Страница 20 из 41
Ее голос сник, а глаза затуманились набежавшими думами.
— Однако ты тем не менее влюбилась в Шона?
Вопрос Эндри прозвучал утверждением. Алисия молча кивнула. Карла выразительно посмотрела на нее и вздохнула.
— Прими мои соболезнования.
Эндри всплеснула руками. Ее лицо, обычно милое и открытое, стало суровым.
— Карла, — сказала она голосом таким же жестким, как и выражение лица, — твое замечание жестоко и ничем не оправдано!
Широко распахнув глаза, Алисия смотрела на подругу с крайним удивлением, изумляясь тому, сколько силы и огня явила обычно кроткая Эндри.
— Все в порядке, — сказала Алисия, пытаясь сгладить ситуацию, виновницей которой себя чувствовала. — Я уверена, Карла вовсе не это имела в виду.
Карла поднялась из-за стола. Ее плечи были безвольно опущены.
— Конечно, я не хотела тебя задеть, — и улыбнулась, выказывая свое раскаяние. — Я о том, что… черт побери, разве об этом можно говорить спокойно?
Отвернувшись, она звучно высморкалась и, утеревшись салфеткой «Клинекс», продолжила сдавленным голосом:
— Любовь убивает, любовь калечит. У всех нас есть шрамы на сердце, подтверждающие это.
Эндри с готовностью кивнула. Обычно холодные глаза Карлы наполнились слезами.
— Мы — сестры по несчастью. Я люблю вас обеих, — прошептала она едва слышно. — Мне не хотелось бы, чтобы вы вновь испытали эту ужасную боль, эти кошмарные страдания, от которых не спрятаться, ни скрыться, ни убежать, ни уехать, ни бросить, ни оторвать, ни взять, ни положить, ни в лес, ни по дрова, ни богу свечка, ни черту кочерга, ни в …, ни в красную армию, ни туда, ни обратно.
Она сделала паузу и прямо взглянула на Алисию.
— Если ты действительно любишь Шона, я желаю тебе самого лучшего. Надеюсь, он окажется достойным тебя.
— Спасибо, — пробормотала Алисия, не замечая, как крупные слезы катятся по щекам. — Я буду стараться, у меня нет другого выхода.
— О боже, Карла, — громко всхлипнула Эндри. — Ты заставила нас разреветься, словно младенцев, оторванных от груди.
Алисия улыбнулась.
— Хорошо же мы выглядим: красноглазые и заплаканные. Как в таком виде показаться в университете? — спросила она.
Карла сделала ужасные глаза.
— Черт побери, у меня же назначена встреча! — она всплеснула руками и улыбнулась подругам. — Я вернусь по первому вашему зову. Но сейчас я должна идти.
Резко повернувшись, Карла бросилась в ванную.
Алисия и Эндри переглянулись и рассмеялись.
— Она говорила круто, но от всего сердца, — заметила Эндри.
— Да, — кивнула Алисия, утирая слезы. — Карла сурова, но справедлива.
Она задвинула стул.
— Похоже, и нам пора собираться?
— Вполне, — согласилась Эндри.
Они быстро прибрали со стола и загрузили посуду в мойку, оставив ее там до лучших времен. Затем начался обычный утренний забег с препятствиями: умывание, одевание, наведение глянца и румянца.
— Кстати, — сказала Алисия полчаса спустя, когда они сбегали вниз по лестнице. — Шон собирается нанести нам визит сегодня.
Карла приостановилась на мгновение, придерживая входную дверь.
— Значит ли это, что нам с Эндри стоит поужинать где-нибудь вне дома?
— Как раз напротив! — рассмеялась Алисия. — Он принесет пиццу на четверых.
Шон опоздал, что вполне устроило Алисию, дав ей возможность освежить свой макияж, частично обвалившийся за время трудового дня. Эндри тоже была рада этому обстоятельству. Она успела прибраться в гостиной. Карла использовала время для нарезания кекса и приготовления кофе.
Шон появился на пороге, обремененный двумя огромными коробками с пиццей и бутылкой вина, емкостью в галлон.
— Прошу прощения за опоздание, — пробормотал он, вручая коробки Карле, вино Эндри, а пальто — Алисии. — У меня был неотложный разговор с деканом кафедры истории.
Он выразительно хмыкнул, стягавая ботинки, облепленные снегом.
— С Рэтманом? — спросила Карла, закатывая глаза.
— С этим великим оратором? — добавила Эндри, гримасничая.
— Со светилом современной исторической науки? — рассмеялась Алисия.
Шон посмотрел на них с серьезным видом. Потом усмехнулся.
— Именно с ним, — сухо ответил он.
— Как тебе повезло! — воскликнула Алисия, с трудом сдерживая смех.
— Рэтман устраивает субботний прием для того, чтобы представить меня… — его голос изменился, выдавая насмешку, — самым серьезным преподавателям университета.
— Как им повезло! — дружно воскликнули Карла и Эндри.
Эта шутка задала тон всему вечеру. Смеясь, словно старые добрые друзья, они набросились на пиццу, начиненную грибами, курятиной, беконом, чеддерским сыром и обильно политую кетчупом, опустошили кофейник, половину бутылки вина и перешли из кухни в гостиную.
Усталые, но довольные, молодые люди потягивали оставшееся вино и беседовали обо всем, что приходило в голову.
— Так как насчет планов на весенние каникулы? — спросил Шон.
— По-прежнему, — ответила Алисия. — В субботу утром я уезжаю в Уилльямсбург.
В ее голосе прозвучало меньше энтузиазма, чем можно было бы ожидать.
Шон кивнул, сразу помрачнев.
— А вы? — спросил он, взглянув на Карлу и Эндри.
— Я поеду домой в Ланкастер, навестить свою семью и подобрать книги на следующий семестр, — ответила Эндри, вытягавая ноги на всю их — почти бесконечную — длину.
— А я в пятницу отбываю в Нью-Йорк. Хочу прошвырнуться по галереям, — сказала Карла, зевнув. Изящно прикрывшись ладошкой, она поднялась.
— А сейчас я отправляюсь спать.
На губах Карлы засияла улыбка, которая столько раз сбивала с ног мужчин, имевших несчастье оказаться на ее пути.
— Спасибо за ужин, Шон, и спокойной ночи.
Взмахнув рукой на прощание, она покинула гостиную. За ней отправилась и Эндри.
— Я тоже ухожу. Спасибо, Шон. Счастливо оставаться.
— Эй, подождите! — окликнул их Шон, порывисто вскочив. — Как вы относитесь к китайской кухне, в смысле завтрашнего ужина.
— Вполне, — произнесла Карла из-за двери своей спальни.
— Великолепно, — сказала, обернувшись, Эндри.
Оставшись с Шоном, Алисия ощутила невыносимую легкость бытия. Трепет желания пробежал по спине легкой дрожью. Разрываемая противоречивыми чувствами, она избегала взгляда проницательных глаз Шона, уставившись в свой почти пустой стакан. На поверхности вина возникало легкое волнение, всякий раз, когда Алисия испускала очередной тяжкий вздох.
— Что с тобой, милая? — спросил Шон, всем своим видом выражая участие.
Алисия покачала головой.
— Ничего.
— Я дал тебе слово. И сдержу его.
Она промолчала.
— Не смотри на меня так, — попросил Шон, закусывая губу.
— Как?
— Как будто боишься, что я наброшусь на тебя прямо сейчас.
Его губы искривила насмешливая улыбка.
— Мне хотелось бы, но я не стану, — вздохнул он. Алисия медленно покачала головой.
— Ты ошибаешься, — сказала она, слабо улыбнувшись. — Я этого не боюсь.
Она помедлила мгновение, потом выпалила одним духом:
— Надеюсь, когда-нибудь это случиться.
Шон взорвался смехом, мгновенно разрядившим напряжение, возникшее между ними. Вскочив на ноги, он подошел к ней, ступая мягко и осторожно.
— Меньше всего мне хотелось бы обмануть твои ожидания, — улыбнулся он, вынимая стакан из ее внезапно онемевших рук.
Оглянувшись вокруг, Шон поставил стакан на журнальный столик.
— Иди ко мне, потанцуй со мной.
Взяв Алисию за руку, он вытянул ее из крёсла.
— Потанцевать? — рассмеялась она. — Но ведь нет музыки.
Возбуждение Алисии возросло, когда она оказалась в его объятиях.
— Я спою сам, — сказал Шон и, к ее изумлению, действительно запел.
Глубоким, хриплым баритоном он завел неуловимо знакомую песню о бесконечной и всесокрушающей любви мужчины к женщине.
— Это не Майлз Дэвис на слова Чарльза Буковски? — испуганно спросила Алисия, поднимая на него свои прекрасные глаза.