Страница 69 из 118
"Да будет так, Флора"
А голос парня прозвучал бесстрастно, хоть и чуть надтреснуто от усталости:
— Лорд и волшебник Шим пообещал, что не станет вмешиваться во внутриусобные распри и возню за корону, а также гарантировал своё непосягательство на ваши земли. В качестве подтверждения прислал с визитом свою дочь, леди Морти. Подробности в письме и у самой леди, ваша милость.
И всё же, барон не спешил прикасаться к свитку даже после подтверждающего бормотания осунувшегося и побледневшего от страха целителя. Он смотрел на выступившего из-за солдата парня, чей взгляд не предвещал ничего хорошего — несмотря на то, что трость с клинком всё так же бесцельно висела на сгибе левого локтя.
— Ты ничего не хочешь нам сказать, мастер Ридд? — поинтересовался барон, не сводя с опасного и по-прежнему непонятного гостя цепкого взгляда.
— Где Питт, почему он не охраняет вашу милость? — Ридд едва узнал свой хриплый и какой-то чужой голос. Заслышав, что тот определён в подвалы за предательство и на днях его ждёт виселица, он лишь невесело усмехнулся и неодобрительно покачал головой. Ох и фортели судьба выкидывает — закачаешься! И всё же…
— Я хочу выкупить его жизнь и свободу.
Давно эта зала не слышала такого хохота — барон смеялся весело, отчаянно и зло, как человек, наконец скинувший носимую долгое время маску. Расправивший плечи и впервые за долгие годы позволивший себе вдохнуть воздуха полной грудью.
— Выкупить? Вряд ли у тебя найдётся цена, мастер Ридд. Да и сам ты скорее всего не выйдешь из этой залы. Но… всё же, ты нас заинтересовал. Говори!
Два взгляда снова встретились. Торжествующий, гордый взор победителя и затравленный, мрачный, загнанного в угол зверя… И всё же, лис показал на миг свои клыки — да такие, что барон отшатнулся:
— Старый маркиз Беренц, бессменный главнокомандующий королевской армией — я принесу вашей милости его голову на подносе. Это и будет выкуп за свободу Питта и ваше слово забыть про нас с ним.
Как ни был ошеломлён Ридд внезапным изменением в поведении прекрасной и столь желанной Меаны, голова работала холодно и ясно. Ведь именно старинный род Беренцев и оказывался той самой, второй побочной ветвью королевской крови, которая стояла на пути к трону барона Шарто… Ну, а про то, что именно тот дворянин в своё время взял штурмом замок отца и едва не отправил на тот свет его самого, Ридд распространяться не спешил. Тот случай, когда полезное совпадает с приятным — да и у маркиза из законных детей имелись лишь три дочери. Не бойцы и вряд ли претендентки на высший трон…
— А ты умеешь искушать, мастер Ридд, — барон разглядывал того с усмешкой, больше похожей на кое-как скрывающий удивление оскал, однако с ответом не спешил. — А как насчёт дальнейшего? Может ли наша милость рассчитывать, что однажды не проснётся проткнутой чем-нибудь острым или вообще без головы?
"И ведь не может не догадываться, что жизнь его сейчас и без того висит на ниточке моего терпения"
Держись, Ридд — только держись, друг мой!
И тогда в тревожно затихшей зале снова раздался негромкий, смертельно усталый голос.
— Моего слова достаточно, ваша милость? Ни делом, ни бездельем… и так далее.
Барон опустил двуручник, коснувшись кончиком сияющего клинка чёрно-серых мраморных плит, отполированных слугами и натёртых воском, тотчас отразивших это диковинное подобие солнечных часов.
— Хотела бы наша милость знать, отчего верит именно твоему слову, а не иным гарантиям, куда более надёжным, — вельможа коротко задумался и тряхнул головой. — Хотелось бы услышать ещё слово насчёт нашей матушки…
Но Ридд пресёк эти пустопорожние размышления вслух таким величественным жестом отрицания, что барон поперхнулся на полуслове и с изумлением воззрился на непонятного авантюриста, вдруг представшим на миг величавым вельможей.
— Это излишне и даже не обсуждаемо, ваша милость. Женщины неприкосновенны.
И всё же, выдержка на миг изменила барону — он хоть и коротко, но взглянул на мать. И хотя та склонила долу глаза в крайней задумчивости, её лёгкий кивок не остался незамеченным. Ни сыном — ни цепко охватывавшим взглядом обстановку его врагом.
Ох, Ридд, кажется, меня терзают нехорошие предчувствия…
Но цена, предложенная парнем, и впрямь оказалась настолько соблазнительной, что уже почти чувствовавший тяжесть королевских регалий барон наконец решился.
— Что ж… свобода предателю и наше баронское слово забыть о вас обоих в обмен на обещание не поминать прошлое. И плюс к тому, — барон жёлчно усмехнулся, но глаза его горели мрачным торжеством. — Голова маркиза Беренца нам не нужна, лишние с нею пересуды тоже. Но известие о его скоропостижной и очень мучительной кончине будет выслушано нами с просто неизъяснимым удовольствием.
— Согласен, и даю в том своё слово, — Ридд поднял левую руку в известном жесте клятвы, отчаянно надеясь, что не выглядит слишком уж поспешным.
А барон снова рассматривал его, чуть расслабившись и наслаждаясь каждым мигом своего триумфа. В напряжении уже побелели ладони стиснувших оружие солдат, но их повелитель всё медлил, медлил, медлил! И лишь потом в зале раздался размеренный голос:
— Привести пред наши очи бывшего сержанта Питта, кандалы пока не снимать…
Наверное, эти несколько минут невыносимого ожидания стоили Ридду слишком много недожитых лет потом — но всё-таки они прошли спокойно. За боковой дверью что-то лязгнуло, загремело, послышалась перебранка. Створка распахнулась, и в неё не столько вошёл, сколько ввалился Питт в лёгких кандалах — но спасибо святому Динасу, живой и даже здоровый. Он на остатках куража ещё проорал что-то этакое, злое и позволенное лишь обречённому на казнь. Однако, наткнувшись на хмурый взгляд Ридда, он поперхнулся и молча шагнул вперёд.
— Что ж, наш бывший верный воин. У тебя был шанс выслужить не только офицерский пояс, но даже и дворянский титул. Но ты предпочёл предательство, цена за которое мучительная смерть… и всё же, нашей милости заплатили очень хорошую цену за твою презренную жизнь. Настолько хорошую, что… В общем, ступай с глаз наших, и мы не держим боле на тебя зла.
Ридд ни в тот момент, ни потом, так и не смог понять — почудилась ли в интонациях барона Шарто что-то мягкое и даже чуть ли не сожалеющее, но вот что голос вельможи этак симптоматично дрогнул, парень мог бы поклясться. Быстро обняв друга, провонявшегося тюремными подвалами, он только и успел шепнуть ему: молчи! — как по зале вновь раздался голос барона.
— Наша милость даже настолько уверены в данном мастером Риддом слове, что своею властию я, полновластный барон Шарто, повелеваю — освободить бывшего нашего сержанта прямо сейчас…
Дюжина шагов к дверям залы за руку с другом показались парню вечностью. Каждый из них давался с куда большим трудом, чем звеневшему цепями Питту, меж лопаток просто-таки зудели взгляды и прицелы. И всё же, приостановившись возле раскрытой створки и пропуская вперёд вырванного из цепких лап смерти арестанта, Ридд словно ненароком оглянулся.
Лишь с тем, чтобы навсегда запомнить эту картину: вернувшийся в объятия трона барон Шарто — и точно так же вернувшаяся в его объятия красавица-Эльфийка с затянутым любовной пеленой взором…
"Милая, с каких это пор ты вмешиваешься в мои решения?"
Сказать, что Ридд был взбешён — это значит не сказать ничего. Ярость просто душила его, холодная, управляемая, но… нерастраченная. Ведь там, в зале, он уже подписал на самом деле приговор находившимся вокруг людям — и себе на всякий случай тоже. Первыми — арбалетчиков на галерее, уж больно у них хороши позиции. Вторым взмахом — вторую пару по углам. Затем нанизать на шпагу магика, уж он человек не военный, просто не сумел бы среагировать быстро…
Замолчи, умоляю! Не надо больше.
"Ладно, ладно" Но сейчас, когда слева тихо позвякивал при каждом шаге Питт, намотав слабину цепей на кулак и теперь пугая развешанные по стенам замка портреты своей угрюмой физиономией…