Дело вкуса

Перед читателем возникает страшная картина жизни царской России того времени.

Вот как воспринял Ленин произведение Чехова:

«Когда я дочитал вчера вечером этот рассказ, мне стало прямо-таки жутко, я не мог оставаться в своей комнате, я встал и вышел. У меня было такое ощущение, точно и я заперт в палате э 6».

Искусство самого строгого вкуса может говорить и о некрасивом, страшном, дурном. Оно обязано делать это, служа людям своей разоблачающей правдой. Но показ даже самого безобразного должен осуществляться в искусстве высокохудожественными средствами, доставляющими эстетическое удовольствие, каким бы чуждым для представлений о красоте ни был, казалось, сам материал, взятый художником, иначе искусство теряет одну из своих неотъемлемых сторон — эмоциональную, чувственную, эстетическую.

Обязательное, непременное свойство каждого подлинного произведения искусства — его высокая правдивость.

Как-то в разговоре с группой студентов я услышал следующее:

— Вот вы говорите, что хороший вкус всегда стремится выразить правду… Как же в свете этого утверждения нужно рассматривать творчество Грина, где почти все — выдумка?

Я не вижу в творчестве такого своеобразного и талантливого писателя, как А. С. Грин, признаков ухода от подлинной художественной правды. Произведения Грина — это, скорее, чудесные, полные романтики сказки для взрослых. А у сказки поэтическая правда жизни выражается по-своему, по собственным законам. В условной форме рассказов и повестей о людях и делах не существующей на реальной географической карте страны Зурбаган писатель славит отвагу, верность, доброту, сердечность, искусный труд, величие души скромных, мужественных людей, подразумевая при этом и веря, что такие люди должны победить также на реальной земле. И недаром сегодня гриновский «алый парус», поднятый на страницах «Комсомольской правды», ведет молодых романтиков в рейсы, полные мечты, труда, поиска и борьбы.

Когда говоришь молодым читателям, что человек хорошего, серьезного вкуса ценит в литературе прежде всего отображенную в ней большую правду жизни, встречаешь еще иногда и такое возражение:

— Но ведь «правда жизни» — это понятие относительное и достаточно спорное.

Нет, дорогие товарищи! Нельзя считать, что существуют разные правды жизни. Для нас существует одна правда — сама жизнь, действительное положение вещей, сущность которых нам помогает познавать марксистская диалектика; она учит нас понимать и ход истории и внутреннее единство законов природы.

Когда мы говорим о хорошем вкусе в искусстве и в жизни, мы, конечно, учитываем, что люди не всегда имели возможность понимать законы развития общества так, как понимаем их сейчас мы, вооруженные марксистско-ленинским учением. Вот почему, когда мы анализируем отдельное произведение искусства, нам следует обязательно рассматривать его в тесной связи с теми историческими условиями, в которых оно возникло, а оценку художнику, его создавшему, давать исходя из главного — верно ли отражало это произведение искусства современную ему действительность, отвечало ли передовым идеям времени, отстаивало ли эти идаи?

Если же нам нужно понять, правдиво или неправдиво отобразил художник жизнь наших дней, наше сегодня, мы обращаемся к главному и единственно верному критерию — к основным принципам искусства социалистического реализма. То есть мы вдумываемся в то, как отражает это произведение великую правду жизни страны социализма, как раскрыты перспективы ее развития, как увидел художник советских людей — строителей коммунизма, рассмотрел ли он те новые черты, которые отличают наш строй, наш быт, наши думы; мы проверяем также, хватило ли у художника зоркости, страстности, остроты, честности в разоблачении дурного, отсталого, что мешает нам двигаться вперед, улучшать жизнь советских людей. Ведь огромное значение в произведениях искусства социалистического реализма имеет их морально-этическая сторона, активная позиция автора, утверждающего коммунистические идеалы.

При этом нам нужно настойчиво добиваться того, чтобы каждое произведение искусства отличалось совершенством формы, яркой выразительностью.

Очень образно сказал о высоком значении формы знаменитый французский художник Делакруа:

«Лучшее достоинство картины — это когда она является праздником для глаза (разрядка наша. — Л. К.).

Я не хочу этим сказать, что в картине не требуется здравого смысла. Это — как прекрасные стихи: весь здравый смысл всего мира не помешает им быть плохими, если они неприятны для слуха…»

Каждое произведение нашего искусства должно быть праздником для народа. Оно создается, чтобы доставлять огромное художественное наслаждение, нести большую правду нашей жизни. Почему, например, завоевал такую любовь у читателей «Василий Теркин» А. Твардовского?

Да потому, что поэт сумел с необыкновенной доходчивостью и поэтической выразительностью изобразить настоящий национальный, советский народный характер своего героя, полный обаяния, удали, удивительной душевности и сыновней любви к социалистической Родине.

И вот другой герой, уже совсем иного склада и характера, но и он покоряет нас своей огромной художественной силой, завладевает нашими сердцами, — это молодой боец Советской Армии, герой одного из лучших советских кинофильмов — «Баллады о солдате» режиссера Чухрая. Он моложе Теркина, в нем нет той бывалости, которая присуща герою Твардовского. Но нас глубоко трогает проникновенная чистота характера совсем еще юного солдата, в котором отразились лучшие черты и помыслы молодого поколения, принявшего на свои плечи горькие и страшные тяготы войны, борьбы за свободу и счастье нашей советской земли.

Характеры и черты, как видите, у героев поэмы Твардовского и фильма Чухрая внешне разнятся, но эти прекрасные образы, как один, так и другой, выражают языком искусства волнующие черты жизни, поведения и чувств советского человека.

Вот о какой единственной правде искусства, верной правде жизни, мы и говорили, когда обсуждали вопрос о том, что же отличает произведение хорошего художественного вкуса.

Мы с вами живем в еще сравнительно молодом, ко уже сложившемся трудовом социалистическом обществе. Оно ясно определило свое идейное направление, свои моральноатические принципы. И потому было бы неверно отрывать вопросы эстетического развития советских людей от их политического и морального роста.

У нас сложились уже свои представления о красоте, об истиннных радостях жизни. Эти представления продиктованы условиями жизни нашего общества. Социалистическое общество вырабатывает постепенно в человеке умение разобраться в том, что же истинно красиво, а что лишь внешней поддельной красивостью прикрывает внутреннее безобразие, отравляет отношения между людьми, прививает неуважение к человеку. Совсем другие эстетические принципы типичны для капиталистического общества, где часто красоту жизни видят в крикливой роскоши, на которую так падки преуспевающие барышники, где воспевается и смакуется грубая сила, попираются законы человечности.

Вкус, свойственный передовым, культурным людям нашего советского общества, учит видеть прекрасное во всем, что вносит разумную, осмысленную красоту в труд людей, во взаимоотношения их, в восприятие жизни. Верный вкус помогает понять красоту во всем, что обогащает духовный мир людей, делает наш быт (убранство жилья, оформление общественных зданий, одежду и домашнюю утварь) удобным для труда, для отдыха и в то же время радующим глаз человека.

Уже сегодня мы наш общественный вкус, наши эстетические оценки мысленно согласуем с представлениями о тех качествах, которые выработает в человеке коммунистический быт.

Мы против громоздкой, излишней роскоши, которой кичились русские купцы, бряцавшие тяжелой мошной, и которой сейчас еще любят хвастаться богатей и воротилы капиталистических стран, подчеркивая свое денежное могущество бьющей в глаза пышностью. Мы боремся за создание красивых, изящных, добротных предметов обихода, за вещи, помогающие людям выглядеть изящно, чувствовать себя хорошо, работать и отдыхать с удовольствием.