Черная кровь

— Да, но есть несколько парней, которым я позволил бы к себе прикоснуться, так что я бисексуал, для окружающих проще думать, что гей, как и моей семье. — Он снова пожал плечами. — Завтра мы еще раз сходим в больницу и вернемся в Сент-Луис.

Я хотела что-то сказать, но так и не собралась с мыслями. Джейсон вернулся к своему телефону и позвал Ирвинга.

Я вернулась к сотовому, который не потрудилась даже прикрыть.

— Ты слышал все это?

— Да, — ответил Жан-Клод.

— Я ощущаю себя виноватой.

— Ты просто не предвидела всего этого.

— Полагаю, что так, но я должна была задуматься о том, что другие сильнейшие вампиры могут о тебе подумать, ну, в общем, мне стоило вести себя, как подобает слуге-человеку.

— Ты та, кто ты есть, ma petite. И я люблю тебя именно такой.

Я улыбнулась, хотя он и не мог этого видеть.

— Я знаю это, но Джейсон сказал, что нам стоит придумать для нас обоих наказание. Мы должны показать, что ты в состоянии навести порядок в своем обществе, что ты можешь контролировать свою женщину и свою пищу.

Жан-Клод притих на том конце провода. Иногда при разговоре с вампирами это заставляет растеряться. Им не надо дышать, и многие из старейших не видят необходимости двигаться. Наконец я сказала:

— Жан-Клод, хотя бы дыши, чтобы я понимала, что ты все еще там.

— Другие мастера видят в твоем романтическом приключении с моим pomme de sang только слабость, знали бы они, какая от этого польза.

— Что означает, что Джейсон в своих опасениях прав. Нас необходимо наказать за то, чего мы не делали. Ты должен навести порядок в своем доме, чтобы они не посчитали тебя слабым.

— Никогда бы не подумал, ma petite, что ты в курсе всего этого.

— Я в курсе, но что же с тем, о чем Джейсон проговорился?

— Это было бы полезным для моей репутации среди других Мастеров.

— Ты просто ждешь, чтобы кто-нибудь ударил первым, прежде, чем ты объяснил бы им, что они всего лишь ошибаются в том, что ты слаб?

— Это дало бы мне возможность поднять авторитет, да.

— Господи, Жан-Клод, тебе стоит прекратить скрывать от меня все это.

— Я не знаю, какой магией обладает Джейсон, но кажется он — один из немногих, кто может рассказывать тебе правду, и ты не воспринимаешь ее в штыки.

Я задумалась над этим.

— Думаю, что это не совсем так. Я очень стараюсь не разозлиться. Джейсон сказал, что ходят слухи, будто другие Мастера считают, что обретут могущество, если сделают меня своим человеком-слугой. Подобные вещи стали бы очень большой проблемой, поскольку я езжу по всей стране, выполняя свою работу. Мне стоило об этом знать, Жан-Клод.

— Я посчитал, что ты воспримешь это, как попытку либо ограничить твою свободу передвижений, либо твои рамки, как слуги.

— Мое эго мы обезопасили, Жан-Клод, твое тоже, но это нам не поможет избавиться от шепота у нас за спиной.

— Что ты хочешь сделать, чтобы остановить это merde ( в грубой форме«дерьмо»), эти грязные слухи?

— Я думаю, что мы вернемся к этому разговору, как только я приеду обратно, а может и раньше.

— У меня есть некоторые соображения о том, что может выглядеть правильным в глазах других и не ударить при этом по нам, — сказал он, и его голос снова был настороженнымю

— Это что-то, что нам стоит начать делать прямо сейчас?

— Нет.

— Тогда сохрани их и приведи в некоторую систему к вечеру. Завтра мы это обсудим.

— И ты сделаешь то, что нужно, чтобы восстановить мою репутацию?

— Частично, но если Джейсон прав, а обычно это так, то может быть тебе стоит начать заниматься сексом с кем-то из моих мужчин, это восстановило бы твою репутацию в глазах остальных.

Тишина том конце провода была предгрозовой.

— Хорошо, вот дерьмо, — проговорила я.

Он заговорил все тем же нейтральным тоном:

— Почему ты вскрикнула, ma petite? Я же еще ничего не сказал.

— Иногда тишина говорит громче слов, — ответила я.

— Я не понимаю.

— Скажем так, я очень хорошо знаю, что заставляет тебя вот так замолчать, и это говорит о том, что Джейсон прав. Так что я скажу следующее: я не знаю, как остальные к этому отнесутся, не знаю, что сама по этому поводу чувствую. Думаю, Ашер постарается повернуть ситуацию в свою пользу.

— Ты к нему не справедлива, он так долго ждал.

— Я знаю. — Я изо всех сил старалась убрать из своего голоса нетерпение и гнев.

— Теперь ты сердишься.

— Это все из-за прессы, Жан-Клод, репортеры стали для меня неприятной неожиданностью сегодня. Кстати, что с Гретхен?

— Она наказана.

— В последний раз, когда ты запер ее в гробу, она вышла еще более сумасшедшей, чем была, я не думаю, что в этот раз она вообще это переживет.

— Я готов выслушать твои предложения, ma petite.

— Ты не можешь убить ее, поскольку это вызовет слишком много вопросов.

— А если это не афишировать?

— Не только я и мои мужчины заставляют тебя выглядеть слабым в глазах других Мастеров. Большинство из них уже убили бы Гретхен и Менг Дье.

— Я мог бы убить Менг Дье, поскольку она не успела нигде засветиться.

— Я не об убийстве, но и она вела себя просто ужасно, так что большинство мастеров просто не стали бы этого терпеть. Я люблю в тебе ту человечность, которая не дает тебе их убить. Мне нравится, что ты чувствуешь свою вину потому, что просто соблазнял их, но не любил. Я люблю в тебе то, что ты… человек. Но другие вампы видят в это только слабость.

— Они считают меня слабым по тем же причинам, по которым ты меня любишь.

— Большинство из них — мужчины, и они просто не могут не быть ими.

Н рассмеялся, и этот смех заскользил по моей коже, как легкое перышко вдоль всего моего тела.

— О, Боже, Жан-Клод, не делай этого снова. Мы здесь должны быть хорошими детками.

— Вы и так очень, очень хорошие. — Он будто внушал мне это голосом.

— Прекрати, — попросила я.

Он снова рассмеялся, и я вцепилась в подушку, чтобы сконцентрироваться.

— Ты хочешь поднять во ardeur и заставить нас с Джейсоном заняться сексом? — спросила я.

— У вас и так будет секс, ma petite, я вас с Джейсоном очень хорошо знаю. Секс для вас обоих это всего лишь вопрос времени, а не возможности.

— Прекрасно, очень благодарна.

— Почему здоровое желание секса кажется тебе неправильным, ma petite? Это же хорошо, когда ты знаешь чего и с кем хочешь, и осуществляешь свои желания.

— Я мешаю тебе удовлетворять какие-то из твоих потребностей?

— Мы обсудили уже довольно приличное количество неприятных вещей, так что как только вы закончите беседу с мистером Гризволдом, вам стоит насладиться друг другом.

— Мы это и планировали, но мне не нравится, что это нравится тебе.

— Вам было бы приятнее, не разреши я вам это?

— Нет, я никогда особо не интересовалась твоим мнением.

И в это мгновение он сказал:

— Je t’aime, ma petite.

— Je t’aime, Жан-Клод.

Он повесил трубку, и я последовала его примеру. У него всегда было умение вовремя закончить беседу. Я же вечно пыталась «разбудить мертвую лошадь». Он уже давно научился в разговоре со мной выпутываться из самых сложных лабиринтов. Эти лабиринты были хороши, когда обе стороны готовы говорить, и если вас не ждут, а Джейсон все еще был тут. Я присоединилась к нему, и мы вдвоем излили все, что у нас наболело, Ирвингу. Да, вечер только начинался, а мы уже успели изваляться во всем самом неприятном, в чем только могли.

Глава 23

Я не разговаривала с Ирвинго Гризволдом несколько месяцев, с тех самых пор, как он рассказал мне, что мои «эксклюзивы» заставляют окружающих сомневаться в его человечности. Он был оборотнем и членом нашей местной стаи, но он был в самых низах. Это его выбор, но когда он сказал мне, чтобы я остановилась, я это сделала.

Я могла запросто представить его там, на другом конце провода: низенький, небольшой, скроенный будто бы из сплошных квадратов, не полный, скорее, если бы Бог сделал его выше, из него вышел бы отличный полузащитник. У него были вьющиеся волосы и совершенно круглая лысина на самой макушке, появившаяся очевидно еще до того, как он стал оборотнем, которой никогда уже не суждено разрастись. Я видела его в волчьей форме, и у зверя лысины на голове не было. Занятно.