Хрупкая вечность

Пока он сомневался, Сорча обдумывала, насколько мудро поступила, решив сделать все именно так. Она собиралась отдать ему частичку себя. И не было нужды в том, чтобы он это знал или знал, какая это редкость. Тот факт, что Сорча могла проводить превращения, не означал, что она часто это делала. Смертные не могли стать фейри, если не были связаны с тем, кто разделил бы с ними свою сущность. И существовало только два способа породить эту связь – любовь и рабство. Если бы он пришел к ней из соображений чистого эгоизма, она бы предложила ему второй вариант и пользовалась бы им по собственному усмотрению. Но он пришел по другой причине и выказал больше самоотверженности, чем ожиданий выгоды для самого себя, и она поступит с ним великодушно.

- Поцелуй завершит сделку, лишит тебя смертности… - Сорча не позволила своим надеждам отразиться в ее голосе.

Она хотела, чтобы он был по-настоящему достоин того, что она собиралась ему дать. И она верила, что он этого достоин. Он все еще мог отказаться и уйти.

- Ты не она, - прошептал Сет. – Я должен целовать только ее.

- Будь сильным, Сет, - сказала Сорча, строго контролируя свои чары. – Если ты этого хочешь, ты должен меня поцеловать.

- Поцеловать тебя, - медленным эхом отозвался Сет.

Сорча не могла сама поцеловать его, не могла отнять у него свободу выбора. Этот выбор он должен был сделать сам. Со смертными так было всегда.

- Подтверди сделку или откажись от предложения.

Глаза Сета были затуманены, а сердце стучало, как бешеное. Внезапно он выгнул проколотую бровь, и Сорча заметила в его взгляде вспышку чего-то неожиданного.

- Да, моя королева, - сказал он, поднимая ее руку и поворачивая ее ладонью вверх, а потом запечатлел нежный поцелуй на ее ладони. – Твой поцелуй.

Сначала Сорча вообще никак не реагировала. Перед ней был смелый человек. Смертные, способные противостоять чарам Неизменной Королевы, были редким сокровищем.

Войны ведутся и за меньшее.

Держа Сета за руку, Сорча помогла ему подняться на ноги, потому что он пошатнулся, когда его тело ощутило первый удар изменений.

- Наш договор вступает в силу.

- Хорошо, - сказал Сет и отстранился от нее.

Сорча собиралась опьянить его поцелуем и уйти, оставив его в наркотическом дурмане, который облегчил бы боль. Он не должен страдать только потому, что умен. Нет ничего несправедливого в том, чтобы проявить доброту по отношению к моему подданному.У девушек, которых изменял Кинан, был целый год для того, чтобы привыкнуть к своему новому состоянию. У Сета был всего месяц, причем месяц в Фэйри. Первая волна изменений будет болезненной.

Она не позволяла своим подданным страдать без надобности – это нерационально.

- Отдай мне амулет.

Теперь она была его королевой, и Сет повиновался.

Забрав у него камень, Высшая Королева надела «иллюзию» и стала похожей на его другую королеву.

- Сет, иди сюда.

- Эш? – Он в замешательстве уставился на Сорчу.

Она протянула к нему руки.

- Позволь мне помочь тебе.

- Мне не по себе, Эш, нехорошо как-то, - пробормотал Сет, с трудом переставляя ноги и пытаясь оглядеться вокруг. – Ты откуда? Я скучал.

- Я все время была здесь, - проговорила Сорча.

Немного правды не могло ей помешать.

- Мне надо сесть, - сказал Сет и потянулся рукой к несуществующей стене.

Сорча погладила его по щеке.

- У смертных нет в этом мире никаких дел. Порой они привлекают к себе ненужное внимание…

- Мне нужно только твое внимание. – На секунду Сет прижался лбом к ее лбу и тут же отпрянул. – Ты не такая высокая.

- Шшш.

Сорча поцеловала его и целовала до тех пор, пока новая энергия фейри, наполняющая его тело, не вытеснила смертность. Она вдохнула в него собственное успокаивающее дыхание. Это не остановило бы боль, но, по крайней мере, могло ее облегчить. Она могла переделывать мир Фэйри по собственному желанию, но она не могла изменить все. Боль, удовольствие, болезнь, тоска – даже Высшая Королева не могла влиять на это.

Сорча надеялась, что Летняя Королева достойна страсти и жертвы этого теперь уже не-смертного.

Потому что теперь он мой подданный.

И, как любая хорошая королева, Сорча делала то, что считала лучшим для своих подданных, даже если они ее об этом не просили.

Глава 23

Дония ждала у фонтана на Уиллоу-авеню. Было поздно. Смертный-саксофонист давно ушел, а дети, резвящиеся днем в воде, уже наверняка где-то в своих кроватях спали, укутанные в одеяла. Белокрылая Мэйтрис, одна из боярышных фейри, сидела на дереве неподалеку. Она была единственной фейри поблизости. Сидя на краю ветки, она смотрела в небо, а кажущиеся изодранными крылья трепетали на ветру, словно разорванная паутина. С другой стороны небольшой площади на земле сидел Саша, внимательно наблюдая за всем, что происходит. Где-то еще дальше патрулировали периметр глайстиги.

Донии нужны были ответы, и из четырех фейри, которые могли ей дать их, только один, похоже, мог быть полезен. Спрашивать у Сорчи было бесполезно; Кинан молчал; Бананак давно спятила. Оставался только Ниалл. После внезапного исчезновения Сета и слухов, которые просочились из Фэйри, у Донии почти не осталось причин сомневаться в том, что Сет в Фэйри, там, откуда смертные – да и некоторые фейри – не возвращаются.

Высшая Королева была непреклонна, порой даже жестока настолько, что Темный Двор по сравнению с ней казался смирным и безопасным. А может, я просто поддаюсь собственным страхам…Растущая сила Лета вгоняла Донию в меланхолию. Температура постоянно росла, и Зиме нечего было делать, но пригласить Ниалла в дом Дония не решилась – ей казалось, что так она предаст Кинана. Даже теперь, когда их шанс на настоящие отношения, пусть кратковременные, был упущен, она не допускала и мысли о том, чтобы причинить ему боль.

Ниалл пришел один. Он двигался с тягучим изяществом, а за ним по земле стелились темные тени. Походка просто кричала о высокомерии. Так было и с его предшественником. В руке Ниалл держал зажженную сигарету. Эту привычку он приобрел как бонус к должности короля. Насилие и соблазн. Ниалл был воплощением Двора, который когда-то отверг. Хотя отголоски этого были заметны и тогда, когда он принадлежал Летнему Двору. Дония считала, что именно поэтому Кинан стремился держать Ниалла как можно ближе к себе. Но то, как комфортно чувствовал себя Ниалл теперь, когда у него появились собственные тени, было чем-то новым.

Он не сказал ни слова, присаживаясь на скамейку рядом с Донией.

- Почему Сет в Фэйри? – спросила она вместо того, чтобы поздороваться.

- Потому что он дурак, - мрачно ответил Ниалл. – Он хочет стать фейри. Бананак отвела его к Сорче.

- Думаешь, Сорча оставит его у себя? Или отпустит его? Или…

- Я думаю, - вставил Ниалл, взглядом заставив ее замолчать, - у Сорчи имеется привычка красть смертных, одаренных Видением, а это значит, что у Сета вроде как проблемы.

- А что Кинан?

Дония не запнулась, спрашивая о нем, хотя сам вопрос ужалил ее изнутри. Ее надежды обрели второе дыхание, когда Кинан сказал, что любит ее, однако спустя каких-то несколько дней он с ней попрощался. Приближалось Солнцестояние, но она не окажется в его объятиях.

Ниалл потушил сигарету, раздавив ее подошвой ботинка, а потом ответил:

- Весь Летний Двор с ног сбился в поисках Сета. Хотя у Кинана наверняка имеются подозрения по поводу того, где он. Тем более, как я думаю, Эш сказала ему о желании Сета измениться.

Ладонь Донии наполнилась снегом, и она рассеянно слепила из него фигурку одинокого келпи в миниатюрном фонтане. Ниалл молча сидел в темноте рядом с ней, ожидая, когда она снова заговорит. Даже теперь, когда он стоял во главе Двора, которого фейри боялись не меньше, чем ее собственного, Ниалл вел себя с ней тактично.

Все закрутилось, когда умерла Бейра. Когда Кинан стал набирать силу, привычный мир стал меняться. Все вышло из-под контроля, когда Ириал сошел с трона. Все стало непостоянным. Уже не в первый раз с тех пор, как Дония поняла, где именно находится Сет, она задумалась о том, стоит ли обо всем рассказать Эйслинн, учитывая нависшую над их миром угрозу конфликта. Если она все узнает, то непременно пойдет за Сетом и втянет Летний Двор в войну, в которой его ждет поражение. Если Эйслинн выяснит, где Сет, она разозлится на Кинана за то, что тот скрывал от нее правду, и это тоже приведет к тому, что Летний Двор ослабеет. Но ничего не говорить ей казалось настоящей жестокостью, и это неизбежно вобьет еще один клин между Летним и Зимним Дворами. Эйслинн не простит ни Донию, ни Ниалла, никого из них, если ей станет известно, что они знали, где был ее возлюбленный. А если его убьют в Фэйри…Если она поймет, что все они, зная, где был Сет, ничего ей не сказали, последствия могут быть катастрофическими.