Страница 32 из 51
— Куда вы собрались?
— В кино. Я хожу туда каждый день.
Мсье Чжо с сомнением посмотрел на нее:
— Одна? Такая красивая девушка, одна в кино?
— Красивая, некрасивая, это не имеет значения.
Мсье Чжо опустил глаза и минуту стоял молча, потом заговорил, на сей раз довольно робко:
— А что, если сегодня вам отказаться от кино? Зачем вообще ходить туда так часто? Это нездорово, и создает у вас ложные представления о жизни.
Сюзанна смотрела на ослепительно сверкающий лимузин. Безупречный шофер в белой ливрее походил на деталь автомобиля. Он был подчеркнуто невозмутим и всем своим видом старался показать: то, что происходит вокруг, его совершенно не касается. И все же он, конечно, все знал о Сюзанне и мсье Чжо. Сюзанна сделала попытку улыбнуться ему, но он остался столь же бесстрастен, как если бы она улыбнулась автомобилю.
— Что касается ложных представлений, то, как говорит Жозеф, не лезьте не в свои дела. Что же касается кино, то у меня нет никакого желания от него отказываться.
На пальце у него сиял огромный брильянт. Он был по крайней мере в три раза больше, чем тот, другой, и, конечно, без паутинки. На пальце мсье Чжо он выглядел, пожалуй, неуместно, как, впрочем, и сам мсье Чжо в этом городе и вообще в жизни.
— Мы могли бы погулять, — сказал он, краснея. — Мне бы хотелось поговорить с вами о нашей последней встрече… Знаете, я ужасно страдал.
— Понимаю, — сказала Сюзанна, — но я все-таки хочу пойти в кино.
Мсье Чжо разглядывал ее с головы до ног. Впервые с тех пор, как они познакомились, он очутился с ней наедине, без свидетелей, — шофер в счет не шел — и теперь глядел на нее так, словно она вновь демонстрировала ему себя в душевой кабинке. Случалось, и другие мужчины смотрели на нее подобным образом, когда она ходила в белый квартал, в кино. Несколько раз, на обратном пути в гостиницу «Централь», солдаты из колониальной армии заговаривали с ней. Конечно, из-за платьев Кармен, потому что солдаты подходили только к проституткам. Она встречала и таких солдат, с которыми охотно познакомилась бы, но они как раз не обращали на нее внимания. Как-то в кино она оказалась рядом с одним таким солдатом. Во время сеанса они переглянулись молча несколько раз, их локти соприкоснулись на подлокотнике кресла. Но солдат был не один, с другом, и, когда фильм кончился, они оба исчезли в толпе. Она опять осталась одна. От этого прикосновения незнакомой руки ей передалось какое-то спокойное тепло и одновременно чувство легкой грусти — как когда-то от поцелуя Жана Агости. С тех пор она еще больше уверилась в том, что именно здесь, в благодатном полумраке кинозала, ее поджидает желанная встреча. Здесь она произошла и у Жозефа. И опять же здесь, три года назад, он встретил ту свою первую, после Кармен, любовницу. Здесь перед экраном все становилось проще. Ты рядом с незнакомцем, вы вместе следите за мельканием кадров, и тебя влечет к себе неизвестность. Невозможное становится возможным, падают и исчезают все преграды. Только здесь город кажется своим и близким, а на улице все вновь становится чужим и враждебным.
— Если вы идете в кино, — сказал мсье Чжо, — то и я пойду с вами.
Они поехали в кино на лимузине. Шофер остался ждать у входа. В течение всего фильма мсье Чжо смотрел на Сюзанну, а Сюзанна — на экран. Однако ее это не смущало. Ей даже нравилось, что с ней мсье Чжо и его лимузин — по крайней мере она была не одна. Время от времени он брал ее руку, пожимал ее, наклонялся и целовал. В темноте кинозала это было вполне терпимо.
После кино мсье Чжо повел ее в кафе. Вид у него был совершенно счастливый, он явно вынашивал какие-то планы.
Он болтал без умолку, оставляя на «потом» то действительно важное, что хотел ей сказать. Сюзанна сама заговорила с ним о кольце.
— Мы продали его очень дорого, — сказала она, — гораздо дороже, чем вы можете себе представить.
Мсье Чжо никак не отреагировал. Он раз и навсегда запретил себе думать об этом кольце.
— Как Жозеф? — спросил он.
Прошло уже десять дней, как Жозеф исчез.
— У него все в порядке. Наверно, сидит где-нибудь в кино. Надо постараться взять от города все, что возможно, пока мы здесь. У нас никогда не было столько денег. А мать заплатила часть долгов и очень этому рада.
Больше всего мсье Чжо интересовало, не переменили ли мать и Жозеф своего решения насчет него и Сюзанны.
— Даже если бы мать и захотела с вами встретиться, — сказала Сюзанна, — вы не должны были бы на это соглашаться. Она вас просто ограбит. В конце концов она начнет требовать от вас по кольцу в день, не меньше. Она ведь вошла во вкус…
— Знаю, — отвечал мсье Чжо, краснея, — но чего я только не сделаю ради того, чтобы видеть вас…
— И все же в день по кольцу… Разве вы сможете?..
Мсье Чжо уклонился от ответа.
— Что с вами будет? — спросил он тоном глубокого сострадания. — На равнине у вас такая тяжелая жизнь.
— Не беспокойтесь за меня, это долго не продлится, — отвечала Сюзанна, пристально глядя на мсье Чжо, который снова залился краской.
— У вас есть… планы? — спросил он, терзаясь.
— Возможно, я поселюсь у Кармен, — отвечала Сюзанна, смеясь, — но я буду брать очень дорого. Мне же надо помогать Жозефу.
— Если вы позволите, я отвезу вас домой, — предложил мсье Чжо, чтобы положить конец этому разговору.
Сюзанна согласилась. Они сели в лимузин мсье Чжо. Сидеть в лимузине было приятно. Мсье Чжо предложил Сюзанне немного покататься по городу. Сверкающий лимузин плавно скользил по улицам, прокладывая себе путь среди не менее шикарных автомобилей. Стемнело, скольжение продолжалось, и внезапно город осветился тысячью огней, превратившись в хаос теней и бликов; уверенно двигался лимузин мсье Чжо, и его движение возвращало в мир порядок, который тут же распадался, как только лимузин уносился прочь. Да, и лимузин, оказывается, мог быть выходом, — мир вокруг него обретал смысл так же, как на киноэкране. Особенно когда едешь наугад, без цели, как очень редко бывает в жизни…
Когда стемнело, мсье Чжо придвинулся к Сюзанне и обнял ее. Лимузин все мчался в темном и блестящем хаосе города, руки мсье Чжо дрожали. Сюзанна не видела его лица. Он как-то незаметно еще теснее прижался к ней, и Сюзанна не оттолкнула его. Ее опьянял город. Лимузин победоносно мчался, он был единственной реальностью в этом сверкающем, многолюдном, бесконечном городе, который надвигался, наваливался на него со всех сторон. Иногда руки мсье Чжо касались груди Сюзанны. Один раз он сказал:
— У тебя красивая грудь.
Это было сказано совсем тихо. Но все же сказано. Впервые. В то время, как его рука лежала на ее голой груди, Сюзанна вдруг увидела, как ее грудь заслоняет весь этот преследующий их город, как соски, напрягшись, поднимаются выше самых высоких зданий. Значит, вот в чем была правда. Сюзанна улыбнулась. А потом вдруг схватила мсье Чжо за руки и обвила его руками свою талию.
— А она как? — спросила она в каком-то исступлении, словно этот вопрос вдруг стал для нее очень важным.
— Что? — спросил пораженный мсье Чжо.
— Как моя талия?
— Изумительна!
Его лицо было совсем близко, и он смотрел на нее. А она, глядя на город, на самом деле видела лишь себя. Она одна осматривала свои владения, где царствовали ее грудь, талия, ноги.
— Я тебя люблю, — совсем тихо сказал мсье Чжо.
В единственной книге, которую Сюзанна прочитала, как и во всех фильмах, которые она видела, слова «я люблю тебя» произносились лишь однажды во время свидания двух влюбленных, длящегося всего каких-нибудь несколько минут, свидания, которое венчало долгие месяцы ожидания, мучительную разлуку, бесконечные страдания. Эти слова Сюзанна до сих пор слышала только в кино. Долгое время она считала, что гораздо важнее произнести их, чем отдаться после этого мужчине, что сказать их можно только один раз в жизни, и больше уже никогда, если не хочешь навлечь на себя страшное бесчестье. Но теперь она поняла, что ошибалась. Эти слова можно сказать внезапно, страстно желая кого-то, пусть даже проститутку. Просто мужчинам иногда необходимо сказать их только для того, чтобы ощутить их роковую силу. И услышать их тоже бывает порой необходимо по тем же причинам.