Друг в зеркале

– Ты говоришь про Егора? – Герман утвердительно кивнул.

– Не хотела тебя расстраивать, но это была наша последняя встреча. Я думала, не случится ничего страшного…

– А ведь ничего страшного и не случилось, правда?

Туся, чувствуя подвох, несмело кивнула.

– Но только на твой взгляд, – мрачно произнес Герман. – Думаешь, мне приятно было видеть, как вы обжимаетесь на виду у всего кафе? Представляю, что вы выделывали наедине…

– Герман! – возмутилась Туся. – По-моему, я не давала тебе повода так обо мне думать!

– Я очень проницательный, – хвастливо сказал он. – Мне не обязательно видеть, чтобы знать.

Туся решительно поднялась.

– Думаю, мне пора уходить,– сказала она.

– Давно пора. Я не задерживаю.

– Только учти, что возвращаться я не буду, – предупредила она. – Это не в моих правилах.

Она еще искала свои ботинки в коридоре, когда услышала, что Герман включил музыку на всю мощь. Хлопать дверью не имело смысла, потому что он все равно бы ничего не услышал. Поэтому Туся ушла тихо, твердо решив для себя, что больше никогда не переступит порога этого дома. У нее в голове не умещалось; как Герман может быть таким несчастным и таким жестоким одновременно. Ей было горько, но вместе с тем она видела, что огромная, длинная жизнь расстелилась перед ней узорчатым ковром.

11

В будние дни бодриться и хорохориться гораздо проще, чем в выходные. Занятия в школе отвлекают от посторонних мыслей, всегда можно с кем-нибудь поболтать и забыть о том, что делает тебя несчастной.

Выходные же как будто созданы для того, чтобы напомнить одиноким людям, как они одиноки, чтобы оставить их наедине с самими собой и своими невеселыми мыслями.

В субботу Туся проснулась около двенадцати, но не вставала до часа. Да и куда ей было торопиться? Мама была на какой-то конференции, Лиза уехала с родителями на дачу: «Ловить последние теплые дни», как сказал ее папа, а Герман так и не звонил.

Он не звонил уже несколько дней, и для их отношений, ставших такими близкими в последнее время, это было большим перерывом. Иногда Туся думала о том, чтобы самой позвонить ему, но вспоминала, как он был жесток и груб, и опускала телефонную трубку.

«Он стал другим, – убеждала она себя. – Это уже не тот Герман, которого я знала раньше, которого полюбила… »

Туся лежала на кровати и размышляла о том, чем занять себя в этот длинный осенний день. Раньше ей не приходилось об этом думать, потому что Герман все решал за нее сам, но теперь начиналась другая жизнь – одинокая и настоящая. В этой жизни все решения приходилось принимать самостоятельно, а это было хоть и приятно, но тяжело.

Она встала, потому что, когда целый день лежишь в разобранной кровати, начинаешь чувствовать себя больной, и пошла в ванную. Из зеркала на нее смотрела бледная, усталая девушка с кругами под глазами.

– Хороша я, ничего не скажешь, – вслух сказала Туся.

Теперь, когда никто не звонил и никуда не звал, Туся не считала нужным быть привлекательной.

– Так нельзя, – вдруг сказала Туся своему отражению. – Подумаешь – Герман!

Она напустила в ванную горячей воды, добавив двойную порцию пены с запахом сирени, и пролежала в ванной почти полчаса.

Ей нравилось быть дома одной. Конечно, плохо, что не с кем поговорить, но зато можно петь, не стесняясь, или разговаривать вслух.

– Неужели я буду сидеть и ждать у моря погоды? – спрашивала она себя, вытираясь огромным желтым полотенцем. – Ведь так и жизнь пройдет.

Она вспомнила слова Лизиного папы: «Ловить последние теплые дни» .

– А ведь действительно теплые дни скоро сдует осенний ветер, и останется только о них вспоминать… – Тусю потянуло на возвышенные выражения. – Так надо, чтобы было о чем вспомнить!

Она накинула махровый белый халат и прошлепала в коридор, открыла записную книжку и набрала номер. На том конце провода долго не снимали трубку. Туся уже хотела дать отбой, когда к телефону все-таки подошли.

– Туся, это ты? – обрадовался Сюсюка.

– А ты ждал кого-то другого? – спросила она.

– Нет, что ты, – торопливо заговорил Толя. – Конечно, не ждал, но и тебя тоже не ждал. Ну, то есть ждал, но не думал…

Он окончательно запутался в словах. Туся знала, что Сюсюка любит ее, а сейчас ей был нужен•именно такой человек.

– Не хочешь пойти куда-нибудь? – небрежно спросила она. – В музей, например, или в кино?

На том конце провода молчали, и Туся вдруг испугалась, что Сюсюка откажет, и это будет последней каплей в чаше ее унижений. Но он сказал:

– В кино – это здорово! Я бы сам тебя пригласил, да не знал, что ты хочешь…

– Я и сама не знала, – со смехом ответила Туся.

Встреча была назначена около кинотеатра, за час до сеанса.

Она пришла раньше и прогуливалась от колонны к колонне, жуя конфету и поглядывая по сторонам. Туся издалека заметила Сюсюку, его худощавую фигуру и светлую макушку. Она помахала ему рукой, и сердце ее сжалось от воспоминаний.

Совсем недавно она так же встречалась с Германом, ходила с ним в этот же кинотеатр и, случалось, тоже приходила раньше и пряталась за колонной, чтобы посмотреть, как он будет идти, и оглядываться по сторонам, и ждать ее. Туся старалась гнать от себя эти мысли, но картинки из прошлого возникали в ее воображении снова и снова.

– Привет, – бросила она Сюске. – Ты опоздал на две минуты.

Ей было все равно – опоздал он или нет. Она была рада видеть знакомое лицо, влюбленные глаза. Пусть даже двумя минутами позже .

– Прости, – смущенно улыбнулся он. – Долго не было троллейбуса.

Туся кивнула и пошла к кассам, а Сюсюка поплелся за ней следом. Они встали в очередь, она была небольшой, нодвигалась медленно, потому что зрители придирчиво выбирали себе ряд и место.

– Когда очередь дойдет до нас, останутся только боковые места, – недовольно сказала Туся, но Сюсюка ее не слушал, он смотрел куда-то в сторону с большим интересом и недоумением.

– Что ты там увидел? – спросила Туся. – Что?

– Туся, смотри. – Сюсюка указывал куда-то вперед. – Тебе эта девушка никого не напоминает?

Туся проследила за его рукой и увидела, что недалеко от них стоит и озирается… Ната. Туся моргнула несколько раз; чтобы видение исчезло, но оно не исчезало, потому что перед ней была действительно Ната – не кладбищенский призрак, а девушка из плоти и крови. Казалось, она кого-то ждала, таким напряженным было ее лицо.

– Этого не может быть, – непослушными губами проговорила Туся. – Она же…

– Она так похожа на тебя, правда? – спрашивал пораженный Сюсюка, но Туся ему не отвечала, она во все глаза разглядывала бывшую девушку Германа.

Иногда бывает так, что ревность живет гораздо дольше, чем любовь. И зарождается она прежде любви, и умирает, когда любви уже нет. Туся считала, что навсегда рассталась с Германом, но Ната вызывала в ней живой и даже несколько болезненный интерес.

На ней были кожаные штаны и – жилетка, она была коротко стрижена, но волосы по-прежнему зачесывала назад, обнажая небольшой, чистый лоб. Она была ниже Туси, но высокие каблуки выравнивали эту разницу.

– Толя, стой в очереди, – сказала Туся, не сводя глаз с Наты. – А мне нужно поговорить с этой девушкой.

Туся еще не знала, что именно она скажет, но чувствовала, что эта встреча для нее очень важна.

– Извини, тебя, случайно, зовут не Наташей? – спросила Туся, подходя к девушке.

Та недоверчиво смерила ее взглядом.

– Да, а что?

Было видно, что Ната не заметила ни малейшего сходства с Тусей, потому что человек всегда представляет себя другим, нежели он есть на самом деле. Да и сама Туся увидела, что вблизи Ната не так уж на нее похожа: у нее другая мимика, и один глаз немного косит, что, впрочем, нисколько ее не портит.

– Извини, но я должна тебя кое о чем спросить, – продолжала Туся. – Ты, случайно, не знаешь Германа?

– Германа? – переспросила та. – Да-да, я его помню. Трудно забыть такое экзотическое имя. Ты его тоже знаешь?