Дракон и жемчужина

— Где наместник Ли? — спросила она.

Тетушка кивнула в сторону коридора, ведущего в главные покои:

— В своей опочивальне.

— В опочивальне?

Обычно Ли Тао покидал покои еще с зарей. Любопытство собравшихся возросло еще больше. Лин Суинь не могла удержаться от мысли о странной, почти мистической силе, таящейся в шкатулке, которую держала в руках. Шкатулка была обернута в шелковую тряпицу на манер свадебного дара или праздничного подношения. Ее сердце забилось сильнее, когда она прижала к себе маленький сверток, переполошивший весь дом.

— Я отнесу ему это, — уверенно заявила Лин.

Домочадцы кивнули, словно заговорщики, задумавшие вместе с ней общее дело. Тетушка прошла рядом с ней пару шагов и отошла в сторону в самом начале коридора. Лин Суинь догадалась, что никто и никогда не ступал по этому коридору, кроме Ли Тао.

Жу Шань даже не попытался ее остановить, дав возможность госпоже Лин идти первой. С каждым днем он постепенно терял над ней власть. Изменения были такими незначительными, что сам воин почти не замечал их, однако пленница очень внимательно следила за всем происходящим.

Над двойными дверьми в конце коридора висело даосское зеркало [10], призванное отгонять злых духов. Должно быть, его повесила тетушка. Ли Тао не производил впечатление человека, верящего в мистические символы.

Лин постучала:

— Наместник Ли?

— Гуйфэй? — раздался изнутри его удивленный, низкий голос.

И почему он настойчиво продолжает называть ее так? Этот титул не значил уже ничего.

— Вам посылка.

Тишина, потом едва слышный шорох.

— Войдите, — наконец произнес Ли Тао.

Лин Суинь осторожно, двумя пальчиками толкнула дверь. Ли Тао сидел на стуле, прислоненном к противоположной стене, облаченный в обычные темные одежды. Свет проникал сквозь вощеные пластинки расположенного у него за спиной окна, но его лицо казалось полускрытым тенью. С другой стороны покоев, в небольшом углублении, виднелась кровать.

Увидев ее, Лин Суинь подумала о том, что в ее визите в личные покои Ли Тао есть нечто неприличное. Она пожалела о своем безрассудстве.

— У меня есть кое-что для вас.

Он уставился на сверток в ее руках:

— Пройдите и закройте дверь.

Госпожа Лин застыла на пороге. Она была слишком потрясена, чтобы повиноваться его приказу. Жу Шань напряженно стоял за ее спиной. Его растущая с каждым днем верность ей могла пригодиться, однако прямое неповиновение наместнику могло стоить им обоим жизни. Лин Суинь поспешно проскользнула в комнату и закрыла за собой дверь.

И снова она оказалась наедине с военачальником. Тайна шкатулки внезапно померкла — бывшую наложницу переполняли совершенно иные, гораздо более личные впечатления. Она прислонилась к стене, стараясь сохранить дистанцию.

— Я не видел вас много дней, — заметил Ли Тао.

— Наместник, вы прекрасно знаете, как меня найти. Вряд ли бы мне удалось укрыться от вас, — иронично проговорила Лин Суинь, стараясь избавиться от охватившей ее неловкости.

Ли Тао продолжал сидеть на стуле, не двигаясь.

— Вы были заняты, — продолжала она.

— Да.

— Это… это подбросили в дом прошлой ночью.

Лин Суинь все более смущалась. Их встречи с наместником оканчивались одинаково — она попросту теряла почву под ногами. В последний раз, когда они разговаривали, он поцеловал ее — хотя это было скорее вызовом, чем поцелуем любовника.

Наместник посмел нагло предложить ей провести одну ночь в его постели. И теперь каждую ночь, проведенную вдалеке от его спальни, она думала о его предложении. Теперь Лин Суинь стояла здесь, и от одного только воспоминания об его словах у нее перехватило дыхание.

Проглотив комок в горле, она протянула Ли Тао шкатулку:

— Это подарок?

— Откройте.

Лента выскользнула из ее пальцев, едва Суинь развернула шелк, вытаскивая шкатулку из палисандрового дерева. Крышка шкатулки была украшена овальной нефритовой пластинкой.

— Загляните внутрь. — Казалось, каждое слово дается наместнику с трудом.

Лин Суинь медленно расстегнула медную застежку и, когда внутри сверкнула сталь, едва не уронила шкатулку. Там лежал кинжал с треугольным, зловеще поблескивающим лезвием. Трясущимися руками она поставила шкатулку на стол и быстро вернулась на место.

— Мне льстит, что старик прислал мне такое прекрасное оружие, — заметил Ли Тао.

Все его внимание было приковано сейчас к ней, его ледяной взгляд и манера поведения выдавали в нем совсем другого человека, не похожего на того, что совсем недавно столь соблазнительно касался ее губами. Что-то узкое и темное мелькнуло в его ладони.

— Я всегда знал, что его люди скрываются в самом сердце империи.

Лин Суинь похолодела. У него в руке был зажат нож, который наместник небрежно покручивал между пальцами. Она отпрянула от шкатулки:

— Вы ошибаетесь. Я не имею к этому никакого отношения.

Бесполезно просить пощады. Ведь недаром о нем говорят: «Когда Ли Тао придет за тобой, твои мольбы не будут услышаны». Кровь резко отлила от ее лица, в голове роились беспорядочные планы спасения.

— Он и вас нашел в Лояне? — презрительно поинтересовался военачальник.

Вопрос застал ее врасплох. Ли Тао вскочил на ноги, и Суинь отодвинулась подальше, уткнувшись в спинку кровати.

— Он знал, как можно распорядиться вашей красотой.

— Гао?

Неужели Ли Тао каким-то образом догадался о ее связи с пожилым военачальником?

Она вздрогнула, когда собеседник схватил ее за подбородок и заставил взглянуть в глаза.

— Правители Поднебесной не в силах устоять перед такой красотой.

В его словах не было лести. Ли Тао по-прежнему держал и свободной руке нож. Эта угроза внезапно вернула ее мысли на много лет назад, в совсем другое место. Тот же ужас пронзил ее. Мужчина, пришедший за ней тогда, смотрел теми же холодными глазами, предлагая ей выбор — нож или яд.

— Я не имею никакого отношения к Гао. — Что бы ни разузнал неумолимый вершитель императорской воли, она должна убедить его, что ни к чему не причастна.

— Нет, не Гао.

Двигаясь быстрее змеи, он пригвоздил ее кисти к спинке кровати. В его руках все еще поблескивал нож. Лин Суинь простонала, когда костяная спинка вонзилась в запястье.

— Вас послал Лао Соу? — требовательно спросил наместник.

— Кто?

—  Вас послал старик?

— Я не знаю никакого старика. Меня никто не посылал.

— Кто-то очень захотел, чтобы вы здесь оказались. Со мной.

Лицо его нависло над ней страшной, неподвижной маской — упрямо вздернутый подбородок, твердо сжатые губы. Если она позовет на помощь, Жу Шань не раздумывая ворвется в личные покои наместника, но Ли Тао непременно убьет их обоих. Ее тюремщик не давал ей возможности пошевелиться, и Суинь не могла ничего предложить ему, не могла заключить сделку. Никогда еще она не чувствовала себя такой беспомощной.

Лин Суинь оставалась в живых лишь по какому-то необъяснимому его капризу. Ведь ничто в мире не могло его разжалобить. Ни слабость, ни слезы, ни ложь. Ее отчаянная мольба вылилась в поток слов:

— Неужели вы думаете, будто кто-то мог послать меня вас убить? Что я могу войти в ваши покои и сделать это, а вы будете безучастно смотреть? Вы сами забрали меня из моего дома. Все, что мне надо, — вернуться назад.

Ли Тао по-прежнему держал ее, прижав к кровати, буквально подавив своей силой и мощью. Что-то блеснуло в его взгляде. Хватка ослабла, и Суинь смогла освободить руки.

Она подумала, что он снова поцелует ее. Ли Тао был так близко, жар его присутствия окутывал. И тут ее настигла дикая мысль, что она и сама жаждет поцелуя.

— Вы знаете, кто послал эту шкатулку. — Дыхание ее прервалось. — Тот, кто делает вам такие же подношения каждый год.

— У меня много могущественных врагов.

Ли Тао продолжал смотреть на нее, резкая морщинка залегла у него на переносице. Лин Суинь боялась пошевелиться, чтобы снова не пробудить таившегося в нем демона. Грудь Ли Тао вздымалась и опадала, синяя жилка бешено пульсировала на загорелой шее, и страсть Лин Суинь переросла в желание. Тело ее невольно изогнулось в ответном порыве. Так происходило между ними всегда, и она никак не могла понять почему.

10

Наряду с конфуцианством и буддизмом даосизм, или учение о великом «Пути», был основным религиозно-философским течением в Китае. Даосизм, конфуцианство и буддизм сосуществовали в Танском Китае.