Страница 29 из 85
Двадцать.
Андреа медленно опустила штангу на скобы. Главное преимущество многофункционального тяжелоатлетического тренажера заключалось как раз в том, что на нем можно было заниматься, не нуждаясь в посторонней помощи. Андреа знала, что для наращивания мышечной массы и рельефности мускулов нет ничего лучше упражнений, связанных с подъемом тяжестей. Эта методика была отработана еще во времена древних греков и римлян. А использование универсального и многофункционального оборудования избавляло от необходимости прибегать в зале к содействию партнера, обеспечивавшего подстраховку во время занятий.
Она сделала глоток воды и, обработав антибактериальным спреем сиденье и спинку тренажера, тщательно их протерла. Устоявшийся этикет гимнастического зала. Ей нравилось заниматься в эти поздние часы, когда было тихо и очень малолюдно — выключали даже ритмичную музыку, обычно игравшую в качестве фона.
Андреа прошла к станку для тренировки ног. Она немного размялась и потянулась, чтобы разогреться, отрегулировала под себя высоту сиденья и стека с весом, подбитого мягкими подкладками для удержания голеней, после чего зафиксировала регулировочный штырь, повысив нагрузку на десять килограммов.
Раз… два… три…
Андреа почувствовала покалывание, означавшее, что мышечные ткани наполняются молочной кислотой, а она облегчает процесс движения и снимает напряжение. Ощущение было очень приятным. Чувственным. По конечностям и груди прокатилась волна положительных эмоций, вызванная, как она знала, выбросом в эндокринную систему эндорфинов, заглушающих боль.
Четыре… пять… шесть…
У нее отличные бедра. На каждую получаемую команду они реагировали сокращением рельефных мышц под темной от загара кожей. Да, своими бедрами она была довольна, а также брюшным прессом и словно высеченными из камня руками. Огорчали только большие и средние ягодичные мышцы — она работала над ними часами, но избавиться от тонкой жировой прослойки над ними никак не удавалось.
Десять… одиннадцать…
Андреа готовилась к соревнованию шесть месяцев. Ее шансы на победу были очень хорошими, но она боялась, что подведут ягодичные мышцы. Надо поработать с ними дополнительно. Она решила, что сегодня прозанимается на час больше. Нужно сделать все, чтобы от прежней, кроткой Андреа не осталось и следа. Она вспомнила о паре в кафе. О девушке, позволявшей своему парню так с собой разговаривать. Злость, охватившая ее при этом воспоминании, прибавляла новых сил и придавала решимости.
Двенадцать… тринадцать… четырнадцать…
И хотя Андреа делала упражнения под огромной нагрузкой зажмурившись, она заметила мужчину, появившегося в зале и уставившегося на нее. Почувствовав ее взгляд, он отвернулся и встал на бегущую дорожку. Андреа привыкла ловить на себе взгляды. Некоторые, как, например, сейчас, выражали нечто среднее между благоговением и антипатией, но встречались и такие, в которых не было ничего, кроме отвращения.
Пятнадцать… шестнадцать…
Но Андреа больше всего нравилось, когда при виде ее мужчины чувствовали себя сбитыми с толку и не знали, как реагировать. На их лицах она видела странную смесь неприязни и похоти. И Андреа нравилось, какие чувства ее вид вызывал у женщин. Она гордилась лицом и телом, сформированными ею самой. Амазонка Андреа. Впечатление, производимое ее телом, усиливалось собранными в хвост волосами, покрашенными в светло-пепельный цвет. И она пользовалась только самой дорогой косметикой. Бордовая губная помада и темные тени для глаз подчеркивали горящий взгляд голубых глаз.
Семнадцать… восемнадцать…
Однако мало кто выражал свои впечатления. Тем не менее находились мужчины, восторгавшиеся ее телом и считавшие его эротичным. За фотографии в обнаженном виде Нильсен платил ей хорошие деньги. Что уж говорить о тех, кто приходил на соревнования! Мелкие похотливые мужчинки с маленькими сальными глазками.
Девятнадцать… двадцать.
Последний рывок дался ей особенно трудно: от неимоверного напряжения тело начало мелко подрагивать. Шея и челюсть превратились в переплетение застывших мышц, натянутых как стальные тросы, мускулы на руках одновременно вытянулись и набухли. Она снова перехватила взгляд мужчины. На этот раз он не смог отвести взгляд. И в нем было отвращение. Но не только. Он выражал благоговейный трепет, будто видел нечто удивительное.
И прекрасное.
5
Мария проследила, как Виктор еще дважды заезжал за деньгами, и записала адреса. Прошло уже два часа как стемнело, и следить, не опасаясь быть обнаруженной, стало легче, но все равно опасно — Виктор вполне мог засечь за собой слежку. Если ее заметили, то она об этом скоро узнает.
«Крайслер» двинулся в обратный путь, и через несколько минут Виктор, припарковавшись у обочины в районе Ниппес, вышел и запер машину. Мария проехала по улице дальше и тоже вышла. Украинец пешком прошел метров пятьдесят до жилого дома и вошел в подъезд. За сегодняшний день Мария наблюдала эту картину множество раз, но сейчас Виктор явно завершил обход и приехал домой. Прождав полчаса и убедившись, что Виктор остался у себя, Мария подошла к подъезду и проверила фамилии жильцов, указанные на табличках возле звонков. Одна явно турецкая, две немецкие и ни одной украинской. Правда, одна табличка была не заполнена. Наверняка его. Третий этаж. Эта улица была довольно оживленной. Через дорогу располагались бар, небольшой продуктовый магазин с надписями на кириллице и магазин электротоваров. Возможности Марии продолжать слежку были довольно ограниченны: наверное, придется снова сидеть в машине. Но сначала ей придется какое-то время побыть в баре напротив и понаблюдать за квартирой Виктора из окна.
Едва переступив порог бара, она поняла, что совершила ошибку. Посетителями были в основном мужчины, а немногие ярко накрашенные женщины обращали на себя внимание вызывающими для своего возраста нарядами. Вид оголенных частей их расплывшихся тел вызвал в Марии, одетой в бесформенный свитер и джинсы, отвращение. Она села за столик у окна. Несколько мужчин проводили ее взглядами и, обменявшись какими-то репликами, громко засмеялись. Подошел официант, и она заказала пиво.
— На закуску что?
— Ничего. — Мария рассчиталась за пиво сразу, как только его принесли. Чувствуя на себе взгляды мужчин за стойкой и ощущая враждебность явно нетрезвых женщин, она решила, что понаблюдает отсюда за домом совсем недолго, а потом переберется в машину. Мимо окна прошла пара полицейских. В отличие от своих гамбургских коллег, уже перешедших на новую синюю форму, полиция земли Северный Рейн-Вестфалия по-прежнему носила горчично-зеленую форму, введенную в семидесятых годах. Мария поймала себя на мысли, что прошедшие мимо служители закона показались ей существами с другой планеты. Она понимала: с ней что-то не так, — но сделать с этим ничего уже было нельзя. Гамбург и ее должность следователя остались в далеком прошлом, куда не было возврата.
— Ты как, милашка?
Мария, не оборачиваясь, знала, что к ней обращался один из пьяных, сидевших за стойкой. Она не ответила.
— Я спросил, как дела, милашка, — повторил мужчина и добавил что-то неразборчивое — судя по всему, на кёльнском диалекте.
Так и не притронувшись к пиву, Мария поднялась, чтобы уйти. Перед ней стоял невысокий мужчина в клетчатой рубашке, с огромным выпирающим животом. То, что он оказался совсем близко, вызвало у нее нарастающее с каждой секундой чувство паники.
— Прошу меня извинить, — сказала она, глядя в сторону.
— В чем дело? — спросил он обиженным тоном. — Я просто спросил, как дела. Мы с другом хотели угостить вас.
— У меня есть что выпить. К тому же я уже ухожу. Пожалуйста, дайте мне пройти.
Толстяк, пожав плечами, чуть повернулся, но места для прохода оставил мало. Мария протиснулась мимо него, испытывая отвращение от одной только мысли, что может его коснуться. Она просто хотела убраться из бара как можно быстрее — на них уже обращали внимание, и бармен явно подумывал, не пора ли вмешаться и прийти ей на помощь. Все шло не так: слежка подразумевала, что она будет наблюдать за объектом, оставаясь при этом незамеченной. Проходя мимо пьяного, она почувствовала спертый запах пива, исходящий от него. Он подмигнул своему оставшемуся у стойки приятелю и опустил ладонь на ее ягодицу.