Страница 37 из 69
Эйслинн оттолкнула девушку-ворона.
- Что ты сделала с моими фейри?
- Ничего. – Ворон снова взмахнула рукой, и все стало по-прежнему: и с Летними девушками, и с рябинниками, и с Эобил все было в порядке. На поляне горел костер, но лишь посреди круга, где Летний Двор обычно устраивал пиры. Это был не походный костерок, а яростное пламя.
- Рассказать тебе сказку, маленькая королева? – У фейри были глаза Ириала и Ниалла – абсолютно черные – но в них светился огонек безумия. – Рассказать о том, что было бы и что есть?
- Кто ты такая? – Эйслинн отступила назад, задавая этот вопрос, но она была почти уверена, кто перед ней – Бананак, квинтэссенция войны и бойни. Собственной персоной.
- Жил да был моймир. Он был прекрасен. Хаос танцевал со мной, и наши дети пожирали людей. Сами Far Dorcha [22]ели за моим столом. – Бананак присела на корточки перед костром. Стоял полдень, но небо было черно от пепла и дыма.
Не иллюзия ли и это тоже?Эйслинн не знала, что делать. Чары фейри не должны действовать на нее, но почему работают чары Бананак?
- Бананак? – спросила она. – Это ведь твое имя, правильно?
- Я использую это имя. – Она наклонила голову под странным углом и взглянула на Эйслинн. – Ты девочка-зола [23], пропавшая Летняя Королева, та, которая принесет мир?
- Она самая. – Эйслинн чувствовала жар разгорающегося костра.
Лицо Бананак выражало надежду: глаза расширились, рот приоткрылся.
- Ты бы мне понравилась, если бы добровольно взошла на погребальный костер. Пусть винят друг друга… Это такой пустяк. Даже не больно. Солнечный свет и огонь – почти одно и то же.
Эйслинн задрожала.
- Нет, не думаю.
- Я бы танцевала под твой крик. Ты была бы не одна, - вкрадчиво сказала Бананак.
- Нет. – Эйслинн застыла, поняв по хищному взгляду Бананак, что совершать резкие движения крайне неразумно. – Думаю, ты должна уйти.
- Разве ты не хочешь, чтобы я ответила на твои вопросы, маленькая зола? Мне многое известно.
- Разве есть правильный ответ? – Голос Эйслинн не дрогнул, но она была уверена, что фейри знала, насколько она напугана. Надеясь, что не совершает ошибки, Эйслинн добавила: - Скажи мне, что тебе нужно.
Слово «нужно» казалось неуклюжим. Спросить «Чего ты хочешь?» было бы слишком прямолинейно, не говоря уже о вопросе «Что ты можешь сделать?» - он явно намекал на ограниченность возможностей собеседника. Семантика была одной из странных составляющих общения с теми, кто прожил на свете много веков. Эйслинн лишь надеялась, что на этот раз выразилась правильно.
Фейри-ворон вытерла руки о штаны и встала.
- Однажды, после хаоса, но задолго до тебя, я дала совет. Правителям, находящимся на грани войны, я могла живописать военные игры. Когда мы находимся на краю пропасти, я могу показать, что случится, если будут соблюдены некоторые условия.
Несколько мгновений Эйслинн глядела на нее, не говоря ни слова. Казалось, что пепел, кружащийся в воздухе, осел у нее на языке и не давал говорить. Остальные фейри не видели Бананак. Они вообще не реагировали – ни на Бананак, ни на огонь, ревущий в парке.
Бананак ступила в костер; языки пламени касались ее и тянулись к ней, словно руки страждущих.
- Ты видишь мои мечты о том, что могло бы быть… Мы еще на шаг приблизились к войне, маленькая пепельная королева. И все благодаря тебе.
Пламя устремилось к Бананак, следуя за ней, опаляя перья.
- Ты дала мне надежду, поэтому я по-честному предупрежу тебя. Сейчас между нами равновесие. Следуй своей дорогой, и я буду в долгу перед тобой. Я скучала по моей вражде.
Бананак встала перед Эйслинн, и едкий смрад обгорелой плоти и перьев смешался с успокаивающим запахом горящего дерева. Это была тревожная смесь – почти такая же тревожная, как и хаос, который внезапно прокатился по Летнему Двору, когда иллюзия, навеянная фейри-войной, исчезла в дыму.
Все фейри Летнего Двора увидели Бананак, увидели, как Война стоит лицом к лицу с их королевой. Стража поспешила к Эйслинн. Летние девушки прижались друг к другу, а Эобил поманила их к фонтану.
Бананак хмыкнула, но Эйслинн даже не вздрогнула.
И не собиралась.
Война наклонилась к Эйслинн и прошептала у ее щеки:
- Сломать их? Оставить щепки от этих деревяшек? Пустить на растопку твоего жертвенного костра?
- Нет.
- Жаль, - вздохнула Бананак. – Ты сделала мне подарок: надвигается война… Нужно мясо, скоро будет кровавая баня… и все же…
Бананак двигалась так быстро, что превратилась в размытый силуэт из рук, ног и перьев. Она избивала охранников и орудовала ножом. Затем остановилась так же внезапно, как и набросилась на рябинников. Большинство стражей лежали на земле; некоторые были избиты, но еще держались на ногах. Один из них уже не шевелился.
Бананак поглядела на небо.
- Поздно, мне надо увидеть и других. Мой король ждет, что я вскоре вернусь.
С этим Война и ушла, оставив их в панике метаться по парку.
Кинан. Ниалл. Дония. Куда ушла Бананак? Война.Эйслинн не хотела войны. Сама мысль об этом ужасала ее. Слишком мног о напоминаний о смерти и о том, что мне придется потерять.Она думала о бабушке и Сете, о своих смертных друзьях. Бабушка была под постоянным присмотром; Сет тоже. Но она неизбежно потеряет их. Смертные умирают – но не сейчас, не так скоро. Она едва начала постигать красоту, которую могла предложить земля теперь, когда прошли долгие годы бесконечной зимы. Это был ее мир. Этот мир должен быть полон жизни и возможностей, даже если эти возможности иногда не вечны.
Она влюблена; ее любят; она – часть чего-то невероятного. Так же, как и многие другие фейри и смертные. Война уничтожит все это. Не опасаясь того, что случится, если разозлить другие Дворы, не зная преград; а правители и воины слишком заняты, чтобы обращать внимание на мелкие обиды… За исключением обособленного Высшего Двора, миру смертных и Фэйри придется иметь дело с двумя – возможно, с тремя – Дворами и с одиночками, которые не преминут воспользоваться создавшимся беспорядком. Эйслинн стало плохо при одной мысли об этом и отчаянно захотелось поговорить с Сетом.
Ей нужно было услышать его голос; услышать, как он говорит, что простил ее. Перед ними стояло столько трудностей, но с ними можно справиться. У них было их настоящее. Сет был тем, кто склеивал части ее мира и ее самой воедино. Его вера придавала ей сил, когда она думала, что не сможет принять вызов судьбы; именно это делало его незаменимым. Их страстный роман был просто невероятным, но главным было то, что он заставлял ее хотеть стать лучше. Он заставлял ее верить, что она способна совершить невозможное. И она действительно была на это способна, только когда он был рядом. Они официально встречались лишь несколько месяцев, но Эйслинн уже знала, что никого не сможет полюбить так, как Сета. Он был ее любовью, ее навсегда.
Она снова набрала его номер – ответа не было. Тогда Эйслинн оставила голосовое сообщение: «Позвони. Пожалуйста. Я люблю тебя».
Оглядев парк, она увидела, что рябинники исполняют свои обязанности – созывают фейри и провожают их в покои. Даже в таком состоянии они знали свое дело.
Затем она позвонила Кинану.
- Мы встретились с Бананак… Большинство из нас не пострадали, но ты должен вернуться домой. Сейчас же.
Глава 18
Усилием воли Сет заставлял себя целый день игнорировать звонки Эйслинн и Ниалла. В конце концов, Ниалл сам к нему пришел. В напряженном молчании они выпили по чашке чая, а когда чашки опустели, Сет задал вопрос:
- Где живет Сорча?
Ниалл поставил свою чашку на стол.
- Она недосягаема для смертных. Ее Двор скрыт.
- Ага, это я уже слышал. Где? – Сет сохранял спокойствие в голосе, но прекрасно понимал, что Ниалл знает о том, как он взвинчен. – Просто возьми и отведи меня к ней.
- Нет.
- Ниалл…