Страница 3 из 65
Улыбка Саймона была почти теплой, когда он опустился на колени, беря меня за подбородок и заглядывая мне в глаза. Я попыталась сопротивляться, не смотреть на него, но не смогла заставить себя пошевельнуться.
— Привет, детка, — сказал он. — Тебе понравилась наша болтовня?
— Иди… к… черту… — сумела я выдавить сквозь стиснутые зубы.
Олеандр засмеялась.
— О-о-о, какая она нахальная. — Ее лицо омрачилось, настроение сменилось в считаные секунды. — Заставь ее поплатиться за это.
— Разумеется. — Подавшись вперед, Саймон запечатлел поцелуй у меня на лбу и прошептал: — Я сделаю так, чтобы твою машину нашли через неделю-другую в тот момент, когда они будут готовы утратить последнюю надежду. Не стоит заставлять твою семью ждать слишком долго, не так ли?
Если бы я могла, я закричала бы. Но, охваченная паникой, я могла только рычать сквозь стиснутые зубы, тяжело и часто дыша. Я должна выбраться отсюда. Клифф и Джилли ждут меня, и мне надо выбраться. Только не знаю как. Мне даже не под силу сбросить отводящие взгляд чары. Я слишком туго спеленута.
Саймон встал, положил руку мне на голову, он шептал и совершал другой рукой движения. Я сделала последнюю мучительную попытку вырваться. Олеандр снова засмеялась, ее голос был холодным и отдаленным, как будто он доносился сквозь стену льда. И тут неожиданно я забыла, как дышать.
Любая магия причиняет боль. Превращение более болезненно, чем что бы то ни было в мире. Я задыхалась, пытаясь вырваться из-под чар Саймона. Мои собственные хлипкие чары поддавались, и я почувствовала, как деформируюсь, меняюсь, таю, словно свеча, слишком долго простоявшая на солнце. Связующие чары ослабли, когда превращение вступило в последнюю стадию, и я повалилась на тропинку, жабры напрягались в попытке вдохнуть, сделать что-то, что продлит мне жизнь еще на пару секунд. Глаза горели, я не могла сфокусировать взгляд, но я все еще видела Саймона боковым зрением. Он улыбался, а Олеандр смеялась. Они гордились тем, что сделали со мной. Оберон, помоги мне, они гордились.
—Эй! — раздался крик. — Вы что творите?
Затем я почувствовала сильные руки под собой, поднимающие меня и бросающие в воду. Я нырнула, погружась вглубь, подальше от воздуха, от страха, от моей жизни. Инстинкты моего нового тела увлекали меня в прохладный мрак под камышами, пока я все еще старалась унять головокружение. Остальные наблюдали за мной равнодушно, тут же позабыв, что я не всегда была здесь. Рыбы, они такие.
Всерыбы такие, и благодаря Саймону я стала одной из них. Один раз ухитрилась заставить себя подняться на поверхность в отчаянных поисках помощи, но напрасно. Саймон и Олеандр ушли. От меня избавились, я была все равно что мертва, обо мне им не стоило больше беспокоиться. Рыба, в которую я превратилась, завладевала мной, как чернила, пропитавшие бумагу, и, когда она тянула меня в глубину, все переставало иметь значение. Сильвестр и Луна, Клифф, ждущий, когда я вернусь домой. Мое имя, лицо, моя суть. Даже моя маленькая дочь. Осталась только вода и благословенная темнота, которая теперь стала мне домом, единственным домом, который я знала на протяжении четырнадцати лет.
Глава первая
23 декабря 2009 года:
четырнадцать лет и шесть месяцев спустя
Вот укроп для вас, вот водосбор. Вот
рута. Вот несколько стебельков для меня…
В отличие от моей носите свою
как— нибудь по-другому. [1]
Глава вторая
Туман растаял вместе с рассветом, и остаток пути я проделала, не сталкиваясь с иллюзиями. На улицах вокруг меня не осталось волшебных сказок. Если здесь когда-то и была Золушка, хрустальные башмачки рассыпались под ее весом и она похромала домой с бала, истекая кровью.
Моя квартира не в лучшем месте, но меня она устраивает. Крыша не протекает, управляющие не шумят, и аренда включает место в гараже по соседству, где моя машина томится день за днем, потому что рядом с «Сейф-вейз» негде парковаться. Я набрала код на домофоне, открывая ворота, и по узкой дорожке пошла к дому. Я живу на первом этаже, с отдельным входом с улицы. Наверху и слева есть соседи, а справа только дорожка и трава. Мне правится хотя бы иллюзия уединенности.
Но эта иллюзия тоже длится недолго. Около моей двери стоит мальчик-подросток с руками в карманах, и каждый его дюйм излучает недовольство. Окружающее его свечение магии видно аж на середине дорожки, давая понять, что он фэйри. Воздух отдает сталью и вереском; нары, делающие его похожим на человека, были наброшены недавно и прямо у меня на пороге. Он здесь с рассвета.
Я заколебалась. Можно проигнорировать его и надеяться, что он позволит мне войти в квартиру, не закатывая сцен. Можно пойти в «Старбакс» неподалеку, посидеть над чашкой кофе в надежде, что он уйдет. Или можно избавиться от него.
Да не будет сказано, что я выбрала легкий путь или продемонстрировала доброту по отношению к незваным гостям. Прищурив глаза, я прошла по дорожке к нему:
— Чем могу помочь?
Он подпрыгнул, поворачиваясь ко мне:
— Я… что?
— Помочь. Чем могу помочь? Вы стоите между мной и моей квартирой, а я планировала еще немного поспать сегодня. — Я сложила руки на груди и нахмурилась.
Он поежился. Если судить только по его виду, ему столько лет, на сколько он выглядит, где-то около пятнадцати. Волосы светлые и пушистые, как одуванчик, а глаза очень синие. Наверное, девушки падали бы штабелями к его ногам, если бы он не был одет так, словно вот-вот спросит, верю ли я в Иисуса Христа. Парень на моем пороге, одетый настолько официально, наверняка здесь по какому-то бюрократическому делу, и от этого я нахмурилась еще сильнее. Предпочитаю избегать бюрократии. От нее один вред.
— Я… — Он запнулся. Потом вроде бы собрался с мыслями и выпрямился, выпятив грудь колесом с ощущением собственной важности, которое, похоже, свойственно всем пажам. — Я имею честь обращаться к леди Дэй?
У него был едва заметный акцент. Кому бы он ни подчинялся сейчас, начало жизни он явно провел в Торонто либо поблизости.
— Нет, — отрезала я, пробираясь мимо него к двери. Красные нити в дверном проеме, содержавшие мои охранные чары, оставались нетронутыми, почти незаметные в свете раннего утра. Рассвет повреждает чары, но обычно для того, чтобы полностью их разрушить, надо три-четыре дня. Я полезла за ключами. — Ты имеешь честь раздражать Тоби Дэй, которую не интересует твое звание или что ты там пытаешься мне впарить. Уходи, детка, ты мне мешаешь.
— Значит, все-таки вы леди Дэй?
Глядя на дверь, я ответила:
— Я сэр Дэй, если уж на то пошло.
— Я здесь от имени герцога Сильвестра Торкиля из Тенистых Холмов, протектора…
Я повернулась, чтобы прервать его, пока он не начнет декламировать все до единого титулы и протектораты Сильвестра. Подняв руку, я прошипела:
— Это человеческий район! Не знаю, что, по-твоему, ты тут делаешь, и, откровенно говоря, меня это не волнует. Можешь забрать свое послание вместе с собой в Тенистые Холмы и передать Сильвестру, что меня это не интересует. Ясно?
Мальчик моргнул с таким видом, будто понятия не имеет, что ему следует сказать. Моя реакция не вписывалась в его придворный взгляд на мир. У меня был титул, явно дарованный за заслуги, а не из любезности, поскольку я настаивала на том, чтобы ко мне обращались «сэр», а не «леди». Подменыши с титулами — довольно редкая штука и поэтому тема для сплетен, а подменыши с заслуженными титулами еще более редки; насколько я знаю, я единственный подменыш, посвященный в рыцари за последние сто лет. У меня есть сеньор, отнюдь не незначительный или немогущественный. Так почему же я отказываюсь принять послание от него? Мне полагалось прыгать выше головы от радости, что обо мне вспомнили, а не плевать на герцога.
— Может, вы что-то неправильно поняли… — начал он с интонацией преувеличенной заботы, будто говорил с ребенком или с сумасшедшим. — У меня послание от герцога Торкиля, которое он поручил мне…
1
Слова Офелии цитируются по переводу Б. Пастернака