Страница 29 из 65
— Жаль, что ты не пришла раньше, — произнесла Луна очень тихо. — Нам не хватало тебя, и возвращение домой не должно омрачаться подобными новостями. Это плохое предзнаменование.
Сильвестра беспокоили более срочные дела, чем недобрые предзнаменования. Черты его лица заострились, когда он спросил:
— Ты сказала «да»?
Мне оставалось только кивнуть. Сильвестр знал, что мое слово свяжет меня, хочу я того или нет. Я не видела причин говорить ему о проклятии; он и так был достаточно встревожен.
— О Тоби, зачем ты согласилась?
— Потому что у меня не было выбора. — Я сложила руки за спиной. — Если ты не захочешь помочь, я пойму.
— Я этого не говорил. Я… черт!… Можешь дать нам пару минут? Пожалуйста. — В его голосе слышалось напряжение от сдерживаемых слез. Он хотел плакать передо мной не больше, чем я хотела это видеть.
— Я не была здесь какое-то время, — сказала я, уловив намек. — Я пойду посмотрю, что Луна сделала с садами. Пошлешь за мной?
Сильвестр молча кивнул. Луна повторила его жест, ее уши все еще были плотно прижаты к голове.
Захваченная странным порывом, я бросилась вперед и обняла их обоих одновременно, перед тем как развернуться и выбежать из зала, подобрав юбки обеими руками. Мне повезло, я выбралась достаточно быстро. Не важно, что еще случится до того, как я покину холм, но я не хочу видеть, как он плачет.
Глава двенадцатая
Меня не волновало, вежливо ли я поступила, выбежав из зала аудиенций. Я отпустила юбку и прижалась лбом к холодному камню ближайшей колонны, делая глубокие вдохи, стараясь не упасть и не зарыдать. Я избегала Торкилей шесть месяцев, потому что не хотела смотреть в лицо Сильвестру, и все, что я сделала, — так это позволила его мучить. Приношу я хоть кому-нибудьдобро?
Паж отсутствовал, когда я подняла голову. Хорошо. Эта неделя была трудной и должна была стать еще труднее, и я не доверяла сейчас своей способности к вежливости, особенно после того, что только что произошло у Торкилей. Когда я расстраивалась, в первую очередь исчезали мои манеры, и кое-кто говорил, что они давно перестали возвращаться.
Убрав несколько выбившихся прядей с лица, я повернулась, чтобы двинуться по коридору, и чуть не споткнулась о шлейф платья. С горящими щеками я подобрала юбки и пошла дальше, шепотом ругаясь. Ненавижу придворные наряды.
По крайней мере, раздражение подняло мне настроение, и теперь мне было сложнее страдать на тему, как неправильно я спрогнозировала реакцию Сильвестра на мое возвращение. Я завернула за угол, переступив «классики», нарисованные на мраморном полу каким-то ребенком, и открыла дверь наугад. Стены коридора на противоположной стене были оклеены безвкусными горчичными с фиолетовым обоями, и я кивнула, удовлетворенная, что иду правильно. Я продолжала двигаться.
Впервые я пришла в Тенистые Холмы, когда мне было девять лет, и я благоговела. Потом я пришла в раздражение, а потом потерялась. Коридоры петляли и извивались длинными невозможными изгибами; двери, которые ты уже видел, вели в места, где ты никогда не бывал, а двери, которых вчера здесь не было, вели тебя к тому месту, откуда ты начал. Я научилась находить дорогу в этих краях, запоминая ориентиры, сочетая опыт с чистым везением, и тем не менее я иногда ловила себя на мысли, что мне не хватает хлебных крошек.
Желто— пурпурные стены сменились простым камнем, черно-белый мрамор пола -брусчаткой. Розовые гоблины наблюдали за мной с подоконников и углов комнат, заменив собой более привычных котов, которые имели склонность прятаться в холмах. Сильвестр, как это ни забавно, аллергик. К счастью, сады его жены обеспечивают множество колючих заменителей обычных котов. Розовые гоблины похожи на кошек, ведут себя аналогично и раскидывают шипы вместо шерсти. Идеальные гипоаллергенные любимцы.
Большая часть Тенистых Холмов выглядит почти вульгарно, но сады Луны компенсируют это. У нее их как минимум дюжина, и она ухаживает за всеми сама. Кицунэ не славятся умениями садоводов. Но Луна особенная. Она пастушка в одеждах леди, когда играет роль герцогини, но среди цветов она королева. Они делают все, разве что не кланяются, когда она проходит мимо.
Третий коридор, в который я свернула, заканчивался прямо за зимними кухнями простой деревянной дверью с цветной стеклянной розой, расположенной на уровне глаз. Улыбаясь, я толкнула дверь и оказалась в саду Стеклянных Роз.
Все, к чему прикасается Луна, растет, но розы всегда были ее гордостью и радостью. Сад Стеклянных Роз расположен в закрытом помещении — круглой комнате с белыми мраморными стенами, которые на высоте десяти футов переходят в купол из филигранного серебра и хрусталя. Тропинки, усыпанные белым колотым кварцем, мерцают на солнце, преломляющемся сквозь розы и отбрасывающем радужные отблески. И повсюду розы, растущие в диком, на первый взгляд неограниченном, изобилии. Сначала их полупрозрачность кажется странной, но потом ум признает то, что видит глаз: каждый цветок, каждый лепесток и бутон — это живое цветущее стекло, окрашенное в безупречные акварельные цвета. Что лучше всего, стеклянные розы не пахнут. Этот сад — одно из немногих мест в Тенистых Холмах, где не пахнетрозами.
Подобрав юбку подальше от шипов, я прошла по ближайшей тропинке к скамейке, вырезанной из того же мрамора, что и стены. Платья для танцев не для возни с розами — не то чтобы я занималась тем или другим, предпочитаю избегать этого. Я села, со стоном уронив голову в ладони.
Это дело словно головоломка: каждый раз, когда я распутываю очередной узел, меня поджидает следующий. Человеческая логика никогда не ладила с безумием фэйри, а я слишком долго думала как человек: чем дольше я смотрела на вещи, тем меньше смысла в них оказывалось. Роза сотрудничала с Дэвином до того момента, как сундук с приданым, который она почему-то прятала, не привел ее к гибели. Сильвестр был удивлен новостью об убийстве, а Рейзель рассмеялась. Королева Туманов не стала помогать мне, несмотря на то что Роза — чистокровка, и она не хотела, чтобы я нашла виновных. Что, черт возьми, происходит?
Ничто никогда не имеет достоверного смысла, когда замешаны фэйри. Единственная наша постоянная черта — мы заставляем вещи меняться.
Что— то зашевелилось в кустарнике. Я подняла голову, но единственное движение, которое заметила, -это хрустальные бабочки, послушно порхающие с цветка на цветок: стеклянные насекомые, опыляющие стеклянные розы.
— Кто здесь? — окликнула я, сражаясь со своей привычной паранойей. Ничто не нападет на меня в Тенистых Холмах, а даже если и нападет, я отгоню их местной флорой.
— Привет! — жизнерадостный ответ донесся из густо поросшей клумбы красных и пурпурных амарантов. — Это ты, Тоби?
— В общем, да, — подозрительно ответила я. — Кто там?
Цветы захрустели, и из них выкатился ухмыляющийся Коннор О'Делл. Он умудрился потерять свою корону где-то между тронным залом и садом, и в его волосах запутались розовые лепестки.
— Я, — сказал он, вставая. Хоть кто-то хорошо проводит время. Может, он просто убрался подальше от Рейзель, это кого хочешь обрадует. — Не думал, что ты любишь розы.
— Я, как правило, не люблю розы.
— Но эти розы тебе нравятся?
— Эти да.
Он подошел ко мне и уселся рядом с веселым оживлением. Я сдержала улыбку:
— У тебя что-то в волосах.
— Да? — Он потряс головой, словно пес, отряхивающийся от воды после купания, и желтые стеклянные лепестки посыпались на скамейку, хрустально позвякивая при столкновении с мрамором. — Уф! Конечно. Буду знать, как прятаться под розовыми кустами.
— Нет, ты выучишь этот урок, когда зацепишься за одну из этих крошек и порежешься в том месте, где действительнобольно, — заметила я, поигрывая лепестком.
Коннор поморщился:
— Ты говоришь по опыту?
— О да. Эти штуки могут пропороть джинсы.
— Ну что ж, чего ты ожидала от стеклянных роз? Что они будут мягкими? — Он усмехнулся, явно пытаясь внушить мне симпатию.