Однажды весной

Илья молча открыл багажник и забросил в него сумку.

– Садись, – коротко приказал он, распахивая переднюю дверцу автомобиля.

– Ты уверен?

– Уверен. – Челюсти Ильи будто свело. – Нам давно пора поговорить и во всем разобраться. Садись! – снова сказал он.

Она села, утонув в мягком кожаном сиденье.

Что она могла сделать, когда ноги сами несли ее к Илье. Ира не знала, куда он ее везет. Они сосредоточенно молчали, и каждый думал о своем до тех пор, пока он тихо не произнес:

– Что это за история с продажей кофточек? У Иры запершило в горле. Она прокашлялась. – Мне деньги были нужны.

Как утомительно всем и каждому говорить об одном и том же. Но это было самое малое, чем Ира могла отблагодарить Илью, – рассказать ему все без утайки. Что она и сделала.

– Значит, ты решила ходить в Школу искусств?

– Теперь уже не уверена, хотя…

– Только без глупостей, – предупредил Илья, сворачивая к мосту на Крымский вал.

«Мы едем в парк!» – промелькнуло в сознании Иры, она заволновалась, как выяснилось чуть позже – не напрасно. Илья привел ее на то место, где они познакомились. Две скамейки в глубине аллеи оказались пустыми, и он потащил ее на одну из них. Вот он – час расплаты! Ира собралась с силами.

– Знаешь, – ринулась она с обрыва, – я вела себя гадко в тот вечер.

Глаза Ильи мерцали синими всплесками, но он продолжал загадочно отмалчиваться.

– Извини, – добавила она в полной тишине. – Я, конечно, понимаю, что у тебя до меня были девушки…

– Хорошо, что ты это понимаешь, – произнес Илья, наконец нарушив свое молчание, вот только Наташа не из их числа.

– Как?

– Она – девушка, точнее, бывшая девушка моего близкого друга, которого зовут Костя. И если бы не тот злополучный вечер, то я бы тебя с ним познакомил. А Наташа… – Илья поморщился. Там запутанная история. Костя застал ее с другим парнем в интимной обстановке, после чего они вроде бы расстались. Потом помирились, потом опять разругались. И главное, оба во время ссор бросались ко мне за сочувствием и помощью. В конце концов, мне надоело быть рефери на ринге, и я отказался помогать Наташе вернуть Костю.

Сказал обоим; чтобы сами разбирались в своих запутанных отношениях.

– Так она в баре уговаривала тебя в очередной раз помирить их? – сообразила Ира.

– Вот именно. А знакомы мы с ней действительно тысячу лет – в одной песочнице, можно сказать, выросли.

– Почему же ты мне сразу все не объяснил? – возмутилась Ира, испытывая неимоверное облегчение.

– Я хотел тебе сказать еще в баре, но понял, что в таком настроении ты не поверишь мне. А позже не до объяснений было – обида захлестнула. Шел домой, злой как черт, думал, никогда тебя не прощу. Потом стал отходить потихоньку, но гордость мешала приехать и все объяснить, думал, пусть первая позвонит: я ведь ее ничем не обидел. А за эту неделю так измучился от неопределенности, что и о гордости позабыл. Сегодня в одиннадцать примчался к тебе, хотел упасть в ноги и покаяться во всех грехах, вот только никто дверь не открыл. – Илья повернулся к ней, и Ира увидела в его глазах боль, которую он так безуспешно пытался от нее скрыть. – Ну что, мир?

– Мир!

Ира не поняла, как оказалась в его объятиях.

Он прижал к себе и не отпускал, а она, прильнув щекой к его широкой груди, разрыдалась, как брошенная на произвол судьбы сирота.

– Я звонила тебе в четверг, домой, – заливаясь слезами, лепетала она. – Собиралась прощения просить.

– Правда? Звонила? А мне никто ничего не передал. Господи! – вымученно произнес Илья, обхватывая ее лицо своими руками. – Не плачь, у меня сердце разрывается …

– Мне было плохо без тебя, – призналась Ира, вздохнув.

– А мне без тебя. Вот возьми. – Илья протянул ей белоснежный платок. – Все лицо заплаканное, ревушка-коровушка.

Ира улыбнулась сквозь слезы, услышав эту детскую дразнилку.

– Илья…

– Что?

– А что теперь будет?

– Теперь все будет замечательно, – уверенно произнес он. – Мы с тобой про ведем прекрасное лето в Москве.

– А как же твоя Италия?

– Италия подождет. Гораздо важнее заработать деньги тебе на занятия. Я попрошу Костиного отца пристроить нас в «Макдоналдс».

– Нас? – с тайной надеждой переспросила Ира.

– Разумеется, нас. Ты будешь стоять на кассе.

– Почему я?

– Что за вопрос? Кто из нас лучше знает, что два и два – это четыре?

– Не могу поверить… я такого тебе наговорила. – Ира, сгорая от стыда, спрятала лицо у него на груди. – А чем будешь заниматься ты? – спросила она.

– О! Из меня получится отличный менеджер.

– Илья, только не возражай, – предупредила Ира, поднимая голову. – Я обязательно верну тебе эти деньги.

– Не желаю слушать твои глупости. Это мои деньги, я их честным трудом заработал и могу потратить так, как считаю нужным.

– Но…

– Никаких «НО», иначе мы снова поссоримся, – шутливо пригрозил Илья.

– Ни за что!

Они поцеловались.

На землю их вернул первый раскат грома.

Майская гроза подкралась незаметно. Пока они вместе с другими застигнутыми врасплох бежали к выходу из парка, тучи закрыли солнце, на улице сразу потемнело и поднялся ветер.

– «Люблю грозу в начале мая!» – возбужденно продекламировал Илья, забираясь вместе с Ирой в салон автомобиля.

Надо сказать, вовремя, потому что по ветровому стеклу застучали первые капли.

Очутившись в мягком кресле, Ира почувствовала, как на нее вместе с непогодой накатывает усталость.

– Давай-ка я отвезу тебя домой, – сказал Илья. Он окинул ее заботливым взглядом, все еще улыбаясь. – Тебе не мешает отдохнуть, он повернул ключ зажигания.

Ира откинулась на спинку сиденья.

Какое-то время они ехали молча, видимо, каждый дамал о чем -то своем.

– У меня никого нет дома. Родители уехали на выходные на дачу. – Ира повернула голову, чтобы взглянуть на Илью.

– Вот и замечательно, – сказал он, встретившись с ней глазами, – не будет лишних вопросов.

Гроза закончилась так же внезапно, как и началась. Когда они плавно подкатили к Ириному дворику, опять светило солнце, пели птички и шумели детские голоса. Илья достал из багажника сумку, включил сигнализацию в машине. Затем он взял Иру за руку и повел к подъезду, не обращая внимания на любопытных старушек забывших на время о своих внуках.

Когда они оказались в квартире, Илья стал возиться с тапочками, а Ира взглянула на себя в зеркало. И удивилась: неужели это она? Бледное лицо со следами усталости и беспокойства и совсем взрослый взгляд. А потом она заметила припухшие глаза и тени под ними. «Да, выглядишь ты неважнецки, надо сказать, но не так уж плохо, как предполагалось».

– Я хочу принять душ, – сообщила Ира своему отражению.

– Вполне законное желание, – отозвался Илья и добавил: – А я пока приготовлю что-нибудь перекусить. Жутко есть хочется.

Понежившись под теплыми струйками душа, она вытерлась, надела ярко-синюю футболку и старенькие, обрезанные чуть выше колен джинсы. Потом высушила волосы феном. Посмотревшись в зеркало, Ира осталась довольна собой. Хотя она и выглядела измученной, но на щеках появился румянец, а в глазах – уверенность в себе.

Выйдя из ванной, Ира уловила восхитительные ароматы, доносящиеся из кухни.

– Я тут похозяйничал, – сказал Илья и улыбнулся. – Мне нравится, – заметил он, указывая на ее футболку, – гармонирует с цветом моих глаз.

Ее охватило волнение: они одни в квартире.

Разумеется, Илья никогда не позволит себе ничего лишнего, но все же Ира испытывала некоторую неловкость.

– Я сейчас помогу тебе, – опомнилась она.

– А все уже готово, – остановил ее Илья. – Присаживайся и принимайся за пирожки с чаем.

Пирожки вчера испекла мама. Илья всего лишь нашел их в холодильнике и разогрел в духовке. Но Иру это потрясло. Ее папа до сих пор не знал, как подступиться к плите. А на Илье даже мамин фартук в цветочек смотрелся очень привлекательно.