Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 3 из 10

ХРИСТОС

Какая резкая противоположность с образом Христа, смерть Которого означает вступление в жизнь вечную! Во всем мире Христос видит действие божественного Промысла: ни единая малая птица не упадет на землю, ни один волос не упадет с головы человека без воли Отца Небесного. Христос далек от того, чтобы считать ненавистной эту земную жизнь, переживаемую по воле Божией и под Его всевидящим оком. Он почитает ее как путь к вечности, как узкие ворота, через которые мы вступаем в царствие небесное. А что такое это царствие небесное? Нирвана? Воображаемый рай? Купленная награда за дела, содеянные на земле? Ответ на это дает Христос в одном слове, которое, несомненно, сохранено для нас в подлинном виде, так как оно раньше никем не было произнесено и, очевидно, не было понято никем из его учеников, а тем менее выдумано, — это слово на таких могучих крыльях опередило медленное развитие человеческого знания, что смысл его до сих пор еще понятен не всем (я уже говорил выше, что наше христианство еще в младенчестве). Итак, Христос сказал: «Не придет царствие Божие приметным образом, и не Скажут: вот, оно здесь, или: вот, там. Ибо вот: царствие Божие внутри нас есть».

Это то, что сам Христос называет «тайной»; ее нельзя обнять словами, ее нельзя доказать умозрительно; далее Спаситель старается пояснить Своим слушателям великое дело спасения при помощи притч: «Царствие Божие подобно зерну горчичному, которое человек взял и посеял на поле своем, которое, хотя меньше всех семян, но, когда вырастет, бывает больше всех злаков и становится деревом, так что прилетают птицы небесные и укрываются в ветвях его»; «царство небесное подобно закваске, которую женщина, взявши, положила в три меры муки». Но всего яснее такой образ: «Еще подобно царствие небесное сокровищу, скрытому в поле». Что поле означает мир — это ясно из слов Христа (см. Матфея XIII, 38); в мире, то есть в этой жизни, лежит сокровище скрытое: царствие Божие внутри нас! Это и есть тайна царствия Божия, как говорит Христос; в то же время это есть тайна Его собственной жизни, тайна Его личности. Отрешения от жизни (как у Будды) Христос отнюдь не проповедует, а проповедует изменение направления жизни, если можно так выразиться; ведь Христос говорит Своим ученикам: «Истинно говорю вам, если вы не обратитесь, вы не войдете в царствие небесное». Позднее это столь наглядное, осязаемое обращение получило, быть может, от чужой руки более мистическое выражение: «Если кто не родится вновь, тот не увидит царствия Божия». Но дело не в словах, а единственно в представлении, лежащем в основе, а это представление лучезарно предстоит у нас перед глазами, ибо оно заключает в себе всю жизнь Христа.

Здесь мы не находим (как у Будды) учения, математически, как 2x2=4, и логически развитого одно из другого; не находим также, как часто утверждали поверхностные люди, какого-либо органического соприкосновения с еврейской мудростью: стоит лишь прочесть Иисуса сына Сихарова, которого чаще всего привлекают для сравнения, и задаться вопросом: разве этот дух тот же самый? У Сираха, этого еврейского Марка Аврелия, даже самые прекрасные изречения, напр.: «Стремись к правде до самой смерти, и Бог защитит тебя», или: «В устах глупых сердце их, уста же мудрых — в сердце их», — звучат точно из другого мира, если сравнивать их со словами Христа: «Блаженны кроткие, ибо они наследует землю; блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят.

Возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня; ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим. Ибо иго Мое благо и бремя мое легко».

Так никто еще не говорил раньше, никто не говорил и после. Эти слова Христа вовсе не имеют, как видите, характера поучения, но подобно тому, как звук голоса дополняет то, что мы знаем из черт лица, из поступков человека, прибавляя что-то неуловимое, непередаваемое, самую суть его личности, так и тут нам кажется, что в этих словах Христа мы слышим Его голос; что Он сказал, в точности мы не знаем, но какой-то несомненный, незабвенный звук поражает наше ухо и оттуда проникает в сердце. И вот, открыв глаза, мы видим этот образ, эту жизнь! Через пространство веков мы слышим слова: «Научитесь от Меня», — и понимаем теперь, что это должно означать: быть таким, каким был Христос; жить, как жил Христос; умереть, как умер Христос, — вот царство небесное, вот жизнь вечная.

В наше время, когда понятия о пессимизме и отрицание воли стали ходячими, их часто применяли к Христу; но они подходят только к Будде, а для некоторых явлений христианских Церквей и их догматов жизнь Христа есть отрицание их самих. Если царство Божие внутри нас, если небо, как скрытое сокровище, лежит зарытое в этой жизни, то при чем тут пессимизм? Как может быть человек существом жалким, родившимся только для горя, если в груди его скрыто божество? Как может свет быть наихудшим, какой только возможен (см. Шопенгауэра «Мир как воля и представление»), если в нем заключается небо? Для Христа все это были ложные выводы; Он говорил: «Горе вам, книжники, что затворяете царство небесное человекам; ибо сами не входите и хотящих войти не допускаете!» И славил Бога за то, что Он открыл младенцам то, что утаил от мудрых и разумных. Христос, по выражению одного из великих людей XIX века, был не мудрецом, а Богом; это огромная разница, и потому именно, что Он был божественным, Христос не отвращался от жизни, а напротив, обращался к ней. Это красноречиво подтверждается впечатлением, произведенным Христом на все окружающее; Его называют древом жизни, хлебом жизни, водой живою, светом жизни, светом мира, светом, свыше ниспосланным, как светильник, тем, кто пребывает во тьме и мраке смерти; для них Христос есть камень краеугольный, почва, на которой мы должны построить жизнь свою, и т. д. Все это положительно, позитивно, утвердительно. Воскрешал ли Христос мертвых? Пусть в этом сомневаются те, кому угодно; тем выше скептик должен оценить то животворное впечатление, которое исходило из этого образа, ибо куда Христос ни шел, всюду казалось, что видишь мертвых воскресшими, больных исцеленными н подымающимися со своих одров. Всюду отыскивал Он страждущих, бедных, обремененных горем и говорил им: «Не плачьте!» — утешал их и дарил им слова жизни.

Идеал монашеской жизни в Средней Азии, где он хотя и не основал буддизма, однако дал ему могущественную поддержку, проник в непосредственную близость Галилеянина; однако где же видано, чтобы Христос проповедовал учения монастырские, враждебные миру? Многие основатели религий налагали на себя и учеников своих бичевание плоти в отношении пищи; Христос же — нет; Он, напротив, особенно подчеркивает, что Он не постился, как Иоанн, а жил так, что о Нем люди говорили: «Вот человек, который любит поесть и пить вино». Все другие выражения из Библии, сделавшиеся ходячими — «Помыслы людские суетны»; «жизнь человеческая — суета сует: она проходить, как тень»; «все поступки людские тщеславны» и т. д. — все они заимствованы из Ветхого Завета, а не из Нового. Да, такие изречения, как слова Соломоновы («Одно поколение проходит, другое приходит, земля же остается вечной»), исходят из миросозерцания, прямо противоречащего миросозерцанию Христа. Он говорил, напротив, что небо и земля преходящи, тогда как только в груди людской сокрыто единое вечное. Правда, Христос дает нам пример безусловного отвращения от многого, что наполняет жизнь большинства; но это делается ради самой жизни;

это отклонение и есть тот «поворот», о котором сказано, что он ведет в царство небесное, — он отнюдь не внешний, а чисто внутренний. То, чему учит Будда, в известной степени физический процесс — это фактическое умерщвление плоти и духа в человеке: кто хочет быть спасен, тот должен исполнить три обета: целомудрия, бедности и послушания. У Христа мы не находим ничего подобного: Он присутствует на брачных пирах, объявляет брак священным учреждением Божиим, а грехи плоти судит так снисходительно, что даже для жены-прелюбодейки не находит слов проклятия; правда, Он считает богатство одним из препятствий к упомянутому перевороту в направлении воли: богатому, говорит Он, труднее войти в царство небесное, что находится внутри нас, чем верблюду пройти сквозь игольное ушко; однако тотчас же прибавляет (и это самое характерное и решающее): «что невозможно людям, возможно Богу». Это опять-таки одно из мест, которые нельзя было изобрести, ибо нигде целом мире мы не видим ничего подобного. Обличений против богатства бывало много и раньше (стоит прочесть еврейских пророков); впоследствии они повторялись (см. послание Иакова); для Христа, однако, богатство есть нечто совсем внешнее, обладание им может и быть и не быть помехой, — для него весь вопрос исключительно и единственно в том, чтобы совершилось внутреннее Превращение. Позднее именно этот самый случай прекрасно поясняется самым значительным из апостолов: если Христос посоветовал богатому юноше: «Иди, продай свое имущество и раздай бедным», то апостол Павел дополняет эти слова замечанием: «И если бы я роздал все свое имущество нищим и не имел любви, то это не принесло бы мне пользы». Кто направляет путь свой к смерти, тот может довольствоваться бедностью, целомудрием и послушанием; кто же избирает жизнь, У того другое на уме.