Сходняк

Опытному налетчику минуты хватило, чтобы метров с двадцати как следует рассмотреть Шелехова: невысокий, плотный, хорошо одетый, с пухлым кожаным саквояжем, который он не выпускал из рук. За ним тенью двигался двухметровый амбал с непроницаемо серьезным лицом. Наверное, это и был «пресс-секретарь».

«Интересно, что же лежит в этом саквояжике?» – подумал тогда Грунт, и ему в башку сразу запала мыслишка: точно, в такой сумчонке можно немалые бабки перевозить.

Мыслишка оформилась в определенное намерение после того звонка два месяца назад. Тот звонок Грунт хорошо запомнил, хотя разговор оказался коротким.

Он ехал в казино «Золотой терем» развлечься – сыграть на рулетке да снять грудастую девку на ночь. Причем ночь можно было провести как раз в самом «Тереме» – у них там на втором этаже были номера для своих. Грунт там у них давно уже освоился. Словом, ехал он в тачке по Садовому – как вдруг запиликал сотовый. Он врубил громкую связь, благо в тачке ехал один и скрывать разговор ему было не от кого, и услыхал знакомый голос. Это был Коля, с которым Грунт познакомился два года назад при очень неприятных обстоятельствах – в Бутырской тюрьме. Коля был моложавый мужик, держался приветливо, но властно: сразу было понятно, что Коля этот носит тяжелые погоны, хотя во время их беседы он приперся в штатском. Коля не стал ходить вокруг да около и сразу взял быка за рога, предложив Грунту «посотрудничать» и вместе «порешать дела». Не дав Грунту опомниться, он тотчас перечислил ему будущие выгоды от этого сотрудничества – во-первых, безусловное освобождение из СИЗО; во-вторых, полную защиту в будущем при возможных конфликтах с правоохранителями (при условии, понятно, что Грунт сам будет вести себя по-умному и не наделает какой-нибудь херовины), а в-третьих, некоторое денежное довольствие после выполнения определенных деликатных заданий. Дав Грунту два дня на размышление, Коля ушел, а ровно через два дня Грунта вызвали к начальнику СИЗО и, ни слова не говоря, отдали изъятые при поступлении вещи и выпустили на свежий воздух.

Грунт сигнал понял. И не ошибся. Через пару дней ему на «Нокию» позвонил Коля (Грунт не стал терять времени на расспросы, откуда тот знает номер его «сотейника») и предложил встретиться в кафе «Парус» в парке у метро «Речной вокзал»… Ну и «дружба» завертелась.

И вот через два месяца Коля вдруг позвонил – причем после примерно полугодового молчания, так что Грунт даже уже решил, что сотрудничество закончилось, – и очень серьезным тоном предложил немедленно встретиться – и адресок дал старый: кафешка «Парус» на Речном вокзале. Грунт сразу туда и рванул. Место было знакомое – он там с Колей уже не раз и не два встречался. За десять минут домчался до «Паруса». Коля уже ждал его и, отведя в самый темный угол, сообщил… нет, даже можно сказать, проинструктировал Грунта, что, мол, есть такой нехороший человек в политике Леонид Шелехов, который недавно перебежал кое-кому дорогу, и надо бы его окоротить… Есть сведения, что Шелехов тайно перевозит из-за границы валюту. Прямо в ручной клади. «Ты меня, я надеюсь, правильно понял, – вкрадчиво повторил Коля, – его надо окоротить!»

Грунт чуть не подпрыгнул на стуле. Вот это везуха! Мало того что он сам себе наметил Шелехова как мишень для наезда, так еще всесильный Коля, его таинственный благодетель из «органов», дает ему зеленый свет! Ну это ж надо – такое бывает только раз в жизни!

«Понял, Коля, чего ж тут не понять! Все будет сделано в лучшем виде!» – пролаял Грунт. Он выбежал на улицу к своему «форду» как на крыльях. Он так разволновался после этого разговора, что даже сразу передумал ехать в казино. С визгом развернул «форд», вырвался на фестивальную, вырулил на Ленинградку и понесся прочь от Москвы в Новые Химки. Ему надо было срочно повидать Гошу.

После того разговора в кафе «Парус» Грунт, что называется, плотно взял след Шелехова. Он начал каждый вечер смотреть новости по всем телевизионным каналам. Его интересовало только одно – личность Леонида Васильевича Шелехова.

Параллельно он задействовал все свои знакомства и связи в криминальном мире Москвы. Грунт по крупицам собирал информацию о Шелехове и недели через три составил его примерный психологический портрет. Главное, что он усвоил: Шелехов часто бывал за бугром и, возможно, возил оттуда «зеленый нал» в крупных размерах. Десятками, сотнями «тонн», а может, и «лимонами». То есть, конечно, точно этого Грунт наверняка знать не мог – он же не рылся у Шелехова в его знаменитом саквояже, с которым тот не расставался нигде! Грунту пару раз удалось проследить за Шелеховым в Шереметьево – сначала, когда тот улетал в Германию, а потом – когда оттуда возвращался. Так вот улетал и прилетал Шелехов с этим самым коричневым саквояжем – причем улетал с явно пустым, а возвращался с явно набитым. В международном аэропорту Шелехов обслуживался через VIP-зал, то есть, по-старому говоря, депутатский зал, где большие российские чиновники с синими паспортами пересекали границу без таможенного досмотра. Понятно, что через депутатский зал Шелехов и проносил привезенную из-за бугра «зелень». Вот тогда-то, когда Грунт увидал прилетевшего из Мюнхена Шелехова с туго набитым саквояжем, у которого боковые швы чуть не лопались от содержимого – и Грунт уже не сомневался в том, что там лежало, – вот тогда-то и родилась у него шальная мысль ломануть этого хорошо одетого лоха. Шелехов всегда выезжал из Шереметьева в черной «ауди» с мигалкой, причем без машины сопровождения. И окна у этой «ауди» не были затемнены.

Итак, черная тачка, в которой сидят трое: сам клиент с саквояжем «зеленых», шофер и телохранитель-амбал. И все. Когда «ауди» окажется на шоссе – скажем, за пять километров до Химок, а еще лучше – на длинном перегоне между аэропортом и Ленинградским шоссе, – можно его брать голыми руками. Желательно, конечно, чтобы трасса в этот момент была пустынна. И еще более желательно, чтобы время было позднее.

Подготовка у Грунта заняла почти месяц. Подручные средства искать долго не пришлось. Он решил воспользоваться давно приобретенным израильским автоматом «узи», на который требовалось навинтить оптический прицел – ведь стрелять придется примерно со ста метров. А учитывая, что налет лучше провести в сумерках, если не ночью, то надо приладить не просто оптический, а инфракрасный ночной прицел.

После этого Грунту осталось выбрать огневой рубеж. Он поехал в Шереметьево рейсовым автобусом, сошел у какого-то то ли совхоза, то ли комбината, не доезжая до аэропорта, и сразу понял: попал в точку. По обеим сторонам от узкой асфальтовой полосы, тянущейся от Ленинградского шоссе, простирался огромный луг. Справа луг упирался в лес, слева – убегал к летному полю вдалеке. Причем как раз рядом с автобусной остановкой был возведен каркас надземного перехода – строительство шло, по всему видно, неторопливо, и строители успели установить только бетонные опоры будущего перехода да лестницу-времянку. Строительная площадка была заставлена штабелями бетонных плит и обнесена хлипким деревянным заборчиком. В общем, идеальное место для надежной засады. Грунт походил вокруг бетонных плит, нашел укромное местечко за забором, присел и бросил взгляд на дорогу Там как раз промчалась одинокая «Волга» в направлении аэропорта. Грунт мысленно прицелился в боковое окно «Волги». Пук-пук-пук! Выпущенная из автомата длинная очередь прошьет крупным швом стекла, и теплый плюшевый салон будет весь залеплен кровавыми харкотинами… Он хохотнул. Ну примерно так и будет…

Грунт снова посмотрел на часы. Прошло сорок минут. Он вынул из-за пазухи «сотейник» и нажал семь кнопок. Грунт звонил Митьке Логинову, которому поручил сидеть в зале прилета и следить за сообщениями о времени прибытия рейса «Аэрофлота» из Афин. Этим рейсом и прилетал сегодня вечером Шелехов. Грунт не знал, что в этот раз депутат должен был приволочь из Греции восемьсот тысяч баксов, которые полгода назад перевели из матушки-России за какие-то тайные поставки танков на Ближний Восток, а там, пройдя долгим кружным путем через банковские счета трех или четырех подставных фирм, деньги были обналичены и вот теперь в шелеховском кожаном саквояже возвращались домой, чтобы многими тысячами ручейков растечься по российским городам и осесть в карманах нужных людей, обеспечивавших политическую кампанию президентского кандидата. Но Грунт был почти уверен, что найдет что-то очень интересное в дипломате у своей жертвы, и его интересовало только одно: как прилепить это что-то к своей лапе.