Ведун Сар

– Князь Ладион уже отвел свою армию в Арль, рекс Тудор уйдет от стен Ровены сразу же, как только мы достигнем предварительных договоренностей. А клятву верности ярману Констанцию он принесет уже в Аквилеи, после чего передаст город в ваши руки.

– На какие земли претендует рекс Тудор? – сухо спросил Сар.

– На Далмацию и Илирик, – с охотой откликнулся Дидий. – Римский Сенат не возражает против такого расклада.

– А как быть с Константинопольским Сенатом? – насмешливо спросил Сар.

– Это уже не наша печаль, – пожал плечами Дидий. – Тебе, вероятно, известно, магистр, что император Зинон тяжело болен. Не думаю, что у рекса Тудора возникнут с Византией большие проблемы, во всяком случае, в ближайшие годы.

– А что по этому поводу думает комит Анастасий? – пристально глянул на византийца Сар.

– Если бы я думал иначе, чем римские сенаторы, то вряд ли приехал бы к тебе и сиятельному Констанцию, – спокойно отозвался Анастасий. – Хотя, не скрою, и у меня в этом деле есть свой интерес.

– Какой? – спросил Сар.

– Трон Константина Великого скоро опустеет, разве тебе не выгодно, магистр, посадить на него своего человека?

– И кто, по твоему мнению, мог бы стать преемником божественного Зинона?

– Я, – спокойно отозвался Анастасий.

Варвары, расположившиеся за спиной Сара, сдержанно засмеялись, но сам кудесник даже бровью не повел.

– До сих пор мы не ладили с тобой, высокородный Анастасий.

– Времена меняются, – улыбнулся комит. – И вчерашний враг вполне способен стать другом. Подумай об этом, сиятельный Сар.

– Я подумаю, – кивнул кудесник. – До встречи в Аквилее, патрикии.

К встрече с кудесником Саром и его сыном ярманом Констанцием рекс Тудор и комит Анастасий готовились основательно. Любая даже мелкая оплошность могла обернуться большой бедой. Сиятельный Сар был слишком опытным человеком, чтобы его можно было взять голыми руками. Дабы не зародить подозрений у ругов, Тудор вывел свои легионы из города и выстроил их в поле, якобы для того, чтобы приветствовать ярмана Констанция. Нельзя сказать, что остготы рвали глотки, встречая чужого вождя, но здравие они все-таки прокричали вполне членораздельно. Констанция и Сара сопровождали шесть тысяч пеших легионеров и три тысячи клибонариев. Это не считая свиты из ближних людей и телохранителей, коих насчитывалось сотни полторы. В случае предательства остготов Сару и Констанцию было чем ответить своим врагам. Однако соплеменники Тудора вели себя на редкость мирно. Поприветствовав гостей, они стройными рядами двинулись прочь от стен города, к большому облегчению римских сенаторов. Нельзя сказать, что Дидий и Сулла не доверяли рексу остготов, но тем не менее встреча двух армий, еще недавно враждовавших, таила в себе немалую угрозу.

– Мы с рексом Тудором решили, что так будет лучше, – сказал сенаторам Анастасий. – Констанций может занять город сразу же, как только подтвердит все взятые на себя обязательства и примет клятву верности от готских вождей.

– А где они собираются принести эту клятву? – спросил Сар.

– В храме, – с охотой отозвался Анастасий. – Ведь все они христиане. А потом в курии состоится пир. Наверное, будет правильным, если ярман Констанций пошлет туда своих людей, дабы окончательно снять все подозрения в отношении остготов.

– Разумно, – согласился с византийцем сенатор Сулла и посмотрел вопросительно на Сара. Кудесник в ответ молча кивнул.

В Аквилею ярман Констанций вступил в сопровождении отца и многочисленной свиты. Рекс Тудор, окруженный полусотней вождей и телохранителей, встретил его на ступенях крыльца величественного храма, воздвигнутого еще во времена божественного Валентиниана Первого более ста лет тому назад. Нельзя сказать, что обыватели Аквилеи не проявили к предстоящей церемонии никакого интереса, но число любопытных горожан было столь невелико, что их можно было не брать в расчет. Напряжение, отчетливо читавшееся на лицах Констанция и членов его свиты, потихоньку сменялось умиротворением. Руги, а их в окружении ярмана было большинство, все более убеждались в том, что их недавние враги не таят на сердце злобы. Настоятель храма отец Себастиан встретил язычников, вошедших под своды храма, сдержанно, что, однако, никого не удивило, ибо иного поведения от него не ждали. После того как рексы во главе с Тудором один за другим принесли клятву и получили благословение отца Себастиана, успокоился даже сенатор Дидий. И не просто успокоился, а благодарно перекрестился на святой для всех христиан лик. Он же первым покинул храм под руку с высокородным Суллой.

Сенаторы довольно долго привыкали к яркому солнцу, больно ударившему по глазам после торжественного сумрака, а когда наконец обрели себя в новой реальности, вокруг них уже царил кромешный ад. Лучники, сидевшие на крышах соседних домов, обрушили на ругов град стрел, благо тех очень легко было отличать от вестготских рексов по прическам. Сиятельный Сар был убит одним из первых, стрела угодила ему точно в глаз, и он упал на ступеньки, даже не вскрикнув. Часть остготов успела укрыться в храме, плотно закрыв за собой двери. Остальные обнажили мечи и ринулись на ярмана Констанция. К ним на помощь уже бежали соплеменники, сидевшие в засаде. Лучники вынуждены были прекратить стрельбу, дабы не попасть в своих, и руги сполна воспользовались полученной передышкой. Поредевшая более чем наполовину свита сплотилась вокруг сиятельного Констанция, который в этой жуткой бойне проявил себя истинным сыном своего отца. Анастасий наблюдал за резней из окна соседнего здания. В храм он не пошел по той простой причине, что никто не требовал от него никаких клятв. Гордые руги считали комита агентов мелкой сошкой и поплатились за свою ошибку. Остготы превосходили численностью своих врагов по меньшей мере в десять раз. Часть ругов попыталась укрыться в доме, где сейчас находился Анастасий, но попытка оказалось неудачной. Руги падали на камни один за другим, и вскоре вся площадь перед храмом была усеяна их телами. Констанций упорно прорубал себе дорогу в месиве остготских тел, пытаясь добраться до лошадей. Его окружали отборные бойцы, способные опрокинуть любого, кто посмеет встать на их пути. Остготы дрогнули и стали расступаться, предоставив тем самым своим врагам шанс на спасение.

– Лук мне, – обернулся Анастасий к своим телохранителям.

Ярман уже утвердился в седле, левая рука его потянулась к поводьям, и в это мгновение комит выстрелил. Стрела угодила Констанцию в шею, он покачнулся и повалился с седла под ноги набегающим остготам.

– Надеюсь, наши люди успели поднять мост и закрыть городские ворота, – спокойно проговорил Анастасий, отворачиваясь от окна. – Было бы обидно потерять все, когда победа уже одержана.

Остготы не подвели византийца. Когда Анастасий с Тудором поднялись на стену города, они увидели легионы Сара, бессильно застывшие у рва. А у горизонта уже клубилась пыль, поднятая готскими сапогами. Армия Тудора возвращалась в Аквилею, полная надежд на грядущий триумф.

– Сенаторы живы? – спросил Анастасий у рекса.

– Живы, – усмехнулся Тудор. – Хотя и перепуганы до смерти.

– Пошли их к легионам Сара, – посоветовал комит товарищу. – Остготам теперь уже незачем лить свою и чужую кровь. Поздравляю тебе с победой, августейший Тудор.

– А как же инсигнии? – усмехнулся рекс.– Будут, – спокойно отозвался Анастасий. – Я сказал.Кого Феофилакт не ждал в эту дождливую осеннюю ночь, так это комита агентов. Тем не менее именно Анастасий, промокший до нитки, но по-прежнему шумный и уверенный в себе, сгреб его в охапку на пороге дома.

– Зинон умер десять дней тому назад, – начал евнух с главного, не успев даже поздороваться с гостем.

– Знаю, – холодно отозвался Анастасий, сбрасывая с плеч мокрый плащ. – Ты купил дворец комита Андриана?

– Да, – кивнул Феофилакт. – Хотя сделать это было совсем не просто.

– Не важно, – отмахнулся Анастасий. – Брачный наряд готов?

– Готов, – растерянно развел руками Феофилакт. – А где же невеста?