Страница 3 из 22
Глава 34. Александр II (1855-1881)
Наследник. ❖ Воспитание Александра II. ❖ Амурные увлечения и скандал во дворце. ❖ Любовь к княжне Долгорукой. ❖ Отмена крепостного права. ❖ Свобода или кабала? ❖ Брожение в обществе. ❖ Личная трагедия. ❖ Первое покушение. ❖ Общество после выстрела Каракозова. ❖ Второе покушение. ❖ Жестокий террор. ❖ Третье покушение на царя. ❖ Император ищет причины крамолы. ❖ Еще одно покушение на царя. ❖ Взрыв в Зимнем дворце. ❖ Последнее покушение.
Глава 35. Александр III (1881-1894)
Наследник престола. ❖ Воспитание и образование. ❖ Великая княгиня Мария Федоровна. ❖ Новый политический курс и национальное самосознание. ❖ Обуздание общества. ❖ Влияние войны на нравственность Александра. ❖ Положение рабочих и крестьян при Александре III. ❖ «Экономная» экономика и экономический подъем. ❖ Новое обмундирование в армии. ❖ «Неотесанный» Александр и искусство. ❖ Болезнь и смерть Александра III.
Глава 36. Россия начала XX века
Государственное устройство. ❖ Экономическое положение и население России. ❖ Витте и модернизация России. ❖ Монархия — истинно российская форма власти. ❖ Оккультизм — отражение нравственного разложения общества. ❖ Образование и культура.
Глава 37. Последний российский император Николай II (1894 — 1917)
Личность Николая II. ❖ Воспитание. ❖ Пороки, царившие в гвардии, и военная служба Николая. ❖ Чрезвычайное происшествие. ❖ Первые любовные увлечения. Матильда Кшесинская. ❖ Любовь на всю жизнь. ❖ Ходынское поле. ❖ «Кровавое воскресенье». ❖ Царская семья и Распутин. ❖ Трагедия последнего русского императора. ❖ Гибель царской семьи.
Литература
Предисловие
В России всегда был высок интерес к своей истории, к своим национальным традициям, обычаям, быту. Но в последнее время не меньший интерес вызывает тема нравственности. Падение нравственности приводит к вырождению общества.
Сейчас нам как никогда важно знать, какими мы были, чтобы понять, какие мы есть и почему такими стали. Это позволит правильно оценить себя, не повторять ошибок наших предков и не чувствовать себя изгоями, интегрируясь в сообщество цивилизованных государств.
Если обычаи — это общепринятый порядок или традиционные правила общественного поведения, а быт — общий жизненный уклад, т. е. наша повседневная жизнь, то нравственность — это правила человеческого поведения, духовные и душевные качества, необходимые человеку в обществе.
Нравственность невозможно отделить от народного быта и обычаев, но она зависит и от многих других факторов. Это и экономические отношения, и законы, и суды, и формы управления государством. Нравственность также тесно связана с философией, политикой, идеологией и религией, которая играет особую роль в формировании нравственных норм.
Все это нашло отражение в книге и представлено в виде наиболее интересных исторических фактов.
Большое внимание в книге уделено таким страшным для России событиям, как татаро-монгольское иго, Смутное время и польско-шведская интервенция, война с Наполеоном и др. Эти потрясения невольно убеждают, что мы — мученики, но история не раз доказывала, что чем нам труднее, тем сильнее мы становимся. В самые тяжелые для России времена, когда она оказывалась на краю гибели, народ поднимался и спасал ее.
Госпожу де Сталь, которая посетила Москву в 1812 г., перед самым нашествием Наполеона, поразили беспримерный духовный подъем русского народа, его патриотизм и жертвенность во имя России.
Россия известна и своей неповторимой самобытностью. Русский историк и археолог И.Е. Забелин (1820-1908) очень точно определил это явление: «Наше древнее общество… сложилось путем непосредственного нарождения, без участия каких-либо пришлых, чуждых ему элементов. Варяжское вторжение, изгнание распустилось в нашем быту, как капля в море, почти не оставив следа. Своеобразная сила нашего быта так велика, что самая реформа и можно сказать революция Петра оказалась во многом совершенно бессильною». У И.Е. Забелина есть хорошее определение еще одного истинно русского явления — своеволия. «Идея самостоятельности, нравственной независимости, — пишет историк, — была нераздельна с идеей самовластия, а еще ближе, с идеей самоволия и своеволия. Своеволие и самовластие в ту эпоху было нравственною свободою человека; в этом крепко и глубоко был убежден весь мир-народ; оно являлось общим, основным складом жизни».
Если говорить об исторических личностях, то они, несомненно, оказывали большое влияние на состояние и развитие общества. И если мы говорим о быте и нравственном состоянии царских дворов и России в целом, то не можем обойти и личность самодержца, также как и личности героев, какими были Минин, Пожарский, или антигероев, какими были Лжедмитрий, Бирон, Пугачев.
Мы мало знаем о быте России до X в., но уже в XI в. появляется летописец Нестор, о котором немецкий историк Шлецер сказал, что он «… есть первый, древнейший, единственный, по крайней мере, главный источник для всей славянской, летской (латышской и литовской) и скандинавской жизни…», от которого мы и получили некоторые сведения о быте, обычаях и нравственном поведении наших древних предков. С тех пор Россия вызывала постоянный интерес на Западе и в разное время о ней писали такие классики мировой литературы, как Шекспир, Рабле, Сервантес, Сирано де Бержерак, Томас Мор и многие другие. Россию посещали политики, дипломаты, военные, купцы, врачи, литераторы практически всех европейских стран и оставляли письменные сведения о ней. Иностранцев поражали суровый климат России, ее природные богатства, обилие хлеба, меда, скота, рыбы, своеобразие культуры и веротерпимость, которой не мог похвастаться Запад. «Подобного богатства нет в Европе», — отмечал немецкий дипломат Герберштейн.
Мемуары очевидцев, писавших о России, были популярны на Западе, их читали и короли, и простой народ. Но не все авторы были объективны по отношению к России. Часто этому мешало незнание языка, обычаев и нравов русского народа, а иногда просто предвзятость или различие политических и религиозных взглядов. Так, немецкий ученый и путешественник Олеарий писал о нравах, быте, обрядах россиян XVII в. и при этом критиковал их за невоздержанность, грубость, пьянство и безнравственное поведение, забывая, что жители Западной Европы страдали теми же пороками, а сам автор вынужден был бежать из родного Лейпцига от насилия пьяных солдат, занимавшихся грабежами. Но, критикуя россиян, Олеарий все же с восторгом говорит о простоте нравов и обычаев московитян того времени. То же самое можно сказать о французском писателе де Кюстине, книга которого в 30-е гг. XIX столетия стала памфлетом с антирусским направлением.
Отношение де Кюстина к России осудили многие европейцы, а Герцен говорил, что «… следует исследовать Россию немного глубже той мостовой, по которой катилась элегантная коляска маркиза де Кюстина».
Оценка поступков людей с точки зрения нравственных принципов и норм выражается в категориях добра и зла, чести и бесчестия, справедливости и несправедливости, и если этими категориями измерять современного россиянина, то нужно иметь в виду, что генетически мы мало изменились, а поэтому и в событиях прошлого можно найти параллели кризисного состояния современного общества.
В заключение остается сказать, что в России обычаи, быт и нравственные устои, как и везде, соизмеряются с особенностями и географического положения, и исторического развития, и они ничуть не хуже обычаев и нравов любых других европейских держав. И не всегда разумно оглядываться на Запад и пытаться слепо переносить западную культуру в русскую среду.