Страница 10 из 118
Усевшаяся рядом вся из себя довольная дриада вдруг пошла радужными разводами, и обеспокоенно проморгавшийся Ридд вдруг осознал, что взявшая его за руку ладонь вовсе не оказалась бестелесной. Нет, мир положительно с самого утра добросовестно принялся сходить с ума! Мало того, что эта малахольная показалась простому смертному при свете солнца, так ещё и перешла из этой их астральной формы, как говаривала маменька, во вполне телесную.
Хм, и что же надлежит делать с этакими весьма приятственного облика девицами в почти полном неглиже? Хотя оно и неплохо было бы, в другое время с такой красуней побаловаться. Уж не чета хитроватым, жадным и попахивающим потом девицам родного человеческого племени…
— Не искушай, — настороженно заметил он и на всякий случай опасливо отодвинулся.
— Глупый ты, смертный — я всего лишь оказала и показала тебе своё доверие, — но всё же, дриада не умела долго дуться. Взмах-другой зелёных ресниц, и вот она уже снова улыбнулась и весело зажурчала словами. — Если сам ярл эльфов почтил тебя вниманием — негоже и мне быть негостеприимной.
Ридд стрельнул глазами по сторонам и убедился, что обретается он точно там же, где и уснул вчера. В смысле, в этом мире и на всё той же грешной земле. Ну никак не в обещанном нам некоторыми религиями раю!
— Что ж, зеленовласая красавица, я не обману твоего доверия. Но почему тот высокородный Иллидар ночью так странно и непонятно ушёл?
Ох, лучше б он не спрашивал! Это у большинства людей есть благоразумная привычка помалкивать, но чтобы смолчала или обошлась парой слов распираемая от весёлой важности дриада? Вот Ридд и получил своё сполна… если отбросить всякие почти эльфячьи словесные красивости и завитушки, то всю эту несносную девичью трескотню можно было бы свести к весьма немногому: а загляни-ка, мастер Ридд, в своё сердце!
Хм-м, ну заглянул, и что с того? Пожевать бы чего, и желательно вкусненького — а потом удрать на край света, да побыстрее. Иных сейчас желаний Ридд в себе, честно говоря, не обнаруживал. С другой стороны…
— Ну ладно, ладно, вытащу я из баронских подвалов остроухую правонарушительницу, — затравленно сообщил он и только сейчас осознал, что это утреннее решение остроухий ярл безошибочно прочёл в его сердце ещё ночью. Нет, положительно, следует держаться от эльфов подальше! Не просто так их люди недолюбливают. Всё равно, что голый на площади, и даже похуже.
Дриада хохотала так отчаянно-заразительно, что Ридд против воли и сам почувствовал, как на губы его выползает улыбка. С этим лесным народом ему так легко и просто. Да и с другой стороны, не нужно лукавить или хитрить — они этого просто не поймут. Но иных за обман накажут строго…
— Ладно. Вот тебе завтрак, вот доброе напутствие, — с этими словами хранительница рощи наклонилась, обдав Ридда ароматами лесных трав, и мягко повела над ним ладонью в благословляющем жесте. — А у меня дела, извини — на той стороне красавка что-то плохо растёт, а то ещё и паутиной покроется. Всюду мой глаз хозяйский нужен!
И с развесёлой песенкой, что без неё тут вообще всё пошло бы прахом, дриада весело умчалась прочь. Ридд только глазами хлопал на все эти новшества, если не сказать чудеса — и самым дурацким образом улыбался. Тем более, что рядом на большом листе лопуха и в самом деле оказался весьма недурственный завтрак. Отборная спелая земляника, калёные орехи, вяленые на солнце грибы. И даже заботливо накрытая листиком небольшая кринка молока — ага, от дикой косули, судя по запаху!
Тоже ведь женщина, как ни крути…
Он не заставил свой желудок ожидающе заурчать повторно. Бодро подмёл всё, хотя последние крохи пожертвовал духу лесному и деве полевой, как исстари водилось в его родных краях. Наверное, что-то подобное имелось и здесь, потому как никто парня не наградил в ответ ни чесоткой, ни даже поносом, и на край рощи он выбрался живым, здоровым и в отменном настроении. Хотя, вон в тех зарослях папоротника определённо кто-то тихо и басовито хохотнул…
По недальнему тракту уже тянулись первые, самые нетерпеливые повозки и караваны, а Ридд всё стоял на опушке и чутко прислушивался к округе. Что-то определённо было не так — но вот что именно, определить никак не удавалось. Как-то всё вокруг чуть иначе воспринималось. И всё же, довольно быстро он признал, что неведомое нечто приключилось не с окружением, а с ним самим.
— Интересно, с каким подарком надо подъехать к дриаде, чтоб она хоть немного просветила в этой их растительной магии? — Ридд привычно и споро принялся проверять себя на предмет всяческих нежеланных довесков магического свойства.
Перво-наперво ноги, уж парень всегда полагался на них больше, чем на строптивых и пугающихся порой даже собственной тени лошадей. Шанс вляпаться в магическую ловушку, след старого заклинания или просто в нечто неподобающее и весьма дурнопахнущее у ног просто феноменальный. И по ногам от ступней и до паха прокатилась мягкая тёплая волна, не оставившая вниманием ни малейшего участка кожи.
Нет, ничего.
Затем он прошёлся вниманием по рукам, касавшимся многих предметов.
— Тоже не тут. Кх-м!
Спина, грудь и прочие участки тела, а также коротко стриженые русые, выгоревшие почти до соломенного цвета волосы. Одежда, снаряжение — ничего не пропускал дотошный и пристальный Ридд, которого неведомое и неуловимое заклинание задело уже за живое…
— Прекрати!
Из рощи на опушку выскользнула дриада. Она так красноречиво передёрнулась и почесалась спиной о ствол дерева, что Ридд смущённо извинился за своё мелкое чародейство, которое заставило так покрыться мурашами почтенную хранительницу священной рощи.
Впрочем, на крупное или хотя бы средненького уровня его знаний магии попросту не хватило бы.
— Как ты там недавно говорил… дурак, ой как есть дурак!
Девица всплеснула руками и кулачком красноречиво постучала насупленного Рида по лбу. Опять в телесной форме, прямо аж глаза разбегались, а мысли путались при виде такой близкой красоты.
— Поцелуй в щёку, который тебе подарила перворождённая, это вовсе не заклятье — но именно оно сбивает твоё восприятие, смертный! — гневно заявила подбоченившаяся дриада, однако Ридд-то видел — глаза её смеялись.
Вот те раз! Это что ж теперь — не умываться вовсе? Да уж, скажи кому, так народ валом будет валить в заведение дядюшки Флетчера, чтобы полюбопытствовать на такое диво. Шутка ли — эльфийка добровольно подарила смертному признание своей симпатии!
Теперь он и сам улавливал медленно, почти неощутимо текущее с левой щеки дыхание весны. Когда душа и тело просыпаются от зимней спячки и так и хочется с чистой душой и от всего сердца весело сделать какую-нибудь несусветную глупость…
— Ничего подобного я не говорил, — нашёлся Ридд, когда дриада странно притихла в поймавших её мягких объятиях.
— Не искушай, — зловредно фыркнула та, опомнившись, и её прохладное, пахнущее свежестью и разнотравьем гибкое тело выскользнуло из не замедливших разжаться рук.
Миг-другой яростных, полных блеска молний взглядов, и они оба не выдержали, рассмеялись.
— Жаль, что ты не такой же, как я, — просто заявила снова безбоязненно прильнувшая дриада. — И вот тебе для симметрии чмок в другую щёку… какой ты восхитительно тёплый, совсем не как родные мне деревья. А теперь ступай, hanu, и возвращайся когда-нибудь.
И он пошёл. По еле заметной тропинке, вьющейся меж любопытно уставившихся на путника цветов и деловито суетящихся над ними пчёл. Затем по дорожке меж бесконечных, как и думы Ридда, виноградников — а там и по старому тракту аж до самых полуденных ворот.
Солдат у ворот щеголеватого, больше похожего на дворец баронского замка пусть и не походил видом оружия и доспехов на своих коллег из глубинки, его амуниция хоть и не так блестела, зато оказывалась куда как добротнее. Не тоненькая жесть, а полноценная броня. И кольчуга пусть не сверкает, как рыбья чешуя на солнце — зато каждое колечко свито из калёной по старому гномьему рецепту проволоки. И сам их милость барон не считал зазорным проверять, как же его солдаты защищены от вражьего оружия.