Город, который забыл как дышать

Сесть бы куда-нибудь, а то колени совсем замучили. Томпсон переступил с ноги на ногу. С Делэйни что ли поговорить? Живой голос, все-таки. Только о чем? О занозе в пальце? Можно было бы спросить, как умер Ллойд, но миссис Фаулер и так все по телефону рассказала. Нашла мужа в кресле. Мертвого. Он словно бы спал, вот только цвет кожи был неправильный. Серый. «Прямо вареная капуста», – рыдала вдова.

– Как жизнь? – Томпсон ожидал, что Делэйни ответит обычной шуткой: «Вскрытие покажет».

– Какая тут жизнь, – ответил санитар, яростно ковыряя несчастный палец. – Тут больница.

Томпсон нахмурился. Пристальное внимание, которое Делэйни уделял своей ручище, начинало действовать на нервы. Что он там ищет, в самом деле? Доктор хотел было плюнуть на свои добродетели и как-нибудь так обозвать санитара, чтобы его наконец проняло, но тут открылась дверь. В нее боком протиснулся высокий, под два метра, смуглый сержант полиции и застыл у входа, словно не решался войти.

– Это морг? – наконец, спросил он.

«Нет, – подумал Томпсон, – детский садик. Сам-то как думаешь?» Впрочем, зачем грубить? В конце концов, полицейский имеет полное право задать такой вопрос.

– Полагаю, что так, – сухо ответил Томпсон. Делэйни тихонько хихикнул. Доктор тут же возненавидел санитара еще больше, насколько это вообще было возможно, и преисполнился симпатии к сержанту.

Полицейский пригнулся, чтобы не стукнуться головой о притолоку, хотя нужды в этом не было. Он встал рядом с Томпсоном и наклонился над телом Фаулера. Особенно сержанта заинтересовали шесть швов, стянутых белыми нейлоновыми нитками. Он снял фуражку, очевидно, из уважения к усопшему, и пригладил короткие темные волосы. Но и без того каждая прядка лежала на своем месте.

– На столе – покойник, – проговорил он, – верно? Этот вопрос Томпсона ошарашил.

– Верно, – ничего лучше доктор придумать не смог.

– Просто я сомневаюсь частенько.

– Можете не сомневаться, живых сюда обычно не привозят.

– Дай бог.

Делэйни с недоверием взглянул на сержанта и снова занялся пальцем.

– До чего же в моргах тяжко, – горестно сказал полицейский. Казалось, он разговаривает с мистером Фаулером.

Несмотря на серьезность ситуации, Томпсон еле сдержался, чтобы не захохотать. Слишком уж патетично это прозвучало.

– Помер, – вздохнул сержант. – Это ведь Ллойд Фаулер?

– Да, это он, – ответил Томпсон.

Полицейский протянул руку:

– Сержант Чейз.

– Доктор Томпсон.

– Отлично, – сказал Чейз, сжал губы и уверенно кивнул. – Очень приятно познакомиться. Он сам помер?

– Мистер Фаулер?

– Да.

– Что вы имеете в виду?

– Может, кто помог?

– Еще не все анализы готовы, но, похоже, умер он своей смертью.

– Хорошо. – Чейз повернулся к Делэйни. Тот продолжал орудовать щипчиками. Некоторое время сержант озадачено следил за ходом операции.

– Чем это вы занозились? – спросил он наконец. – Одно железо кругом.

Томпсон заметил, что на лбу полицейского выступил пот.

– Костью, – ответствовал санитар.

Сержанта передернуло.

– Вы бы окошко открыли, – предложил он с таким видом, словно считал, что Делэйни это поможет. Чейз огляделся по сторонам, но никаких окон, разумеется, не было. – Тоже придумали – покойников потрошить, – пробурчал он себе под нос и оттянул пальцем воротник. – Жарковато у вас тут.

– Да не сказал бы. – Томпсону, напротив, казалось, что изо рта уже пар валит.

– Может, снаружи? – спросил Чейз и сглотнул.

– Снаружи чего? – Томпсон наслаждался происходящим, из вредности делая вид, что не понимает, о чем идет речь.

– Ну да, конечно. – Сержант слабо улыбнулся и облизнул пересохшие губы. – Я говорю, может, снаружи побеседуем?

– Разумеется.

Чейз помахал санитару рукой:

– Приятно было поболтать. А кость не забудьте на место воткнуть, – на выходе он снова пригнулся. – Бедный мистер Фаулер и то живее, чем этот санитар. – Сержант замолчал, стараясь прийти в себя.

– Вы бы лучше присели, – сказал Томпсон.

– Ничего, постою. – Чейз привалился к стене и стал отковыривать горизонтальную деревянную планку. Отломил небольшой кусочек, потом еще два. Пошатнулся, смешно замахал длинными руками, но все-таки не упал и постарался сохранить невозмутимый вид. С удивлением поглядел на зажатую в кулаке гвоздистую щепку. Уронил фуражку, наклонился, чтобы подобрать. Аккуратно водворил головной убор на голову и как бы невзначай сел на корточки.

– Я когда в академии учился, – сказал он, пытаясь приделать деревяшку на место, – нас на вскрытия гоняли. Сколько я всяких убийств перевидал, но такого… Сердце в руки брать заставляли. – Он стукнул кулаком по деревянной планке, зажмурился от боли и стал разглядывать руку. – Ах ты, батюшки… Доктора, мне, доктора! – Чейз улыбнулся Томпсону, глядя на врача снизу вверх. Улыбка была на редкость располагающей. Постепенно лицо сержанта стало приобретать здоровый оттенок. На смуглых щеках проступил румянец. – Больницы из меня всю душу вынимают. На убийство когда выезжаешь, вроде нормально. А тут не могу – в ушах звенит.

– Резко не вставайте. Я вас не удержу.

– Да нет, все уже. Порядок. – Чейз прислушался к своим ощущениям и медленно выпрямился.

– Вы расследуете смерть Фаулера?

– Я, по правде, пока сам не знаю. У нас теперь так: как смертность в городе подскочит, главный компьютер – р-раз – предупреждение. Автоматика. А наш брат уже думает, есть тут связь какая между этими смертями или нету. Такие нынче правила.

– Ох уж эти компьютеры.

– Где тут пожарная лестница? – спросил Чейз, оглядывая коридор. – А то я что-то запутался.

– За углом лифт.

Внизу Томпсон поговорил со старшей сестрой приемного отделения. За последние два дня поступили двое пациентов с затрудненным дыханием. Пожилая женщина из Порт-де-Гибля и семнадцатилетний парень из Уимерли. У женщины – предынфарктное состояние, ее оставили в больнице для наблюдения. Вроде ничего необычного. Парня зовут Эндрю Слейд. Томпсон Слейдов знает – он их семейный врач. В последнее время Эндрю стал совсем неуправляем. Живет с братом и его женой: родители погибли в автокатастрофе. Напились и сели за руль. Миссис Слейд, жена брата Эндрю, – типичный ипохондрик. Несколько дней назад приходила на прием. Что же стряслось с младшим Слейдом? Ничем особенным, кроме лишнего веса, Эндрю до сих пор не страдал. Дежурный врач решил, что у парня приступ аллергии, выписал аллерговит и отправил домой. Томпсон задумчиво уставился в пол. В голове промелькнула какая-то мысль. Донна Дровер. Масс Дровер. Ллойд Фаулер. Затрудненное дыхание. Эндрю Слейд. Если и с ним что-нибудь случится, то совпадением это уже не объявишь. Когда Томпсон вышел из регистратуры, сержант Чейз все еще околачивался в приемном покое.

– Может, чего надумали? – спросил Чейз.

– Сейчас у многих обострение аллергии. Июнь, все цветет, – ответил врач. Он не хотел раньше времени поднимать панику.

Чейз порылся в нагрудном кармане и вытащил оттуда бумажку с каракулями.

– А про… Масса Дровера что скажете?

– Внезапная смерть. Никаких внешних причин. Его мать сейчас у нас лежит.

– У нее-то что?

– Проблемы с дыханием, но признаков инфекции нет. Поэтому мы и забеспокоились.

Неожиданно приемный покой огласился детским плачем. Плакал мальчик лет пяти-шести. Его мать смотрела на сына так, словно собиралась как следует поколотить.

– Никакой респираторной инфекции, – пробормотал Томпсон рассеянно. Мать изо всех сил дернула ребенка за руку, обругала и влепила звонкую затрещину. Мальчишка заревел еще громче.

Чейз, который тоже внимательно наблюдал за этой сценой, тут же направился к ним. Томпсон хотел было двинуться следом, но вовремя остановился. Чейз – полицейский, это его работа. Доктор услышал, как сержант просит женщину предъявить документы.

По левую руку от мамаши сидела девушка с перевязанным запястьем, а рядом – еще какой-то человек, по-видимому, ее отец. Он кровожадно смотрел на Томпсона.