Шейх

Разрывы загремели с частотой летнего града.

— А-а-а, — заорал на левом фланге Бикмирзоев, которому осколками ударившегося о ствол дерева ВОГа посекло лицо и, судя по его беспорядочным метаниям, выбыло глаза. Наконец, продолжая выть, он упал, и к нему тут же бросился кто-то из его братьев. Ибрагим помнил, что Бикмирзоевых в его отряде было трое. Но взгляд уже скользил дальше. Вот осыпавшимися с кроны осколками выбило пулемёт из рук безрассудно сунувшегося вперёд Карима. Вот, припадая на левую ногу, начал отбегать к лесу вездесущий, вечно неунывающий Мирза. И новые разрывы, и новые крики ошеломлённых столь массивным огнём моджахедов. Ибрагим не отзывал продолжающих атаку воинов только по одной причине, что ждал: вот-вот у русских кончатся ВОГи. А они почему-то никак не желали заканчиваться. И вдруг он вспомнил о тех двух цинках с ВОГами, что притащил с собой Махамед Ахмадов.

ВОГи продолжали рваться, а разлетающиеся от них во все стороны осколки свистеть и осыпать кроны. Очередной всплеск взрывов. Прямое попадание опрокинуло стрелявшего с колена боевика, и почти тотчас со стороны русских ударили пулемёты. Прилетели и разорвались гранатомётные выстрелы. Один из них угодил в окоп, вышвырнув оттуда вжавшегося в землю Дагу — одного из последних боевиков Ахмадова. К тому же и ВОГи, хоть теперь и реже, но всё ещё продолжали падать.

— Отходи! — закричал Ибрагим, поняв всю тщетность своей попытки взять русских лобовой атакой.

— Отходи! — повторяя его команду, понеслось по рядам боевиков, но не все успели — тёмными кляксами лежали на лесных прогалинах истекающие кровью тела нескольких попавших под шальные пули боевиков. Ещё большее число моджахедов, теперь сидя за укрывающими от пуль деревьями, бинтовало свои и чужие раны.

Проклиная себя за излишнюю беспечность, понимая, что совершил глупость, Ибрагим спешно готовился к новой атаке. Мысль о непонятно где находившемся телеоператоре и о том, что было бы неплохо отснять момент его — Келоевского триумфа, совсем недавно приходившая в голову Ибрагима, оказалась вытеснена уже совсем другими, не столь радужными мыслями. Поняв, что русских так просто не взять, Ибрагим начал готовиться к штурму уже со всей присущей ему обстоятельностью. Приказав группе Ильяза связать спецназовцев перестрелкой, Ибрагим вызвал к себе остальных помощников.

— Снайперов в тыл! Замаскироваться, стрелять только по хорошо видимым целям! Ваха, твой правый фланг. Твой, Лечо, левый. Все гранатомётчики — в центр, там меньше деревьев, стрелять по моей команде. Прижать русских автоматно-пулемётным огнём, гранатомётчиков вперёд и накрыть русских гранатами. Ваха, твоя задача — выйти во фланг спецов. Только действовать быстро. На то, чтобы занять позиции, вам пять минут! — Ибрагим взглянул на лежавшие у него в кармане часы, круглые, с откидной крышечкой, ещё дедовские. Но открывать крышку и смотреть на циферблат не стал. Хотя в душе вдруг стало нарастать ощущение упущенного времени.

Сергей понимал, что с минуту на минуту может последовать следующая атака противника, но что-либо предпринять заранее не мог. Оставалось только ждать. Сейчас же между передовой линией засевших в окопах чехов и его бойцами велась вялая перестрелка. В большей степени не дающая друг другу вести свободное наблюдение, а вовсе не ставившая перед собой цель нанести противнику хоть кокой-то заметный урон. Песок, попадающий в глаза, да противное визжание срикошетивших от брустверов пуль в расчёт можно было не брать. Ефимов, пользуясь такой вот передышкой, произвёл очередную ревизию боеприпасов. Больше всего его огорчали заметно истощившиеся запасы пулемётчиков — на каждый пулемёт приходилось максимум по двести — триста патронов. Хорошо хоть с боеприпасами к автоматам проблем пока не наблюдалось, но Ефимов понимал, что скоро появятся и они. А вот оружия было более чем достаточно: вместе с трофейными на каждого остающегося в строю разведчика приходилось по три-четыре ствола. Заряженные, они сейчас лежали на брустверах, на дне траншей, стояли по углам окопов, одним словом, находились там, где каждый обороняющийся посчитал для себя удобным его положить. Положить так, чтобы в случае чего быстро схватить и применить в деле. Таким же образом были распределены и разложены запасные, снаряженные магазины.

Сергей короткой очередью полоснул по кустам (в которых, как ему почудилось, находился один из бандитов) и, пригнувшись, ушёл вправо, меняя позиции. Под ногами, да и везде в округе валялись пустые целлофанированные упаковки из-под патронов, каталась переметаемая ветром лёгкая бумага из патронных пачек. Пользуясь затишьем, разведчики забили все опустошённые магазины, и теперь все боеприпасы, за исключением всего лишь нескольких пачек пять сорок пять, оказались готовыми к немедленному применению.

— Старшие троек ко мне! — негромко отданный в микрофон приказ донёсся до ушей бойцов, и уже через минуту вызываемые появились подле ожидающего их подхода Ефимова.

— Командир… — буркнул тяжело сутулящийся Баранов, и Сергей увидел его намокшее от выступившей крови плечо.

— Перевяза… — начал спрашивать Ефимов, и тут, заметив мелькнувший в небольшой прорехе белый материал, осёкся: — Так, мужики. Судя по всему, у нас два варианта. Первый — чехи сейчас покумекают и отойдут, второй — попытаются нас дожать. Первый вариант, конечно, хорош, но мало вероятен, а вот второй… В лоб они, я думаю, уже не попрут. Значит, постараются нас задавить и обойти… — пауза на осмысление. — Будете стрелять — как можно чаще меняйте позиции, места для этого хватает, — Сергей провёл рукой вдоль растянувшихся на несколько десятков метров окопов и идущих меж ними траншей — (более мелкие, узкие и прямые участки, соединяющие основные окопы в единое целое, Ефимов предпочитал называть траншеями). — Нахрапом у них не получилось, значит, теперь начнут давить все одновременно, кроме того, у них, несомненно, должны объявиться снайперы.

Оба разведчика согласно кивнули, при этом Баранов слегка поморщился.

— Аркадий, тебя следовало убрать бы куда-нибудь с линии огня. Вот только куда? — Сергей повёл взглядом из стороны в сторону, показывая собственную беспомощность в этом вопросе.

— Давайте я вон туда, влево, в лес выползу. — Кудинов показал поднятым вверх подбородком направление своей вылазки.

— А, давайте — не давайте, — оборвал Сергей, которому нечто подобное тоже приходило в голову, но сразу же ушло, вытесненное другими соображениями, и вот теперь то же самое снайпер предложил сам. — Если тебя там заметят и прижмут, мы тебя оттуда не вытащим, — жёсткость, прозвучавшая в голосе старшего прапорщика, не была нарочитой. Он, безусловно, говорил то, что думал — правду.

— Не заметят… — не слишком уверенно возразил Аркадий. — Два выстрела, и я поползу обратно.

Ефимов посмотрел ему в лицо и внезапно согласился.

— Хорошо, путь будет так. Только смотри: два выстрела. И запомни, твои цели: гранатомётчики, пулемётчики, снайпера. Ну, и самые активные боевики по твоему выбору. Но чтобы всего два выстрела. Понял? Ещё не хватало из-за тебя кому-нибудь под пули лезть!

— Понял, два выстрела! — отвечая группнику, Аркадий почему-то заранее почувствовал себя виноватым.

— И автомат возьмёшь, — приказал Ефимов, — чеховский… Будет мешать — бросишь.

— Нет, — тут же запротестовал Кудинов. — Я лучше у Гаврилюка «Вал» возьму.

— Бери, — командир группы не собирался с ним спорить, — если что, хрен с ним, бросай и его. — И невольно улыбнувшись: — Новый купим! — и уже про себя мысленно: «Если будет кому покупать». — Пойдёшь за «Валом», возьми у Прищепы рацию, отдашь Тушину. — И без всякого перехода: — Всё, ребята, в разбежку. Они и так что-то, — Сергей ткнул стволом в сторону противника, — задерживаются. Как бы что не намутили.

— Командир, если что, я на связи! — Кудинов улыбнулся и, опережая Баранова, пригнувшись, буквально заскользил по траншейной линии. Через минуту он уже мчался обратно, держа в руке взятый «напрокат» АС «Вал».