Поцелуй женщины-паука

— Дело происходит в Мексике, в тропическом живописном городке на побережье. Светает, рыбаки на своих лодках как раз уходят в море. До них доносится какая-то музыка. Единственное, что они видят с моря, — это шикарная вилла, она вся освещена, там большие балконы, они выходят в прекрасный сад, где цветет один только жасмин, окружен сад пальмами, а за ними пляж. Большинство гостей костюмированного бала уже уехали. Оркестр играет ритмичную мелодию с маракасами и бонго, но довольно приятную и медленную, вроде хабанеры. Танцуют всего несколько пар, одна выделяется — они все еще в масках. Знаменитый карнавал в Веракрусе заканчивается, и, к сожалению, уже встает солнце, знаменующее начало Пепельной среды. [15]Пара, что в масках, поистине чудесна — девушка в цыганском наряде, высокая, с осиной талией, темноволосая, волосы разделены пробором посередине и свободно свисают до пояса. А он очень сильный, тоже брюнет, с баками, усами, а волосы уложены на косой пробор с небольшой челкой. У нее маленький носик, очень прямой, и нежный профиль, который в то же время свидетельствует о сильном характере. На лоб спускается нить с золотыми монетами. На девушке блузка с собранным на резинку большим вырезом, поэтому ее можно приспустить с плеча, а можно и с обоих — такая цыганская блузка, знаешь?

— Более или менее, в общем, не важно, давай дальше.

— Широкий пояс. И юбка…

— А декольте? Давай поподробнее.

— Тогда в моде было очень низкое декольте, обязательно должна была быть видна ложбинка между грудями, но в то же время груди не были приподняты корсетом, как два мячика. Нет, здесь почти ничего не было видно, но было ясно, что там кое-что имеется.

— Ну и как там у нее? Много или мало?

— Много. И юбка у нее такая широченная — сшита из платков, множества шифоновых платков самых разных цветов, и когда девушка танцует, из-под платков мелькают ее ноги, но лишь на мгновение. А он — он одет в домино, то есть сверху черная накидка, а под ней костюм с галстуком. Он говорит ей, что оркестр сейчас будет играть последний танец и что пора снять маски. Но она отказывается и отвечает, что они не должны видеть лица друг друга. Потому что больше они никогда не встретятся; это был прекрасный бал, но он продолжался всего лишь одну ночь, вот и все. Но мужчина упорствует и снимает свою маску — он настоящий красавец; он говорит, что ждал ее всю жизнь и теперь не позволит ей вот так просто исчезнуть. Он смотрит на невероятной красоты драгоценный камень в ее кольце и спрашивает, не является ли это кольцо подарком поклонника. И девушка отвечает, что да, является, и просит подождать ее в машине, а она пока пойдет в туалет попудриться. И это роковой момент, потому что он ждет, ждет, но она так и не приходит. Затем действие переносится в столицу — Мехико, и выясняется, что мужчина работает репортером в крупной газете. О, погоди! Я забыл сказать, что, пока они танцевали, она восхищалась мелодией, которую играл оркестр, и сокрушалась, что эта музыка без слов, и тогда он сказал ей, что пишет стихи. И вот однажды он сидит за своим столом на работе, кругом сумасшедший дом, все бегают туда-сюда, и его внимание привлекает скандальная статья с множеством фотографий. Речь идет о какой-то актрисе и певице, она перестала выступать и теперь живет с влиятельным магнатом, ведет отшельнический образ жизни. Этого воротилу боятся многие, он, кажется, вроде мафиозо, но его имя в статье не называется. Глядя на фотографии, мужчина задумывается: эта невероятно красивая женщина, начинавшая карьеру в музыкальных ревю, а потом ставшая звездой драматического театра, правда на довольно короткий срок, так как ушла со сцены, — в общем, эта женщина кажется ему безумно знакомой. И когда на одном из снимков он замечает на ее руке, держащей бокал с шампанским… редкий бриллиант, у него не остается сомнений. Он прикидывается дурачком, разузнает про этот скандал, ему говорят, что, когда все всплывет, будет настоящая сенсация и что через пару дней в распоряжении редакции будут ее фотографии из тех времен, когда она обнажалась на сцене. У них есть адрес, потому что репортеры шпионили за ней, и он отправляется по этому адресу. Войдя, он смотрит на нее в полном ослеплении, потому что на ней всего лишь черный кружевной пеньюар. Она живет в сверхсовременной квартире со светильниками в специальных нишах, из-за этого возникает эффект рассеянного света, даже не поймешь, откуда он идет; и все вокруг из очень светлого атласа — портьеры, кресла, пуфики, круглые такие, без ножек. Она полулежит на диване и слушает его. Он рассказывает о скандале, обещает спрятать фотографии и текст — тогда материал не будет напечатан. Она горячо его благодарит. Он спрашивает, счастлива ли она в этой золотой клетке. Ей не очень приятны его слова, и она рассказывает ему всю правду, как, устав от театральных склок, сдалась на уговоры этого, как думала, порядочного человека. Он сказочно богат и взял ее с собой в кругосветное путешествие, но по возвращении домой становился все ревнивее и ревнивее и сделал почти что своей пленницей. Скоро ей наскучило постоянное безделье, и она захотела снова вернуться на сцену, но он не разрешил. Тогда репортер говорит, что готов ради нее на все и не боится того, другого. Она пристально глядит на него со своего дивана и берет сигарету. Он подходит, чтобы дать ей прикурить, и целует ее. Она обвивает руками его шею, целиком отдаваясь этому порыву, и говорит: «Ты нужен мне»… И тогда он просит ее бежать с ним, бросить все: драгоценности, меха, наряды, этого магната — и бежать. Но ей страшно. Парень говорит ей, чтобы она не боялась, вместе они могут уехать хоть на край света. Она просит у него отсрочки, несколько дней. Но он настаивает — сейчас или никогда. Тогда она велит ему уйти. Он отвечает: нет, мол, я не уйду без тебя, берет ее за плечи и хорошенько встряхивает, чтобы она пришла в себя. И она действительно приходит в себя, но это лишь все портит, она говорит ему, что все мужчины одинаковые, а она не какая-нибудь игрушка, не вещь, с которой можно поступать как хочешь, и что она сама примет решение. Но он говорит, что больше не желает ее видеть, и идет к двери. В ярости она просит его подождать секунду, идет в спальню, возвращается с деньгами, собираясь заплатить за то, что он сделал ей одолжение и уничтожил статью. Но он швыряет банкноты к ее ногам и уходит. Хотя уже на улице жалеет о своем поступке. Он не знает, как быть, и идет в бар пропустить пару стаканчиков. Там сквозь дым едва виден слепой пианист — он играет ту самую медленную, грустную тропическую мелодию, под которую они танцевали на балу. И вот репортер пьет, пьет и начинает сочинять слова песни, думая о той женщине. Даже напевает их, потому что, ко всему прочему, он еще и неплохо поет: «Хотя ты и пленница своего одиночества… твое сердце все еще шепчет… я люблю тебя». Как же там дальше? Сейчас вспомню, какие дальше слова: «Твои глаза меня ранят, твоя улыбка причиняет боль, твои губы… умеют лгать… и я ищу ответ в глубинах своей души, эти губы, что я боготворю… в жарком поцелуе… В жарком поцелуе…» Что дальше? Что-то вроде «…солгут ли снова?». И затем продолжает: «Черные цветы… судьбы развели нас безжалостно, но придет день, когда ты станешь… моей навсегда… только моей…» Помнишь это болеро?

— Нет, вряд ли. Не знаю… Ну, что дальше?

— На следующий день репортер сидит в редакции и смотрит, как все ищут ту самую статью и найти не могут. И это понятно, потому что она заперта в его столе. И поскольку материал утерян, главный редактор предлагает забыть эту историю, потому что сложно собрать такое количество материала заново. Парень вздыхает с облегчением и, поколебавшись немного, берет телефонную трубку. И говорит той женщине, что можно не волноваться, статья никогда не будет напечатана. Она благодарит, он просит простить его за все, что он вчера наговорил, и просит о встрече, сообщает, где и когда он будет ее ждать. И она соглашается.

Он спрашивает шефа, можно ли уйти с работы пораньше; главный редактор отпускает его до конца дня, упомянув, что в последнее время тот неважно выглядит. А она тем временем готовится к свиданию — на ней черный бархатный костюм, такой симпатичный, их носили в те времена, облегающий, под ним нет блузки, сбоку бриллиантовая брошь, девушка надевает легкую белую шляпку, сзади — белое газовое облачко. А волосы у нее собраны в пучок. Потом перчатки, белые — под цвет шляпы; и тут она впервые задумывается, что это свидание очень рискованно, и как раз в тот момент, когда она размышляет, идти или не идти, приходит ее магнат. Он средних лет, лет пятидесяти с хвостиком, седой, грузный, но очень даже представительный мужчина. Он спрашивает, куда это она собралась. Она отвечает, что за покупками, тот предлагает составить ей компанию, но она говорит, что ему будет скучно — она идет выбирать ткани. Магнат глядит на нее так, будто что-то заподозрил, но молчит. Она говорит, что он не имеет права сердиться, потому что она всегда поступает так, как он велит, ведь она больше не помышляет о театре, правда? Или о пении, но по магазинам-то она имеет право ходить, поэтому не надо на нее так смотреть. Магнат отвечает: ладно, он теперь уходит, а она может гулять по магазинам сколько угодно, но если он узнает, что она его обманывает… он отомстит, но не ей — он прекрасно понимает, что без нее жить не сможет, — а тому, кто посмеет приблизиться к ней. И магнат уходит, чуть позже уходит и она, но не знает, что сказать шоферу, потому что все еще слышит угрозу: «Я отомщу тому, кто посмеет приблизиться к тебе». А репортер пока ждет ее в шикарном баре, смотрит на часы и начинает понимать, что она не появится. Он заказывает еще виски, двойную порцию. Проходит час, второй, он уже в доску пьяный, хотя пытается держаться. Он встает и идет к выходу. Возвращается в редакцию, садится за свой стол и просит курьера принести ему двойной кофе. И с головой погружается в работу, стараясь все забыть. На следующий день он приходит раньше, чем обычно, главный редактор удивлен, хлопает его по плечу, хвалит за то, что тот пришел, потому что день предстоит напряженный. Репортер довольно рано заканчивает свою работу, отдает материал шефу, тот поздравляет его — мол, материал хороший — и отпускает домой. Парень идет выпить с другом-репортером, который его пригласил; сначала он отказывается, но друг настаивает… нет, подожди, это сам шеф пригласил его выпить прямо там, у себя в кабинете, потому что парень написал статью о коррупции в правительстве, очень важную статью, и босс приглашает это дело отпраздновать. После того как они выпили, парень идет на улицу, у него паршивое настроение, от виски ему стало грустно, он сам не понимает, как это случилось, но снова оказывается перед дверями ее дома. Он не может устоять и звонит в дверь. Служанка спрашивает, кто это. Он отвечает, что хочет поговорить с хозяйкой, а времени — пять часов, и та как раз пьет чай с магнатом, который приготовил ей подарок — изумрудное ожерелье — и просит у нее прощения за сцену, которую устроил вчера вечером. Она велит служанке сказать репортеру, что ее нет дома, но он уже ворвался в комнату. Тогда она пытается спасти положение, рассказывает про злополучную статью, благодарит репортера, говорит магнату, что тот не захотел принять денег, а больше она и не знает, что сказать, но парень приходит в ярость, видя, как она держит того, другого, за руку, и кричит, что ему от всего этого тошно, и просит забыть о нем раз и навсегда. Ни она, ни магнат не произносят ни слова; парень уходит, но оставляет записку на столе со словами песни, которые написал для нее. Магнат смотрит на девушку; ее глаза полны слез, потому что она влюблена в репортера и больше не может этого отрицать, не может себя обманывать, что хуже всего. Магнат смотрит ей в глаза и требует объяснить, что ее связывает с этим нищим газетчиком. Она не может говорить, у нее комок в горле, но тут она видит, что тот готов к примирению; она набирается решимости и отвечает: газетчик для нее ровным счетом ничего не значит, и она встречалась с ним только по поводу этой статьи. Магнат спрашивает, из какой он газеты, и когда узнает, что именно эта газета занимается расследованием его связей с мафией, спрашивает у нее, как зовут репортера, чтобы, может быть, попытаться подкупить его. Но девушка боится — а вдруг на самом деле магнат хочет отомстить ему… и отказывается назвать его имя. Тогда тот отвешивает ей пощечину, она падает на пол, и он уходит. И вот она лежит на ковре, как будто горностай, — темные волосы на белом мехе, — и слезы на щеках блестят, словно маленькие звездочки… Она смотрит по сторонам… и видит на одной из подушек… листок бумаги. Встает, берет его и читает… «Хотя ты и пленница своего одиночества, твое сердце все еще шепчет… я люблю тебя. Черные цветы судьбы… развели нас безжалостно, но придет день, когда ты станешь… моей навсегда… только моей…» Она прижала листок к сердцу, и сердце ее, подобно листку, сжалось от боли.

15

Пепельная среда — в Римско-католической церкви первый день Великого поста.