Страница 25 из 118
Он работал грубо и эффективно. Как в бою, когда уже не до утончённых построений апологетов фехтования. Уж толковый солдат и хороший фехтовальщик это далеко не совсем и то же. Первый хорош в крутой рубке плечом к плечу, в которой второго просто затопчут — зато один-на-один он просто не имеет шансов против изощрённого мастера клинка. Несколько раз он слышал донёсшиеся сзади испуганные или раздосадованные возгласы Меаны. Но охватившая человека холодная ярость это дело такое, перед которым пасует иногда даже и магия.
Словно бог грозы, весь перевитый молниями остаточных разрядов, Ридд распутал последний узел заклятий и позволил магии стечь себе под ноги прямо по подрагивающему от колючей щекотки телу. Оба талисмана на груди разогрелись и уже откровенно попахивали палёным, но пока справлялись…
— Выберемся наверх, я верну тебе твою клятву — по праву рождению я имею такую возможность, — прорычал он в сторону эльфийки, когда в комнатушке стало хоть чуть возможным дышать от магии, а в глазах перестали мельтешить пятна от особо ярких вспышек. — И напоследок отвешу самый искренний пинок под зад сапогом!
Не знаю, как эльфийка, а любопытно заглядывавший в комнату снаружи скелет оказался впечатлён, и весьма. Хоть на гладко срезанной шее и отсутствовал снесённый невесть когда и неизвестно кем череп, но безголовый всё равно весьма резво притащился на шум и грохот, и сейчас бестолково тыкался в проём, не в силах ничего уразуметь.
— Хоть ты, не подглядывай, lusta cas! (пустоголовый — прим. Профессора)
Весьма впечатлённая и изрядно раздосадованная эльфийка смачно отвесила плюху этому, в общем-то, ни в чём и не виноватому неупокоенному. Тот отпрыгнул в тарахтении костей, озадаченно почесал пострадавшее место костяными, ещё помнившими упругость плоти пальцами, и как ни в чём ни бывало уковылял обратно в темноту.
Ох, как же завтра будут болеть руки и особенно пальцы — словно после обморожения, когда холод поселяется, казалось, в самых костях и оттого те ноют, бесконечно ноют и жалуются. Даже горячее вино с добавлением нужных травок плохо помогает от таких недугов, и единственная возможность тут — просто перетерпеть сутки-другие, стискивая зубами так и рвущийся из глотки вой. Но, то будет завтра. А сейчас… не показывать же слабости перед этой!
— Держи, — хмуро приказал он разобиженной на всё и вся эльфийке, и сунул ей в ладонь лилово светящийся кончик последнего заклятья.
Словно диковинная помесь змеи с пауком, древняя магия разлеглась на полках, и особенно жадно оплела здоровенный сундук, в котором сам Ридд непременно хранил бы что-нибудь ценное или просто хорошее. По-гномьи крепкий и внушительный, тот сиротливо возвышался в углу, и с него жадно и настороженно отсвечивала эта дрянь.
А парень принялся деловито снимать слой за слоем, пока оставшееся просто не разметал в призрачные клочья.
— Отпускай! — скомандовал он эльфийке, удерживавшей ключевую нить заклинания и не дававшей тому толком сработать, и скомкал остатки магии в уже просто горящих ладонях.
Меана засуетилась, выдернула из доставшейся ей доли припасов большую круглую ёмкость с мускатом — и вот в это-то горлышко Ридд брезгливо перецедил остатки древней магии из своих рук. Вино просияло было гневным багровым светом, словно обиделось, что к нему подмешали такую отраву. Но эльфийка уже дохнула нежно на поверхность, запечатала тайным словом и тут же проворно вставила пробочку.
— Пометь, чтоб самим ненароком не потравиться, — хмуро распорядился Ридд, а сам тут же вернулся вниманием к освобождённой от ловушек треугольной комнате в глубине гномьих подземелий.
Конечно, за века тут почти всё сгнило и истлело до неузнаваемости. Даже гномьей выделки сталь оказалась бессильной перед сыростью и всепожирающей ржавчиной. Но, но, но… В старых легендах упоминались мастера подгорного народа, чьи изделия презрели само время. Что и как там эти умельцы вытворяли, до сих пор неизвестно, однако их оружие обладало воистину уникальными и неповторимыми свойствами. По слухам, таковое почти невозможно было сломать, а за ночь оно само заращивало царапины и выщербленные места.
Но самое главное, что только эти изделия могли впитывать в себя просто уйму магии, и искусный чародей мог навесить на изделие гномьих мастеров заранее выбранное заклятье. Теперь-то становится, надеюсь, понятным, отчего бородачи резали древних демонов, как хотели — если нужно было драться с ледяными порождениями мрака, то чародейки и бородатые чародеи вдоволь напитывали лезвия своих воинов огнём. Зато против огненных ифритов нет ничего лучше тех же клинков, но уже обработанных строго противоположным, заклятьями из школы льда и мороза.
Молнии, магические яды — многое умело принимать в себя такое оружие. А в саге о Мордевиндах упоминалось даже и о живых клинках, когда чёрная магия сильного некромансера выпивала самоё душу противника и затягивала её в честный меч. И тогда воинское искусство державшей таковое оружие руки приумножалось многократно и многажды — искуснейшие из фехтовальщиков не могли даже и мечтать сравниться с обладателями такового оружия. И великий граф Берен, никем и никогда непобеждённый, почитался одним из таковых счастливчиков…
Вот кое-что из таких изделий Ридд и ощущал в этой прежде недоступной комнате, в которую так и не решался войти. Волшебная шпага отца, когда-то позабытая тем в тайнике баронского охотничьего домика и затем выкраденная оборванцем, в которого к тому времени превратился юный Риддерик, конечно, хороша. Против обычного соперника или даже нежити. Но любая попытка снабдить клинок магией наталкивалась на яростное сопротивление серой стали, секрет изготовления которой считался утерянным ещё в древности.
— Ага, кое-что есть, — Ридд проворно отдёрнул протянутую было вперёд ладонь, когда в груде бесформенной ржавчины что-то гневно затрепетало.
Да уж, неприрученное к новому хозяину оружие могло изрядно покалечить или даже убить. Потому Ридд не мешкая добыл из сумки клещи на длинных ручках и полил их составом из пузырька номер семь — с нарочито остренькой крышечкой, чтобы не путать даже наощупь.
— Чехол, быстрее! — зашипел он.
Напружинившийся в ожидании неприятностей парень осторожно поворошил клещами мусор и тут же стиснул их на просиявшем навстречу сполохе. Ещё одно усилие, одновременно осыпавшее парня морозом и заставившее вспотеть — и в клещах обнаружился кинжал. Да такой, что эльфийка за плечом завистливо вздохнула и едва не выронила свою часть работы. Но столь же быстро она поправила свою оплошность. И вот уже немало торжествующий Ридд опустил трепещущю добычу в лёгкий чехол из плотной, особой выделки буйволовой кожи, смоченной недавно человеческой кровью. Только такое окружение и могло если не обмануть неприрученное оружие, то на время усыпить его бдительность и даже позволить себя переносить.
— Мастер Ридд, когда тебе надоест маяться дурью, возьми контракт у нашего высокородного ярла — пусть он тебе отдаст на разграбление Морнхольде, — проворчала Меана, упаковав добычу в сумку и доставая следующий чехол. — Там, говорят, можно не просто оружие гномов найти, но даже и от Древних.
Если Ридд и не ответил, то только потому, что его обострившееся внимание привлекло ещё одно место, на этот раз уже на противоположной стороне. Но здесь добыча выглядела несколько более сомнительной — несколько арбалетных стрел. Но парень-то прекрасно догадывался, что побывав в ладонях магика, эти безобидные с виду стерженьки могли и дракону устроить такое, что мало не покажется…
Собственно сундук Ридд оставил напоследок. И не прогадал — содержавшийся в нём предмет поднял такую бурю из пыли и тлена, что Меана с чехлом наготове немилосердно расчихалась, за что получила полновесный подзатыльник от парня, который тут же ловко залил зелье из пузырька номер три в возмущённо раскрывшиеся было губы эльфийки.
— Молчи, и работаем быстрее, сейчас сюда сбежится половина яруса, — сердито бросил он и вернулся вниманием к раскрытому сундуку, в котором словно невидимая змея дралась со столь же невоспринимаемым от скорости мангустом.