Нечестивец

— Какое, однако, благородство, мисс Монтгомери! Это ваше искреннее суждение или лишь слова, что я желал бы услышать?

— Полагаю, сэр, любой мой ответ вы поставите под сомнение, как и все слова, что я уже произнесла. Достаточно сказать, что я не испытываю голода, и просто рада разделить с вами трапезу, чтобы спокойно обсудить ситуацию, в которой оказался мой опекун.

— Итак, дорогая гостья?.. — Он приглашающим жестом указал на стул.

Она уселась.

Он обошел стол, уселся сам и приподнял серебряную крышку с ее тарелки.

Аромат, до тех пор витавший в ночной прохладе, дохнул на нее в полную силу — он был восхитителен. На тарелке оказался рассыпчатый картофель и аппетитный ломтик жареного мяса, сдобренный изящно нарезанной морковью. Она не перекусывала в тот день после завтрака, да и тогда удовольствовалась всего лишь булочкой с джемом.

— Одобряете такое блюдо, мисс Монтгомери? Боюсь, весьма заурядное, зато быстро готовится, — сказал он.

— В самом деле, оно кажется необычным, но своевременным при таких обстоятельствах, — вежливо ответила она. Заметив, что он не приступает к еде, дожидаясь ее, взяла вилку и нож и аккуратно отделила кусочек мяса. Вкус был восхитителен, под стать аромату. — Великолепно, — одобрила она.

— Я рад, что вам понравилось, — пробормотал граф.

— Что касается моего опекуна… — начала Камилла.

— Тот еще вор, да.

Она вздохнула:

— Милорд, Тристан не вор. Я даже предполагать не берусь, что заставило его проникнуть за эти стены, но у него не было никаких причин заниматься кражей.

— Вы вполне обеспечены, так? — проницательно спросил он.

— Нам вполне хватает на жизнь, — ответила Камилла.

— То есть он пришел сюда не по мелочам, а надеясь найти некое сокровище.

— Вовсе нет! — возразила она, замечая, как граф подозрительно насупился на ее замечание о том, что они не нуждаются в деньгах. Ну да, с миру по нитке — дешевый трюк, как ни крути. — Лорд Стерлинг, — произнесла Камилла, стараясь выразить интонацией все свое негодование, раздражение и уверенность в себе. — У вас нет никакого права подозревать моего опекуна в покушении на кражу вашей собственности. Он…

— Он уверяет, что появился в моих владениях случайно. Вы видели ворота и стены. Трудно пройти там случайно, вы согласны?

Манеры его были безупречны, несмотря на маску, скроенную так, что закрывала его щеки и переносицу, но рот оставался свободным. Внезапно ей стало любопытно, что за внешность таится под маской. Неужели ужасный шрам настолько обезобразил его лицо, что он вынужден носить эту кожаную нашлепку?

Говорил он вполне свободно, и его спокойный тон почти рассеял ее страхи.

— Но я пока не виделась с Тристаном. Вы мне не позволили, — напомнила она. — Я не представляю, что привело его сюда. Знаю только, что надо доставить его домой, и как можно скорее. Клянусь вам, у него нет — и не может быть — никакой причины воровать.

— Вы сами вполне состоятельны?

— А вас это сильно удивило бы, сэр?

Он положил вилку и нож и окинул ее оценивающим взглядом:

— Да. Ваше платье прелестно, и вы умеете его носить, но, насколько я понимаю, оно несколько старомодно. Вы прибыли не в своем экипаже, а в наемном кебе, который, между прочим, уже отослали в Лондон.

Камилла напряглась, предвкушая печали грядущего дня. Как можно скорее надо вытаскивать отсюда Тристана, иначе можно распрощаться со своей столь желанной и жизненно важной работой.

Она положила вилку и нож.

— Возможно, у меня и нет огромного богатства, сэр. Но не в вашем смысле этого слова. Судьба наделила меня иным богатством: способностями и умением их применить. Я работаю, сэр, и получаю еженедельное жалованье.

Его синие глаза сузились так, что ресницы почти сомкнулись. Она резко вздохнула, поняв, что он превратно истолковал ее слова.

— Как вы смеете, сэр! — взорвалась она.

— Что я смею?

— Я не занимаюсь этим!

— Чем вы не занимаетесь?

— Тем самым, о чем вы думаете!

— Тогда чем же? — недоверчиво спросил он.

— Вы просто грубиян! — Разъяренная Камилла забыла сейчас о Тристане и совсем уж было собралась отбросить салфетку и подняться с места.

Граф накрыл ладонью руку Камиллы, удерживая ее на месте. Ему для этого пришлось потянуться через стол, и она теперь близко видела его лицо и чувствовала его напряжение — странное и жгучее — и мощь его стальной хватки.

— Мисс Монтгомери, мы сейчас обсуждаем важный вопрос, а именно: следует ли мне посадить вашего опекуна под арест. Если вы в поисках истины предпочитаете выискивать обиды, то обижайтесь в первую очередь на себя. Я всего лишь повторяю свой вопрос: чем вы занимаетесь?

Она почувствовала, как в ее груди поднимается волна гнева, но ей надо было смутить его взглядом и не дрогнуть, чтобы выйти на свободу, пока борьба еще имеет смысл.

— Я работаю, сэр, на музей, на отдел египетских древностей! — прошипела она.

Если бы она без обиняков доложила ему, что работает проституткой, то, верно, не услышала бы в ответ такого зловещего тона.

— Что вы делаете?

Слова графа слились в сплошной рык. Его реакция ошеломила ее, она нахмурилась и повторила:

— Полагаю, я выразилась достаточно ясно. Я работаю на музей, на отдел египетских древностей.

Он стремительно поднялся из-за стола, опрокинув стул.

— Я работаю абсолютно официально и, уверяю вас, вполне владею своей специальностью! — разъяснила она.

К ее непомерному удивлению, он теперь столь же свирепо ринулся вокруг стола.

— Милорд Стерлинг! — воззвала она, поднимаясь со стула.

Но его руки уже легли ей на плечи, и он уставился на нее с такой ненавистью во взгляде, что она не на шутку испугалась за себя.

— И вы заявляете, что ничего здесь не искали?! — рыкнул он.

Камилла прерывисто вздохнула:

— Вы думаете, что яискала здесь Что-то? Я пришла вызволить отсюда человека, которого люблю. Мне искренне жаль, сэр, но ваше благородное происхождение еще не оправдание для диких, дурных манер — и насилия!

Его руки соскользнули с ее плеч, и он отступил на шаг. Но его глаза продолжали метать синие молнии, словно он хотел пронзить ее насквозь своим взглядом.

— Случись мне обнаружить, мисс Монтгомери, что ваши слова лживы, заверяю вас со всей определенностью, что вы даже и представить теперь не можете, до какой степени совершенства могут дойти мои дурные манерыи насилие.

Поморщившись, граф резко отвернулся, словно ему было невыносимо противно смотреть на нее. Он размашисто зашагал к двери и вышел. Дверь за ним захлопнулась с таким треском, что казалось, весь замок вздрогнул в ответ.

Он ушел, а Камилла, дрожа всем телом, так и стояла, уставившись на дверь.

— Вы и в самом деле мерзавец! — наконец выкрикнула она, уверенная, что он уже далеко и не слышит ее.

Дверь приоткрылась. Она замерла в ожидании.

Это была миссис Прайор.

— Бедняжка! — воскликнула она. — У него такой свирепый характер. Я пытаюсь заставить его понять это, но… честно говоря, он умеет быть добрым и очаровательным.

— Мне надо увидеться с моим опекуном. Я должна забрать его отсюда. — Камилла постаралась собрать остатки сил и добавила с чувством собственного достоинства: — И увезти подальше от этого чудовища.

— О боже! — всплеснула руками миссис Прайор. — На самом деле он не так уж и страшен. Видите ли… он просто шокирован, что вы работаете в музее, милая гостья.

— Но у меня вполне достойная работа! — сказала она.

— Да. Но… — Миссис Прайор слегка наклонила голову, изучающе рассматривая Камиллу. Наверное, она достаточно одобрительно отнеслась к тому, что увидела, и негромко пояснила: — Видите ли, все дело в том, что ваши работодатели — те, что работают в том отделе, — все были там, когда…

— Когда что?

— Когда убили родителей его сиятельства, — ответила миссис Прайор. — Это не ваша вина, дорогая, однако… Так пойдемте же, пожалуйста. Я отведу вас к вашему опекуну. — Она минуту помолчала. — Честно говоря, милая, он, может быть, несколько страшен лицом и, видимо, по этой причине иногда и срывается, но нельзя отрицать тот факт, что вся его жизнь пошла наперекосяк из-за тех безжалостных убийц.