Вверху над миром

— Такое чувство, будто я с самого начала знал, что этим все и кончится. Невероятно, как иногда складывается одно к одному.

Торни смотрел в пол:

— Все зависит от человека. Разве ты этого не говорил?

Взгляд Гроува был холоден.

— Я точно так же против этого, как и ты. Но таковы обстоятельства. Ты же понимаешь.

— Ты знаешь, что делаешь.

Вскоре после этого Торни вышел во внутренний двор и увидел, что девица стоит внизу на скалах; Гроув быстро принес электронагреватель и приготовил доктору чай.

Когда уже совсем стемнело и Гроув с девчонкой были в кухне, Торни спустился вниз и забрал Пабло, который оставался у генератора. («Там один сеньор заболел, и я должен отвезти его в Сан-Фелипе».) Вместе они перенесли старика из кровати в грузовик. Торни сел в кабину и закрыл дверцу. Затем поехал один в темноте, по дороге, ведущей в Барранкас, пока не добрался до опасного отрезка над крутым обрывом. Если бы здесь повстречался даже мул, пришлось бы остановить машину. В дневное время далеко внизу видны были округлые верхушки больших деревьев. Остальное пришлось сделать самому, но все равно это заняло не больше двух минут. Затем он проехал еще примерно милю, пока не достиг того места, где можно было развернуться.

В эту часть страны никто никогда не забредал; это была необитаемая земля. На краю обрыва карликовые мимозы и кактусы, а дальше — бесформенные заросли тернистой куманики, похожей на мотки колючей проволоки. Еще ниже — лес высоких зеленых деревьев, росших купами. «В любом случае, там ничего надолго не задерживается», — подумал он, окинув взглядом бескрайние, залитые лунным светом земли: денно и нощно стервятники били крыльями и клевали добычу, а муравьи торопливо двигались нескончаемыми шеренгами.

— Может, ляжешь спать? — сказал ему Гроув, когда он вернулся.

— Угу, — ответил он и спустился повидаться с Пабло у генератора. Раньше они вместе выкурили несколько гриф. А теперь сидели, куря под луной и слушая радио. Прежде чем окончательно расслабиться, поскольку не представлял, сколько сможет оставаться здесь внизу с Пабло, он заставил себя встать и подойти к грузовику, где оставил ключи в замке зажигания. Он почти уже спустился обратно к генератору, когда его позвал Пабло, и был потрясен, увидев девчонку: он полагал, что та с Гроувом. Единственное, что можно было сделать, — подняться в дом за консультацией.

Когда Торни все рассказал, Гроув посмотрел угрожающе:

— Ах так, она хочет, чтобы это произошло в Сан-Фе-липе, да? Ладно, отвези ее. Превосходно!

Затем он все объяснил и сказал Торни в точности, что нужно сделать.

— Ты к чертям спятил! — непроизвольно воскликнул Торни.

Гроув широко улыбнулся:

— Я дам тебе десять минут форы.

«Блефует», — подумал Торни, тяжело спускаясь обратно к генератору. Это было довольно опасно и без акробатических трюков. Он остановился на минутку возле высокого кактуса и докурил начатую грифу, лежавшую в кармане.

По дороге в Сан-Фелипе ему сильно вставило, а девчонка повела себя враждебно. Сумятица на аламеде, фейерверки и вопли еще больше его взвинтили. Когда он заметил Гроува и понял, что тот увидел его и девчонку, он ринулся в толпу, глядя прямо перед собой, и с боем проложил себе дорогу на открытое место. Быстро прошел между рядами молчаливо сидевших индейцев и шмыгнул в темную улочку, на которой оставил грузовик.

Часть пятая

31

Со старухиного лица сошло довольство: отвернувшись от птичьей клетки, она нахмурилась, а потом зашаркала к двери. И там стоял он — в белом свитере, обходительный и сияющий. Дэй наблюдала, как он присматривается к старухе, изменяя по мере надобности свою манеру поведения. Он принял любезный, почти уважительный вид и сказал ей пару вежливых фраз, а затем шагнул мимо нее в патио. Ухмыляясь Дэй сквозь клетку, он начал говорить очень быстро.

— «Я признаю, что помешался на этой бабе, — сказал подозреваемый полиции после шестичасового допроса с пристрастием. — Я следил за ней повсюду. Хотел узнать, чем она дышит. Но это не означает, что я — убийца».

«Если бы он действительно был сумасшедший, — думала она, — его поведение не было бы таким пугающим». Поскольку она не отвечала, а просто стояла, уставившись на него, он продолжал:

— В следующем выпуске будет напечатано полное признание. Что вы здесь делаете?

Дерзкий тон его заключительных слов вновь пробудил ее гнев.

— Ночую, — сказала она безо всякого выражения. Воздух становился все холоднее.

Старуха по-прежнему стояла, оставив дверь приоткрытой, и наблюдала за Гроувом с восторгом, лишь слегка умеренным недоверием. Ясно было, что молодой человек влюблен, и естественно, он пришел, чтобы уговорить девушку пойти на фиесту.

Старуха крикнула ей:

— Andale, guapa! Saiga un poco con su novio. [49]

Это было комично, но Дэй не удалось рассмеяться. Гроув шагнул из-за клетки к ней и коснулся ее руки.

— Все произошло именно так, как я и думал. Ему захотелось выйти на улицу подышать. И он прогулялся.

Ей страстно хотелось ему поверить, но это было трудно, и возможно, она чем-то выдала свои сомнения.

— Хорошо, — сказал он, скверно ей улыбнувшись. — Его похитили и, вероятно, убили. Так лучше?

Не обращая внимания на иронию и принимая объяснение, она продолжила:

— Он пришел в себя?

— Если не в себя, то в кого еще? — нетерпеливо сказал он. — Давайте выйдем на улицу и выпьем. Потом вы вернетесь сюда и переночуете, а утром я заеду за Солерой, привезу его и заберу вас. Вы ведь этого хотите? Разве вы не за этим приехали в Сан-Фелипе?

Она рассматривала его с минуту. «Он по-прежнему считает, что может манипулировать мною, — презрительно подумала она, словно хоть что-то могло изменить ее отношение к нему. — И ожидает, что я дам отпор». Неожиданная уступчивость выведет его из равновесия, и она, возможно, перехватит инициативу в схватке. То, что она не могла представить их отношения как-либо иначе, очень пугало ей, но больше всего ее бесило, что она вообще вынуждена ввязываться в подобную борьбу.

Треск шутих и собачий лай не умолкали ни на секунду. Старуха все еще стояла, упираясь рукой в дверь, и наблюдала за ними, глубоко уверенная, что рано или поздно девушка сдастся. И действительно, вскоре та равнодушно обошла клетку, со скрежетом проведя тыльной стороной ладони по проволочной сетке, и зашагала к двери. Молодой человек быстро последовал за ней, улыбнулся старухе и осторожно подтолкнул девушку к выходу. Старуха кивнула, когда он проходил мимо:

— Claro. Una noche de fiesta. [50]— и закрыла дверь.

В холодном небе горели звезды. Они бодро шагали по безлюдным улицам, оставляя шум фиесты позади. На окраине города поднялись на скалистую возвышенность, которая господствовала над пустошью. У края стояли высокие деревья. Приземистое глинобитное здание впереди казалось очень маленьким. Через открытую дверь доносилась музыка.

— Хорошо сегодня ночью, — сказал он.

Главную комнату освещали только малиновые и оранжевые огни музыкального автомата. Столики были расставлены вокруг инструмента: десяток метисов сидел за ними в оцепенении.

За кафе располагался открытый сад с высокими соснами. Бамбуковые беседки среди деревьев были едва освещены. Люди сидели везде, и стайки детей носились в темноте, швыряя шутихи, которые разрывались посреди кактусов. Лишь когда Гроув провел ее через весь сад, она поняла, почему кафе построили именно здесь. Это был самый конец города, и задняя часть сада помещалась на краю мыса. Вдоль кривого парапета стояли другие бамбуковые хижины, и сквозь щели в их стенах пробивались полоски тусклого света. Он повел ее в дальний конец сада, и они зашли в палатку. Там стояла лишь одна маленькая скамья, и они сели бок о бок, окидывая взглядами неосвещенный ландшафт за перилами. В дверях показалась официантка-индианка в войлочных домашних туфлях. Гроув заказал хабанеро,но у них было только пиво.

49

Бросьте, милая! Прогуляйтесь немного со своим кавалером (исп.).

50

Ну ясно, праздничная ночь… (исп.).