция инь и ян — основная в китайской философии и ментальности. Все явления окружающего мира, включая человека и природу, интерпретируются как взаимодействие между двумя началами инь и ян, представляющими собой различные аспекты единого целого. Ян и инь служили для выражения светлого и темного, твердого и мягкого, мужского и женского начал.

8

Лоян — город в западной части провинции Хэнань, в среднем течении и на южном берегу реки Хуанхэ — одно из самых богатых и историческом плане мест Китая. Основанный в 1200 г. до н. э., Лоян служил столицей 10 династиям, пока не потерял свой статус в X в. н. э.