Страница 23 из 32
спрашивал Гейне, повторяя вопрос древнейших египетских и шумерских текстов: почему дурным хорошо, а хорошим дурно? И вместе с тем Гейне не отрицал действительность, не мазал ее сплошной черной краской. Он отчетливо видел в океане мирового зла отдельные островки умиротворения и радости. В «Книге ЛеГран» он писал:
«Мир так приятно запутан: это — сон опьяневшего бога, потихоньку, a la francaise, ушедшего из компании бражничающих богов и уснувшего на уединенной звезде. Он и сам не знает, что творит все, что видит во сне, и сновидения эти безумно пестры или разумно гармоничны; Илиада, Платон, Марафонская битва, Моисей, Венера Медицейская, Страсбургский собор, Французская революция, Гегель, пароход и т. д. — лишь отдельные хорошие мысли этой сонной божьей грезы».
В этом ряду, возможно, удивляет французская революция, но это дань юности поэта. В зрелом возрасте Гейне осуждал революцию и предупреждал об опасности новых Робеспьеров. Да, Генрих Гейне частенько выступал в роли пламенного публициста, но все же главное в его творческом наследии — поэзия. Самое время рассказать о ней. Но, как справедливо написала Марина Цветаева: «Кто может рассказать о поэтическом пути (беру самых великих и бесспорных лириков) Гейне, Байрона, Шелли, Верлена, Лермонтова? Они заполнили мир своими чувствами, воплями, вздохами и видениями, залили его своими слезами, зажгли со всех четырех сторон своим негодованием…»
Так что никакого литературоведения. Единственно следует отметить, что Гейне обладал поистине неисчерпаемой фантазией, в нем причудливо сочетался сатирик и лирик, он блистательно чередовал, а то и соединял серьезную аналитику с иронией и юмором, всегда был остроумен и любил парадоксы. Был ли он счастлив в жизни? Сопутствовал ли ему успех? На этот счет чисто гейневские строки:
Очень кратко, конспективно о жизни Генриха Гейне. В семье его называли Гарри. Родился он 13 декабря 1797 года в Дюссельдорфе в еврейской семье мелкого торговца мануфактурными товарами. Наибольшее влияние в детстве на него оказали мать, Бетти Гейне, и дядя, Симон Гельдерн. С их подачи он полюбил сказки, легенды и страшные истории с привидениями. Первые книги, которые произвели впечатление на маленького Гарри, — «Дон Кихот» и «Путешествие Гулливера». Мать всячески развивала задатки сына и мечтала о военной карьере с «самыми золотыми погонами». Но золотопогонником Генрих Гейне не стал. Когда ему было 15 лет, отец отвез его во Франкфурт и определил к делу, на бакалейный склад. Однако в силу своего характера и творческой фантазии Гейне никак не мог работать бакалейщиком, он открыто ненавидел торгашество и презирал изворотливых евреев-купцов.
И вот новый поворот в судьбе: Генрих Гейне — студент-юрист. Он слушает лекции Августа Шлегеля, и «священный трепет пробегает в его душе». Гейне учился в Бонне, Гёттингене и Берлине. Как свидетельствуют современники, черты лица у молодого Гейне были тонкие, лицо белое с легким румянцем, маленькие усики и постоянное ироническое выражение на губах. Он всем запомнился дерзким острословом и всегда воспринимал действительность насмешливо и критически. Даже после встречи в Веймаре со своим богом — Гёте — Гейне с улыбкой вспоминал, что ему захотелось говорить с классиком исключительно по-гречески, настолько Гёте парил в облаках своего величия.
Гейне получил диплом доктора права, но адвокатом стать не захотел. Предпочтя вольные литературные хлеба, он существовал на гонорары и подачки богатого дяди, банкира Соломона Гейне. В Германии поэт редактировал газеты, писал стихи, выпускал книги и весь кипел от негодования «вследствие господствующей всюду лжи». Но переселиться он мечтал не в пустынную Аравию, к верблюдам, а в шумный, давно уже притягивающий его к себе Париж, где «по крайней мере, — говорил Гейне, — мне не будут колоть глаза тем, что я еврей».
Париж как мечта жизни. Гейне приехал в столицу Франции в мае 1831 года. Здесь он приобрел новых друзей, здесь выпустил «Современные стихотворения», поэму «Германия. Зимняя сказка» и — когда уже был прикован к кровати — скорбно-ироническую книгу «Романсеро». В Париже Гейне вел весьма противоречивую жизнь, братаясь с плебсом в пивных и трактирах, выступая с революционными подстрекательскими речами и оставаясь при этом эстетом, наделенным аристократической брезгливостью ко всему грубому, плебейскому. Противоречивость Гейне проявилась и в борьбе за наследство дяди, банкира-миллионера: благородный Гейне рьяно бился за свои низменные интересы. Но не будем судить его строго как человека, тем более что на его долю выпала ужасная участь: прогрессирующий паралич, почти 8 лет он пролежал не выходя из дома, в «матрасной могиле» на улице Амстердам. Неизбежно приближаясь к концу, будучи парализованным и почти слепым, Гейне проявлял удивительную силу духа и до последнего дня продолжал писать и участвовать в беседах с приходящими к нему друзьями.
За несколько часов до его смерти в комнату к нему проник австрийский поэт Мейснер. Он осведомился, каковы его отношения с Богом. Гейне, улыбаясь, ответил: «Будьте спокойны. Бог простит меня. Это его профессия».
Генрих Гейне умер 17 февраля 1856 года, в возрасте 58 лет. Хоронили его на кладбище Монмартра 20 февраля. За гробом шла горстка людей, но среди них Теофиль Готье и Александр Дюма. Хоронили, согласно его воле, без религиозных обрядов, и на могиле не произносили речей.
«Вместо креста возложите на мою могилу лук и стрелы», — говорил Гейне. Он действительно был бойцом и сам называл себя «храбрым солдатом в войне за освобождение человечества». В стихотворении «Доктрина» Гейне писал:
А теперь просто необходимо коснуться темы «маркитанток». С ранних лет Генрих Гейне проявил себя очень влюбчивым. Маленькая Вероника, дочь палача Иозефа, или «красная Зефхен», как звали ее… Большая и безответная любовь к кузине Амалии… Амалия предпочла выйти замуж за другого и превратиться в почтенную мадам Фридлендер. А Генриху Гейне оставалось изливать свою сердечную боль в стихах.
«Конченый человек» все же нашел в Париже (и где? в обувной лавке) свою женщину, 18-летнюю Эжени Миро, которую он назвал Матильдой. Девушку весьма простую и по умственному развитию явно не тянувшую на статус музы поэта. Гейне пытался дать ей образование, но она не смогла учиться. «У нее чудесное сердце, но слабая голова», — говорил Гейне своим друзьям. Она безрассудно тратила деньги и часто взрывалась не по делу, отчего Гейне прозвал ее «домашним Везувием». Почему он выбрал именно ее, остается загадкой. Может быть, потому, что она была веселого нрава, искусной любовницей и преданным другом? Весьма возможно. Когда Гейне окончательно слег и почти не вставал с постели, Матильда превратилась в заботливую и нежную сиделку, самоотверженно ухаживала за больным и как могла утешала его. К тому же она совершенно не ревновала Гейне к его поклонницам, среди которых была и последняя возлюбленная поэта, Камилла Сельдей, маленькая брюнетка с плутовскими глазами по прозвищу «Муха».