Страница 30 из 38
Почему, почему я не умерла еще при рождении?
Почему
… ты не забрал меня раньше, раньше, чем я до этого… дожила?
Стою и смотрю.
я открыла ему себя, сердце и душу — а он вогнал туда ржавые ножницы
… и разрезал все на мелкие кусочки.
… уже даже не обращал внимание. Любовная игра закрутилась. Самки хотели самца… и пытались его заполучить, разорвать, поделить…, каждая пыталась выделиться;
а он лишь жадно наслаждался… игрой.
Смотрю.
Смотрю,
как больная извращенка.
… и послушно молчу.
Вдруг. Вдруг такое… сильное,
отчаянное,
неожиданное для самой себя,
унизительное желание… взорвалось,
взорвалось внутри.
Душа закричала, завыла от отчаяния и боли.
… едва сдерживаюсь.
(дрожу, едва не сгибаюсь, не приклоняюсь от дикого пламени, от кислоты, разъедающей внутренности)
…так сильно, безвольно… вдруг захотелось упасть ему в ноги,
рухнуть на колени… перед своим Божеством
и просить помиловать.
Обнять, прижаться,
целовать…
И дико, тихо, громко, звонко!!!
сколько будет сил,
простить…
заклинать…
унижаться, но молить
………. остепениться,
………………… не губить.
И даже дернулась, дернулась уже к нему, но последний момент:
оторвался губами от одной из шлюх… и дико захохотал.
— Ириска, ну же, давай. Будешь третей. Иди к нам.
Застыла.
Мертвею, отмираю на глазах…
Тихим накатом огненной волны…
… превращаюсь в золу, подобно смерти спички.
Молчу. Молчу — или просто в зазеркалье души… немые?
Мертвая… УЖЕ мертвая.
Пелена застелила мир.
Помутнело. Помутнело все…
… отдаляюсь.
Вдруг, не выдержав долгой паузы, — нехотя отстранил похотливую девку от себя и тут же дернулся ко мне — ухватил за руку и завалил на диван, к себе.
Упала. Упала! Словно в едкую кислоту. Словно на расклеенные, голодные угли.
Кожу содрали заживо.
Стебанули по мясу… до кости.
Дернулась. ДЕРНУЛАСЬ ИЗО ВСЕХ СИЛ — И ВЫРВАЛАСЬ на волю.
ЗАВИЗЖАЛА, закричала — и бросилась бежать прочь.
вырывали сердце
вырвали и спалили.
СОЖГЛИ.
СОЖРАЛИ!
Бежала, бежала, не глядя ни назад, ни вперед. Из ада… в ад.
В глазах мутнело, темнело, и лишь испуганные золотистые зайчики в глазах…, выплясывая, указывали путь.
Визжу, ОРУ, КРИЧУ, да горло раздираю до крови,
… а легче никак.
Захлебываюсь слезами, соплями.
Ржавая, сладкая…. Чувствую тебя у себя на губах, во рту.
МЕНЯ УБИЛИ! УБИЛИ!
Падаю, падаю и снова поднимаюсь… чтобы бежать. БЕЖАТЬ, не останавливаясь…
ИЗ АДА В АД.
Быстро забралась по какой-то лестнице вверх.
Еще вперед, еще… и вдруг замерла на краю.
В последнее мгновение — остановилась.
Застыла.
Глаза испуганно прикипели к пропасти. Острые, жадные, злостные шипы, деревянные клыки упорно тянулись ко мне, уговаривая сдаться. Отдаться.
Обещая… — СМЕРТЬ.
Смерть?
Просветлело. Вдруг просветлело в моей голове.
Неожиданно так…
… нездорово, психопатически, сумасшедше.
Легко так, и просто вдруг стало…
Не дышу. Удивленно, радостно выпучила глаза.
Исчезли, засохли слезы.
ВОТ! ВОТ! ВОТ ОНО!
Словно воздух кто-то дал в газовую камеру вместо яда.
Боже… Боженька, прости меня за все. Прости, но только так…
я смогу это пережить.
ПОКОЙ!
(живо прикрыла веки)
Короткий шаг —
И сорвалась вниз.
(резкий удар.
острый, безумный (моментально клинящий рассудок) приход ДИКОЙ боли — и все в голове закружилось.
Завертелось, заплясало, сходя с ума в бездушном танце.
Улетаю.
Отпускаю.
Ухожу.
… боль вдруг стала привычной. Желанной. Сладкой.
… тонкая струйка сумасшедшего удовольствия.
…………………………………. ЭЙ-ФО-РИ-Я.
… счастье испуганно нахмурилось мне в лицо.
А я истомно улыбнулась в ответ.
Еще чуть-чуть… еще…
Еще… вдох… — и станет проще.
Я иду, иду к тебе, мой светлый мир.
Мир грез и солнца.
Еще чуток…
и всё будет хорош
Глава Тридцать Вторая
(Доминик)
Вдруг так стало… внезапно больно.
Нет. Даже не больно. Пусто. ПУСТО внутри.
Словно кто-то вырвал из меня душу, оставив лишь… пустую оболочку.
Не сразу, не сразу догадался, что происходит…
Еще мгновения, мгновения — глупых поисков.
Замер, не дыша…
Резкий рывок — и помчал.
— Господи, господи. Зачем, зачем же ты это позволил? — жадно прижимал к груди окровавленную девушку. Прижимал к сердцу.
— Зачем, зачем ты это сделала? Жозефина!!!!
Болезненно шатаясь из стороны в сторону, пытался заглушить боль… свою, ее…
Пытался убаюкать свою маленькую девочку.
Горячие, горькие, отчаянные слезы… скатывались по щекам, испуганно желая смыть кровь с лица…
Целовал, целовал… ее сухие, холодные губки… Целовал, пытаясь отдать, втолкнуть… свою жизнь… взамен на ее, оборванную…
Едва дышала. Последние,
поверхностные, пустые, ничего не значащие уже, вдохи.
Последний круг, ход стрелки на часах — и вот-вот замрет… уже навсегда, не тикнув больше и секунды.
Вязкая, темно-пурпурная, смешиваясь с ярко алой, кровь творила гадкую картину багровой феерии. Словно сумасшедший из клетки, мягкой палаты, вырывалась она из рваных, колотых ран, боясь даже на мгновение задержаться внутри.
НА ВОЛЮ!!!
… из ада.
ИЗ АДА… В рай.
— Аско, Аско, ЧТО ТЫ СТОИШЬ?!! Что смотришь? СПАСИ ее! СПАСИ! МОЛЮ! АСКАНИО!!
(тяжелый вдох)
— ЗАЧЕМ? Чтобы ты снова ВЫДРАЛ у нее сердце?
Замер. Замер в ужасе.
(застыл, не дыша)
неосознанно облизал губы; глубокий вдох.
глаза в глаза…
— Сотри, сотри ей память. Сотри всё…. всё обо мне. О нас. От той чертовой, проклятой первой встречи и до сегодня. Я не появлюсь больше в ее жизни… — (тяжело сглотнул, проталкивая дальше, в душу, острые лезвия боли), — НИКОГДА.
ОБЕЩАЮ.
Секунды сомнений. Рассуждений.
За и против.
Уж лучше покой там… или муки, но здесь?
Упал, упал на колени рядом с Жо. Жадно разодрал клыками свое запястье в нескольких местах.