Красная хризантема

Сано поклонился, поприветствовал Мацудаиру и вошел в сарай. Там пахло землей и навозом. Почему правитель Мацудаира позвал его сюда?

— Я хочу поговорить с вами с глазу на глаз, — сказал тот. Однако Сано понимал, что они на самом деле не одни. Неподалеку, видимо, расставлены стражники, правда, так, чтобы их не было видно и слышно. Правитель Мацудаира никогда не жертвовал безопасностью.

— Утро — самое приятное время суток. — Он осторожно поместил маленькое деревце в новый горшок и обложил его корни землей. — Это время, когда дела еще не захватили человека, когда он может расслабленно наслаждаться жизнью. Вы согласны?

— Да. — Вряд ли, подумал Сано, правитель Мацудаира пригласил его, чтобы разделить с ним минуты покоя.

— Я подумал, что это будет для вас хорошая возможность рассказать, каковы ваши успехи в расследовании убийства.

Сано доложил, умело избегая всей правды. Он рассказал правителю Мацудаире, что провел предварительные допросы обитателей имения Мори, но не сказал, что все они подтверждали версию госпожи Мори и противоречили версии Рэйко. Он поведал, как Хирата проследил путь анонимного письма и обнаружил в складе правителя Мори большое количество ружей, но не стал упоминать о том, что Хирата нашел помимо этого. Он сообщил, что приступил к поискам медиума, которая подозрительно исчезла, прежде чем он успел допросить ее.

Когда он закончил, правитель Мацудаира минуту помолчал, укладывая мох вокруг ствола деревца.

— Что-нибудь еще?

Не успел Сано ответить, как правитель Мацудаира резко повернулся к нему и поднял руку:

— Хватит! Вы собираетесь солгать, а меня уже тошнит от лжи. — Он вдруг разозлился. — Бессмысленно пытаться скрыть от меня правду. Я знаю о ваших всплывших записках правителю Мори. Мне известно, что они указывают на то, что вы вместе с ним планировали мятеж.

Сано почувствовал, как страх холодом наполняет ему душу, и не только потому, что правителю Мацудаире было известно об улике, которую он хотел придержать.

— Как вы узнали о записках? — как можно спокойнее спросил он.

— Это не важно, — сказал правитель Мацудаира. — Что скажете в свое оправдание?

Информация, видимо, утекла к правителю Мацудаире от кого-то из окружения Сано или Хираты.

— Эти записки вовсе не то, чем кажутся. — Он сам должен был рассказать о них Мацудаире, изложить все со своей стороны и пресечь попытки использовать их против него. Возможно, утечка произошла не из его лагеря, а от человека, который подложил их в склад. Как бы то ни было, Сано должен был понять, что сохранить все в тайне не удастся. — Я могу объяснить.

Правитель Мацудаира взмахом руки отсек слова Сано.

— Просто скажите, это правда? — Его лицо покрылось гневными морщинами. — Вы с правителем Мори замышляли свергнуть меня? Вы все еще носитесь с этими планами?

— Нет, — объявил Сано, уставший от беспочвенных обвинений не меньше, чем правитель Мацудаира от обмана.

Правитель Мацудаира шагнул к нему. Его прямой, немигающий взгляд проверял Сано на честность; подергивание губ показало, что он отмел его слова как лживые.

— Прекратите притворяться. Здесь нет сёгуна, чтобы водить кого-нибудь за нос. Мы и так можем добраться до самого донышка проблемы, поскольку тут нет никого, кроме нас.

«Нас и твоих стражников в засаде, готовых броситься на меня, как только ты сделаешь им знак».

— Я говорил вам вчера, что ничего не замышляю против вас, — сказал Сано. — Снова скажу вам и сегодня, что не замышлял… и не замышляю. Поверите вы мне или нет, это вам решать.

Резко переменившееся выражение лица изменило весь облик Мацудаиры. Теперь казалось, что он разрывается между желанием поверить Сано и стремлением доказать правильность своих подозрений. Он покачал головой, отвернулся от Сано и оперся руками о стол.

— Я больше не знаю, кому верить, — тихо проговорил он. — Некогда я гордился своим чутьем, а вот теперь не могу определить, кто друг, а кто враг. — Он горько рассмеялся. — Похоже, с каждым днем у меня появляется больше врагов и остается меньше друзей.

Сано неожиданно почувствовал жалость к правителю Мацудаире, оказавшемуся на вершине горы в окружении людей, которые пытаются его оттуда столкнуть. Однако, несмотря на то что кризис миновал, Сано понимал, что опасность для него сохраняется.

— Милостивые боги, как такое могло случиться? — сказал правитель Мацудаира хриплым от отчаяния голосом.

«Ты перешагнул через себя, когда выдвинул претензию на власть», — подумал, но не сказал Сано.

— Я стал искать власти, потому что считал это нужным не только для себя, но и для страны. Я хотел взращивать процветание, гармонию и честь. — Правитель Мацудаира посмотрел на выставленные бонзаи. Деревца были идеально выровнены, как приведенные в готовность войска. Их ветви были согнуты и подвязаны его рукой в самых неестественных формах.

— Я считал, что смогу лучше справляться со страной, чем мой двоюродный брат. Он позволил этому проходимцу Янагисаве все прибрать к своим рукам. — Правитель Мацудаира скривил губы, демонстрируя презрение к обоим. — Я думал, что свержение Янагисавы положит конец коррупции и очистит режим. Но слишком много людей предпочитают, чтобы все оставалось, как раньше. Они вставляют мне палки в колеса, вместо того чтобы работать вместе со мной над перенастройкой правительства после войны.

«А ты недооценивал своих противников».

— Они загнали меня в угол, поставив перед необходимостью либо сокрушить их, либо погибнуть самому.

Сано не мог не дивиться сочетанию в нем ума и наивности, идеализма и безжалостности, над которыми довлела самонадеянность. Возможно, это и есть те качества, которые делают из самурая военного диктатора.

— Они лишь разрушают мою мечту о новой, более совершенной, более благородной Японии.

Внезапно вспыхнув гневом, правитель Мацудаира сбросил со стола сосну, которую только что пересадил. Она упала на каменный пол. Посудина разбилась вдребезги. Деревце лежало, раскинув свои корни среди рассыпанной земли. Сано обратил внимание, что это было ценное старинное растение, возможно, ровесник режима Токугавы, значит, ему около ста лет. Правитель Мацудаира посмотрел вниз, словно ужасаясь тому, что сотворил в порыве гнева. Затем он повернулся к Сано. Лицо его было искажено.

— Если те записки не являются доказательством, что меня предали, то что они такое? — спросил он.

— Никчемные бумажки, добытые в моем мусоре и использованные не по назначению, — ответил Сано.

— Тогда почему вы не рассказали о них сами, вместо того чтобы заставлять меня узнавать о них из других источников?

Тут Сано сказал правду:

— Потому что я опасался, что вы поспешите с выводами, не выслушав моей версии событий. Потому что казалось разумнее сохранить записки в тайне, чем рисковать тем, что вы отправите меня и мою семью прямо в руки палача.

Такая откровенность несколько смягчила настроение правителя Мацудаиры, но ненамного.

— Довольно честно. Но все это оставляет нас там, откуда мы начали. Вы изменник или нет? Мне верить вам или оставаться при своих подозрениях? — Он испытующе смотрел на Сано. — Назовите мне хоть одну причину, почему мне следует позволить вам продолжить расследование убийства правителя Мори, несмотря на то что вы сами находитесь под подозрением.

Сано понял, что наступил критический момент, когда один неверный шаг может безвозвратно обречь его, Рэйко, их сына, всех близких им людей. Обдумывая варианты ответа, он поднял с пола деревце. Его ветви целы, но оно не выживет, если за ним как следует не ухаживать. Он может сказать: «Потому что я спасал вас прежде», — и это было правдой: не покончи он с наемным убийцей, известным как Призрак, власть правителя Мацудаиры уже пала бы.

— Потому что кому еще вы можете верить больше, чем мне? — вместо этого сказал Сано.

Правитель Мацудаира мрачно обдумывал его ответ. Повисла долгая тишина. Сано протянул ему бонсай. Он поколебался, потом взял, однако глаза его предостерегающе блеснули на Сано.