Страница 13 из 327
Тут он им подал бычатины жареной кус, из почетной
Собственной части... [Oд.IV.65]
Здесь речь идет о Менелае. А Идоменея Агамемнон чтит полным кубком [Ил.IV.262]. Той же честью пользуется среди ликийцев и Сарпедон, а кроме того, "местом почетным и брашном" [Ил.ХII.310].
Пиры у древних сопровождались здравицами. Ведь даже о богах говорится [Ил.IV.3]:
Кубки приемля златые,
Чествуют боги друг друга... -
это значит, что, поднимая здравицы, боги подавали друг другу десницы. (14) И кто-то "приветствовал Ахилла", вместо того чтобы подать ему правую руку, - то есть чествовал его, подавая правой рукой кубок. {114} Понравившемуся сотрапезнику древние могли также отдать часть собственной порции, как, например, поступил Одиссей, отрезавший для Демодока {115} от поставленного перед ним бычьего хребта.
{114 ...то есть чествовал его, подавая правой рукой кубок. — Эпизод из «Илиады» (IХ.224 сл.): кто-то — это Одиссей, который приходит в шатер Ахилла, чтобы уговорить его забыть свой гнев и вступить в сражение.}
{115 ...Одиссей, отрезавший для Демодока... — Од.VIII.474 сл. Демодок — не просто «понравившийся сотрапезник»: Одиссей почтил его высокий поэтический дар («Выше всех смертных людей я тебя, Демодок, поставляю»).}
24. Было также в обычае приглашать на пиры кифаредов {116} и плясунов, как это делали женихи {117} [Пенелопы]. На пире Менелая "пел вдохновенный певец" [Од.IV.17], а вокруг, зачиная веселье {118} (μολπή), кружились два прыгуна; ибо слово "пляска" (μολπή) здесь употреблено вместо "игра, [b] веселье" (παιδιά).
{116 Кифаред — от κιθάρα — «кифара», и α̉οιδός — «певец». Кифара — струнный щипковый инструмент, имевший от 4 до 7 струн. Непосредственной предшественницей кифары была лира. У лиры нижней частью корпуса служил панцирь черепахи, а верхней — козьи рога. Корпус кифары делали из дерева или металла.}
{117 ...как это делали женихи. — О том, что женихи приглашали на свои пиры в одиссеевом доме плясунов, в «Одиссее» не говорится. Возможно, Афиней имел в виду вот какую строчку: «Те же (т. е. женихи. — О. Л.), опять обратившися к пляске и сладкому пенью...» (1.417). Толкование Афикся небесспорно, так как петь и плясать могли и сами женихи, о чем, кажется, свидетельствует и продолжение строки: «Начали снова шуметь в ожидании ночи...» (418). А вот кифаред там был — знаменитый Фемий, которого пощадил Одиссей, расправляясь с женихами (Од.1.320 сл.; ХХП.33О сл.).}
{118 Перевод «зачиная веселье» для сочетания μολπή ε̉ξάρχοντες учитывает толкование Афинея, согласно которому слово μολπή в этом контексте нужно понимать расширительно, как обозначение развлечения вообще. Такое толкование нужно Афинею, чтобы доказать, что гомеровские аэды не чуждались забав и развлечений, несмотря на то что, как это следует из нижесказанного, были моральными наставниками людей. Толкование Афинея, как всегда, очень вольное, так как слово μολπή у Гомера обозначает либо танец, сопровождаемый пением (Од.VI. 101; Ил.ХVIII.606), либо просто пение (Ил.I.472; ΧΙΙΙ.637; Од.1.152). Ср. глагол μέλπω — «петь» и имя музы Μελπομένη — «Певунья».}
Кроме того, племя певцов отличалось здравомыслием и философическим расположением духа. Поэтому Агамемнон в качестве стража и наставника оставил при Клитемнестре именно певца, {119} чтобы он, во-первых, рассуждая о женских добродетелях, возбуждал в ней стремление к совершенству, а во-вторых, придавая ее досугу приятность, отвлекал ее ум от дурных помыслов. Поэтому Эгисфу удалось совратить эту женщину не ранее, чем он убил этого певца на безлюдном острове. Таков же и тот певец, который {120} по принуждению пел перед женихами, но [c] ненавидел их, умышляющих против Пенелопы. И вообще сам поэт открыто говорит, что певцы (α̉οιδοί) высоко чтимы {121} (αι̉δοίοι) всеми людьми [Од.VIII.480]:
{119 ...Агамемнон в качестве стража ... оставил при Клитемнестре именно певца... — Од.III.265 сл. Толкование Афинея не вполне соответствует гомеровскому тексту: там говорится, что певец был сослан на безлюдный остров и оставлен на растерзание псам уже после того, как Клитемнестра стала склоняться к измене.}
{120 Таков же и тот певец, который... — Фемий — о нем см. примеч. 105. О том, что Фемий был оставлен при Пенелопе, у Гомера не говорится, а вот о том, что он пел по принуждению и ненавидел женихов Пенелопы, речь действительно идет, но Гомер говорит об этом не прямо, а устами самого Фемия, когда тот пытается спастись от разъяренного Одиссея, готового его уничтожить вместе с женихами (ХХД.330 сл).}
{121 ...певцы ... высоко чтимы... — Од.VIII.480. Каламбур основан на созвучии двух слов, этимологически между собой не связанных: α̉οιδός — «певец» и αίδοι̃ος — «почтенный».}
...их сама научила
Пению Муза; ей мило певцов благородное племя.
И если Демодок поет перед феаками о любви Ареса и Афродиты, {122} то не для восхваления подобных страстей, но для того чтобы отвратить слушателей от таких беззаконий; или же, зная, в какой изнеженности выросли [d] слушатели, он предлагал им развлечение, наиболее соответствовавшее их нраву. Точно так же и Фемий пел женихам по их желанию о возвращении ахейцев {123} [Од.I.326], Сирены пели Одиссею {124} о том, что было ему приятно и отвечало его честолюбивой, жадной до нового натуре. Ведь Сирены говорят [Од.ХII.189]:
{122 ...Демодок поет перед феаками о любви Ареса и Афродиты... — Од.VIII.266 сл.}
{123 ...Фемий пел женихам по их желанию о возвращении ахейцев... — Од.1.325 сл. Тема возвращения возникает в «Одиссее» постоянно — ср. III. 130-198, 254-312; IV.351-586. Особенно важно для Гомера горькое возвращение Агамемнона — 1.30 сл., 294; XXIV. 100 сл. Песня Фемия играет важную роль в структуре I песни: она усиливает впечатление, произведенное появлением Афины-Ментеса. В том, что женихи молча и внимательно слушают песню о возвращении ахейцев из-под Трои, современные комментаторы «Одиссеи» усматривают, в отличии от Афинея, не желание певца угодить слушателям, а иронию. См.: Heubeck Α., West S., Hainsworth J.B. A Commentary on Homer’s Odyssey. Oxford, 1988. Vol. 1.}
{124 ...Сирены пели Одиссею... — Знаменитый эпизод XII песни «Одиссеи», когда Одиссей слушает пение сирен, привязанный спутниками к мачте (ст. 189 сл.). Следует уточнить: сирены у Гомера разжигают честолюбие Одиссея тем, что обещают поведать о событиях Троянской войны, — ведь он был одним из ее главных героев; а его любопытство могли тешить песни не только о том, что «на лоне земли многодарной творится», но и о том, «какая участь по воле бессмертных постигла троян и ахеян».}
Знаем мы всё, что на лоне земли многодарной творится.
25. Пляски у Гомера иногда исполняются акробатами, а иногда их сопровождает игра в мяч. Потакая своей землячке, керкирская словесница Агаллида {125} приписывает ее изобретение Навсикае. Однако Дикеарх [e] [FHG.II.249] отдает первенство сикионцам, {126} а Гиппас [FHG.IV.430] - придумавшим гимнастику спартанцам. Навсикая, впрочем, единственная героиня Гомера, играющая в мяч. Прославленными игроками в мяч были Демотел, брат хиосского софиста Феокрита и некий Хэрефан. {127} Последний принялся однажды ходить по пятам за распутным мальчишкой и, ни разу не заговорив, мешал тому вести свои делишки. В конце концов юнец [f] взмолился: "Хэрефан! Я позволю тебе всё, чего только попросишь; только отвяжись". "Стану я с тобой разговаривать!" - ответил тот. "Зачем же ты преследуешь меня?" И Хэрефан:
{125 ...керкирская словесница Агаллида... — Керкира, или Коркира (так на всех надписях и монетах), — остров, ныне Корфу. Этот остров в античной традиции часто отождествлялся со Схерией — волшебным островом, где жили феаки, описанные Гомером в «Одиссее» (песни VII-XIII). Так Диодор Сицилийский (IV.729) выстраивает генеалогию, из которой следует, что Коркира, давшая свое имя острову, была внучкой Океана и от ее брака с Посейдоном родился Феак, от которого и получили имя жители этого острова — феаки. См. также: Steph. Byz.: Φαιάξ; Schol. Od.XIII.131; ср.: Аполлоний Родосский. IV.566.