Страница 21 из 32
Денег на университет не было, и университетом для 16-летнего Киплинга стала местная газета. Редьярд Киплинг бесстрашно вступил на журналистскую тропу. Сначала он приобрел всеиндийскую славу, а к 25 годам — всеанглийскую. Параллельно с журналистикой Киплинг начинает свою писательскую деятельность.
Любопытно, как был напечатан первый рассказ Киплинга. Редактор газеты был в отпуске, и, воспользовавшись этим обстоятельством, Киплинг «тиснул» свой рассказ «Ворота 100 печалей» об умирающем курильщике опиума. Это было в 1884 году.
Сначала индийские газеты, потом английские. Рассказы, стихи, в которых Киплинг выступал в роли бунтаря, бросал вызов властям и общепринятым понятиям. Разрушителем всяческих табу он и вошел в большую литературу. Короче, литературную славу он приобрел, а вот мужской славы, славы покорителя женщин у Киплинга не было. Его первая любовь Фло Гарранд откровенно смеялась над ним. И когда другая девушка, Каролин Балестье, оказала ему знаки внимания, Киплинг не мог устоять. Он сделал предложение, женился на ней, вызвав немалое удивление у своих друзей. Так, Генри Джеймс сказал: «Это не женщина, а мужик в юбке». И действительно, в доме командовала именно Кэрри, а отнюдь не «железный Редьярд» (в своем творчестве он был именно железным, а вот в быту, увы, совсем другим), Кэрри распоряжалась и командовала всем в доме и даже заставила своего знаменитого мужа перебраться из Англии в Америку.
В 1899 году Киплинг тяжело заболел, одновременно заболела и одна из дочерей, Джозефин. Кэрри предпочла ухаживать за мужем, сосредоточив на нем все свое внимание. Но когда Джозефин умерла, Кэрри сочла себя ее убийцей, а Киплинга — соучастником преступления. Нет, в личной жизни Редьярд Киплинг был далеко не счастливым человеком.
Вернувшись в Англию, Киплинг купил мрачный особняк XVII века, дом-крепость в Сассексе, и жил там почти отшельником, отклоняя большинство приглашений на всяческие светские церемонии и встречи. Он страдал бессонницей. Его одолевали приступы нервного плача. Но тем не менее внутри, в душе, Киплинг оставался крепким и несгибаемым человеком, истинным солдатом британской короны. Своим пером он боролся с врагами Англии. В период англо-бурской войны его милитаристские призывы шокировали очень многих. В круг его друзей входили премьер Джозеф Чемберлен, генерал Сесил Джон Родс и другие «ястребы».
Этот внутренний позыв к действию, к «подвигам, доблести, славе» (как выстраивал подобный ряд наш Александр Блок) привел к тому, что Киплинг заставил своего хилого сына Джона вступить в действующий полк и отправиться на арену Первой мировой войны. В первом же бою Джон Киплинг был в ранен в голову и погиб. Редьярд испытал двойственное чувство: как отец — печаль утраты, как поэт — гордость за сына-воина, погибшего в бою. Все, как в творчестве:
Сам Киплинг скончался в Лондоне 18 января 1936 года в возрасте 70 лет. Характерно, что на похороны не пришел ни один видный писатель, зато были премьер-министр, генерал и адмирал.
После смерти Киплинга стал наблюдаться взрыв интереса к его творчеству. Как написал английский поэт Огден:
Простили многие. Только не жена. Она сожгла записные книжки писателя, содержавшие, кроме дневниковых записей, наброски его творческих замыслов и незаконченные произведения, которые так и не были опубликованы. Более того, она потратила немалые суммы на то, чтобы выкупить у различных адресатов письма Киплинга, которые также были преданы огню. Таким образом, супруга Киплинга стала основоположницей традиции сжигания писательского архива.
Чего она страшилась? Может, американских увлечений мужа? В одном из уцелевших писем Киплинг писал: «Помимо всего прочего, я безнадежно влюблен приблизительно в восемь американских девиц. Каждая представлялась мне верхом совершенства, пока в комнату не входила следующая… Девушки Америки затмевают всех. Они умны и любят поговорить…»
Этого боялась Кэрри: что есть женщины и умнее ее? Но ведь Киплинг писал и нечто иное:
В мечтах, в грезах, сновидениях Киплинг хотел превратиться в бирманца — «оберну тело двадцатью ярдами настоящего королевского шелка, изготовленного в Мандалео, и буду курить сигареты одну за другой… и гулять с девушкой цвета миндаля, которая тоже будет смеяться и шутить…»
Но это все лирика, не очень характерная для него, человека жесткого и интровертированного, эгоцентричного и высокомерного. Джордж Оруэлл писал о Киплинге: «Вот уже пять литературных поколений прогрессивной интеллигенции презирает его, но теперь подавляющее большинство этих интеллигентов забыто, а Киплинг все еще с нами».
Действительно, с нами. Не будем говорить об истинных любителях поэзии и хорошей прозы. И о детях, которые обожают сказки Киплинга про «Кошку, гуляющую сама по себе», про «Краба, который играл с морем», про любопытного Слоненка, пятнистого Леопарда, про Маугли и Рикки-Тикки-Тави. Все это любимо и все это читаемо. Но даже далекие от изящной словесности политики любят цитировать крылатые слова Киплинга о том, что
Правда, политики-патриоты при этом интерпретируют слова Киплинга в том смысле, что мы — Восток и начхать нам на Запад. Запад — это наш враг. Но не будем об этом. Лучше ответим на вопрос, а есть ли в творчестве Киплинга русский след? Да, есть. В 1918 году Киплинг написал стихотворение «Россия — пацифистам». Он адресовал его западной интеллигенции, не поддержавшей Белогвардейское движение. Киплинг резко критиковал Октябрьскую революцию, повлекшую за собой голод, террор и разруху. Вот это стихотворение в переводе Ксении Атаровой: