Пленники рая

— Мы уже говорили, и я снова повторяю, мы не знаем этого мальчика, что вы еще от нас хотите?!

— Может быть, ваша дочь упоминала, вы бы очень нам помогли, — усатый развел руками. — При нем не оказалось документов.

— Мы ничем не можем вам помочь, — жестко отрезал отец.

Толстяк поджал губы и вздохнул:

— Спасибо за содействие.

Алиса взирала на все это и не могла поверить, что ее больше нет. Она видела свои руки, ноги в носках, она вдыхала запах весны, чувствовала, как припекает солнце, но не могла сесть в машину со своей семьей и поехать домой.

— Ники, — позвала она.

Брат смотрел на нее огромными грустными глазами и словно все понимал.

— Ты меня слышишь, Ники?!

Мальчик закрыл глаза, на ресницах заблестели слезы.

— Скажи, скажи, ты ведь меня видишь?!

— Да, — прошептал он.

Мать склонилась над ним.

— Милый, пойдем в машину.

Никита указал туда, где стояла Алиса, и громко произнес ее имя. На него стали оборачиваться.

— Мальчик мой, пойдем, пойдем в машину, — попыталась увести его мать. Он вырвался и с раскинутыми руками бросился к сестре.

Брат упал на землю и в тот миг, когда он прошел сквозь нее, Алиса увидела другой мир. Солнце погасло, небо затянуло, пошел снег, тело пронзил холод, а потом точно фильм отмотали назад и ее зашвырнуло обратно, в солнечный день, туда, где пахло весной, где не было холода, боли, не ощущалось тепло слез, где не пели птицы.

Отец поднял брыкающегося Никиту на руки и понес в машину, тот все выкрикивал и выкрикивал: «Алиса, там Алиса, там же Алиса…»

Они уехали, а девушка еще долго смотрела им вслед, на своего маленького брата, приникшего к стеклу. Уехали и родители ее друзей, остались только незнакомые люди. Они делали свою работу, для них в случившемся не было трагедии, их лица были непроницаемы, ни тени жалости. Им хотелось поскорее покончить со всем и поехать домой к своим семьям, родным и близким. Большинство из них столпилось у черного мешка с телом. Девушка знала, с чьим телом, сразу догадалась, чьи родные не приехали. Солнце освещало его алебастровое лицо, блестело на кончиках длинных ресниц, касалось неподвижных губ, на коротких волосах застыл лед. Он выглядел таким спокойным, словно умер не в мучениях и боли от ледяной воды, а просто заснул или, как в сказке, заледенел от поцелуя снежной королевы.

— Черт бы побрал этот снегопад, — проворчал худощавый мужчина, пряча острый подбородок в куртку.

Другой задрал голову и весь передернулся.

— Валит и валит, давайте, заканчиваем, у парня есть телефон, по нему и отыщем родственников, нечего тут торчать.

Третий согласно закивал, посмотрел на часы и, нахмурившись, постучал по ним, потом еле слышно буркнул:

— Черт с ними.

— Стихийное бедствие какое-то, шестой день уже идет, не переставая. Кстати, жители про ребят в один голос утверждают: «Ничего не знаем», одна старуха, правда, бормотала что-то про ведьм и бесов, — хохотнул худощавый, — но она явно выжила из ума.

Алиса не стала смотреть на небо, она знала — оно все такое же чистое, солнце все такое же яркое, как будто вырезано из бумаги и навечно приклеено у нее над головой.

Мешок с телом Кирилла застегнули и унесли. Вскоре последняя машина скрылась в лесу — девушка осталась одна.

Алиса не знала, сколько стояла возле дома Саванчука, там, где она очутилась, времени не существовало.

Дверь открылась, и вышли две девочки, одна — Сусанна — резво сбежала по лестнице, а вторая, в клетчатой куртке Никиты, остановилась и помахала Алисе.

Та неуверенно помахала ей в ответ. Девочка спустилась к сестре и оторвала у снеговика ветвистую руку.

Сусанна со всей силы толкнула сестру.

— Не смей ломать! — крикнула она.

Мари хрипло засмеялась, обернулась и поманила Алису.

— Иди к нам, давай с нами играть!

Девушка покачала головой.

Сусанна убежала и вернулась с отцом.

— Папа, она снова с кем-то разговаривает! Она ненормальная, я ее боюсь! Она убьет меня, как убила маму, как Рики! — жаловалась девочка.

— Не смей, не смей так говорить! — зашипел отец.

— Пусть она уходит, я не хочу с ней играть!

— Мари, тут никого нет, пойдем домой, — позвал он.

Девочка подмигнула Алисе.

— Приходи еще к нам.

— Папа, ты слышишь, она разговаривает! — завопила Сусанна. — Когда ты наймешь ей новую сиделку?

— Скоро, скоро найму, потерпи немножко. — Саванчук тоскливо посмотрел туда, куда смотрела вторая дочь, и со вздохом пробормотал: — Тут никого нет, пойдем в дом.

Сусанна осталась играть на улице, а Мари увели. Девочка построила еще одного снеговика, она тихонько напевала что-то и выглядела счастливой. Вскоре и она ушла, но потом еще несколько раз выходила на улицу и строила других снеговиков. А как-то они вчетвером — Саванчук, две маленькие девочки и Анисья — сели в машину и уехали.

Алиса брела по лесу, светило солнце. Она застряла среди миров в ожидании весны, весны, которая для нее никогда не наступит. Девушка была мертва для всех, кроме родного брата и шизофренички Мари. В мире живых пели птицы, а в ее лишь монотонно шелестели деревья, живым слезы приносили облегчение, а для нее они — лишь вода.

Неподалеку от пруда девушка заслышала детский смех, такой беспечный, звонкий и заразительный. Хотелось посмеяться тоже, но у нее не получилось даже улыбнуться. Может быть, когда-нибудь она смогла бы смеяться, но не сейчас, когда от воспоминаний о жизни из глаз капали и капали эти бесполезные, не приносящие облегчения слезы.

Алиса вышла к пруду и замерла. Тут и там бегали дети, катались на льду, совсем маленькие и постарше, розовощекие, смешливые. В лучах солнца блестели их коньки, они смеялись, но в застывших глазах не было веселья, в них жила тоска.

Алиса присела на скамейку, неподалеку лежали ее коньки.

— Хорошо катаются, правда? — Герберт присел рядом и грустно улыбнулся.

— Вы ведь знали…

Он не ответил, но ей было и не нужно, она все поняла.

— Я рассказывал уже про Анну?

Хотелось крикнуть, что он рассказывал ей про Анну уже сто раз, но вместо этого она попросила:

— Расскажи.

— Она у меня… — начал воодушевленно Герберт, но внезапно умолк и виновато посмотрел на нее: — А ты не расскажешь?

И Алиса засмеялась как никогда горько и безнадежно.

— Еще успею.

Эпилог

— Сегодня в Плюсском районе Псковской области была найдена девушка, — начался репортаж новостей.

Никита перестал ковырять ложкой в тарелке с гречкой и посмотрел на экран. Мывшая посуду мать вытерла руки и сделала звук погромче.

— По документам, это Кранцова Полина Юрьевна. Очевидцы утверждают, что нашли ее неподалеку от Мурманского шоссе. Также с ней был молодой человек, по сведениям опергруппы, — Ропшин Юрий Геннадьевич, которого девушка вынесла на спине из леса. К приезду «скорой помощи» молодой человек скончался. По заключению медэкспертов, смерть наступила от сильнейшего обморожения. Мать покойного отказывается комментировать произошедшее. В данный момент Кранцова Полина Юрьевна находится в реабилитационном центре под круглосуточным наблюдением врачей. Несколько раз пациентка приходила в себя и твердила, далее цитирую: «Нельзя играть со смертью, не нужно смотреть ей в глаза».

Что заставило молодых людей отправиться в лес, до сих пор остается загадкой. Далее в новостях…

Никита поднялся из-за стола и вышел в коридор. Он тихонько отворил дверь в комнату сестры.

На кровати лежал кот, недовольно приоткрывший глаз, когда мальчик прикоснулся к пушистой холке. Никита недолго постоял, разглядывая привычные вещи и, как бывало делала сестра, подошел к окну и открыл форточку. Шел дождь, тянуло сыростью. Никита сел в кресло, включил компьютер и положил руку на пыльную мышку — все как делала сестра. Пыльный монитор зажегся, раздался приветственный музыкальный проигрыш, в углу экрана звякнуло и появился белый конвертик — одно непрочитанное письмо. Затем в том же углу выскочило сразу несколько квадратных окошек с текстом. Мальчик щелкнул по одному из них, в центре экрана появилось другое окошко — больше, шрифт увеличился, теперь можно было прочитать сообщения, написанные с интервалом в один-два дня: