Бехтерев

Братья вместе с паном Казимиром совершали прогулки в ближайший лес. Их интересовало все. Особенно впечатляли рассказы учителя о жизни муравьев. Сложность организации муравейника, а главное — распределение среди муравьев обязанностей и неустанный труд каждого для блага всех были поразительны. Братья, в свою очередь, немало интересного могли поведать пану Казимиру о птицах, которых так любил и знал их отец. Птицы были постоянными обитателями дома, и дети знали их повадки и легко выделяли в птичьем гомоне леса знакомые голоса.

Во время одного из таких лесных походов маленький Володя поймал крупную пеструю бабочку. Это стало поводом к охватившему всех увлечению коллекционированием этих удивительных созданий. Бабочками заинтересовался и отец, всегда проявлявший живейшее внимание к ребячьим занятиям. Пан Казимир добыл где-то «Определитель насекомых», по которому можно было опознать каждую бабочку и узнать ее русское и латинское названия. Отец вскоре привез из Вятки том Брема. В нем просто и понятно описывалась жизнь насекомых и излагались сведения об их необычайных превращениях.

Вообще жизнь маленькому Володе казалась полной загадок и неожиданных открытий. Чем больше он узнавал, тем больше возникало новых вопросов.

Жизнь Бехтеревых, казалось бы, устроилась: материально окрепли, уважаемы в уезде, сыновья подрастают, семья дружная. Что еще для счастья надо? Но напоминала о себе старая истина: для счастья необходимо здоровье. А здоровье отца, несмотря на докторские снадобья и усиленное питание, неуклонно ухудшалось. Он исхудал, на впалых щеках его пылал нездоровый румянец, по ночам мучил надрывный кашель, а как-то на рассвете во время очередного приступа кашля хлынула горлом кровь.

Чахоточных вокруг было немало. И все прекрасно понимали, чем грозит эта жестокая болезнь. Уездная медицина явно была бессильна помочь больному, но Мария Михайловна со свойственной ей энергией принялась хлопотать о переводе больного мужа в главный город губернии. Опять она уговорила его обратиться с рапортом по начальству. Однако начальство на этот раз с ответом не спешило. Тогда Мария Михайловна, оставив хозяйство на попечение няньки Акулины, поехала в Вятку на собственной конной паре. Во время визита Марии Михайловны в Вятку губернское начальство внимание к залежавшемуся было рапорту Михаила Павловича проявило, видимо, достаточное, так как вскоре последовало распоряжение о переводе его из уездного города в губернский.

Возможно, что хлопоты жены в переводе Михаила Бехтерева и не сыграли такой уж важной роли: ведь полицейские чиновники требовались и в губернских учреждениях. А Михаил Павлович, хотя и не проявлял в службе большого усердия, зарекомендовал себя человеком, умевшим ладить с поднадзорными. Он не строчил на них жалоб и доносов, но ведь и на него не жаловались.

Весна 1864 года прошла у Бехтеревых в хлопотах, связанных с переездом. В Глазове предстояло ликвидировать хозяйство, да к тому же позаботиться и о жилье на новом месте. Там отцу семейства по малому его чину казенной квартиры не полагалось, и потому решила Мария Михайловна купить в Вятке дом.

Накопления кое-какие к тому времени были, пошла в ход и выручка за продажу лошадей, скота, птицы, некоторых вещей, перевозить которые в губернский город не имело смысла. Марии Михайловне удалось таким образом сколотить сумму вполне достаточную и с помощью вятских родичей сторговать полукаменный дом в два этажа с порядочным двором и надворными постройками, среди которых был и деревянный флигелек, который прежние хозяева использовали в качестве летней кухни.

Переезжали Бехтеревы летом на трех нанятых подводах. Пыльная, ухабистая дорога виляла вдоль реки Чепец. Местность вокруг лесистая, временами попадаются вырубки с полосками поспевающей ржи да растянутые вдоль дороги деревни с расставленными как попало в отдалении друг от друга рублеными избами. В одной из таких деревень останавливались на ночлег.

В Вятку въезжали в воскресенье. На краю города маленький обоз встретил Николай в зеленой гимназической форме. Он уже кончил четыре класса и чувствовал себя почти взрослым. Его радовали переезд семьи и предстоящая возможность жить вместе с родителями и братьями. Поцеловав мать и отца, пошел он дальше вместе с братьями за последней подводой и с удовольствием рассказывал им о том, что попадалось на пути.

Володе все было интересно. Все ему казалось необычным, грандиозным, великолепным. Он был рад переезду и потому, что с ним в семье связывали возможность успешного лечения отца, и потому, что он теперь будет жить вместе с любимым братом, и потому еще, что и сам он надеялся вскоре поступить в гимназию.

Отношение к новому месту жительства зависит, как правило, от того, насколько желанно переселение, откуда переезжает человек, по своей ли воле, чего он ждет от жизни на новом месте. Весной 1848 года в Вятку въезжал политический ссыльный M. E. Салтыков, недавний выпускник Александровского лицея, чиновник военного министерства. Он оказался одной из первых жертв созданного по воле Николая I негласного комитета по надзору за печатью, возглавляемого реакционером Д. П. Бутурлиным. Пострадать Салтыкову пришлось за публикацию в петербургском журнале «Отечественные записки» статей «Противоречие» и «Запутанное дело». Будущего великого сатирика из Петербурга в Вятку сопровождал хмурый жандарм, и Вятка воспринималась Михаилом Евграфовичем как место крушения надежд. Все это и определило характер первых впечатлений об этом городе, которые он позже отразил в «Губернских очерках»: «…ни… одного трехэтажного дома не встретите вы в длинном ряде улиц, да и улицы-то все немощеные… Въезжая в этот город, вы как бы чувствуете, что карьера ваша здесь кончилась, что вы ничего уже не можете требовать от жизни, что вам остается только жить в прошлом и переваривать ваши воспоминания». Хотя с тех пор прошло 16 лет, в Вятке мало что изменилось, однако Володя Бехтерев воспринимал этот город вовсе не как жизненный тупик, «откуда даже дороги дальше никуда нет, как будто здесь конец света…», а как город надежды, надежды на интересную, насыщенную событиями, новую жизнь.

Жизнь в Вятке у семьи Бехтеревых складывалась нелегко. Местные доктора надежд Марии Михайловны тоже не оправдали, здоровье Михаила Павловича продолжало ухудшаться. Правда, в первые месяцы пребывания на новом месте он еще крепился. Придя со службы, брался за топор или лопату, занимался благоустройством своего жилища. Ему охотно помогали сыновья, выполняя посильную для них работу: укрепляли и красили забор, приводили двор в порядок, копались на грядках… Материальное положение семьи ухудшилось: жалованье у главы семейства осталось практически прежним, а расходы семьи росли — все надо было покупать, так как своего хозяйства здесь не было, да к тому же и лечение отца обходилось недешево.

Весна 1865 года выдалась тяжелой. С апреля зарядили бесконечные дожди, было холодно и сыро. Земля уже не впитывала влагу. Талые и дождевые воды заполнили дворы, дороги, а дождь все лил и лил. Казалось, конца ему не видно и серое низкое небо теперь уже вечно будет извергать дождевые потоки. У отца опять повторились кровохарканья, он обессилел вконец и слег. Доктор велел растирать грудь скипидаром, кормить жирной пищей, летом советовал поехать на кумыс. Все его наставления выполнялись, но они оказались бесполезными или запоздалыми, так как с кумыса, на который отец отправился в июле, его привезли в гробу.

Тяжело пережила семья эту смерть. Убивалась Мария Михайловна, горевали дети. Но после похорон вдова стала думать о том, как жить. Пенсия за мужа мизерная: последний чин его весьма невелик — коллежский секретарь [1], да и служил недолго — ведь молодым умер, не прожил и 40 лет. Деньги, что скопились было в семье, ушли на покупку дома. Может быть, дом продать? Но ведь где-то жить надо, да и деньги разойдутся… А потом? И решила Мария Михайловна сдавать дом внаем, оставив себе лишь флигель. Вскоре нашлись и наниматели-квартиранты. При этом Мария Михайловна, как хозяйка, обязывалась проводить в доме текущий ремонт и поддерживать порядок во дворе. К тому времени в гимназии учились уже два сына. Несмотря на материальные затруднения, Мария Михайловна считала необходимым сделать все, чтобы дети могли учиться. Упорно готовился к поступлению в гимназию и младший сын — Володя. По мере возможностей помогали ему в этом мать и старший брат Николай. Второй брат, Александр, к наукам оказался неспособным, учился кое-как и в итоге одолел лишь четыре класса.

1

Чин, равнозначный поручику в армии. Служащие полиции (за исключением жандармов) имели «статские» чины.