Снег в апреле

— Я прошла немного, а затем меня подвез снегоочиститель.

Им придется ждать Ангуса. Возможно, они могут остановиться здесь, в гостинице. Она пожалела, что не взяла Джоди с собой.

— У вас есть две свободные комнаты?

— Две?

— У меня есть другой брат. Он сейчас не со мной.

Женщина посмотрела на Каролин с сомнением, но сказала:

— Сейчас, — и направилась в свой офис за регистрационной книгой.

Каролин прислонилась к стойке. Решительно не имело смысла паниковать, от этого будет еще хуже.

А потом она поняла, что на нее снова накатывает знакомая тошнота, острая боль в животе. Это застало ее врасплох, как некий ужасный монстр, поджидающий за углом, чтобы атаковать. Она попробовала игнорировать боль, но ее невозможно было игнорировать. Она росла с пугающей скоростью, подобно огромному воздушному шару, накачиваемому воздухом. Боль такая сильная, что в сознании Каролин не оставалось места больше ни для чего. Она была сделана из боли, боль протянулась во все уголки ее тела. Она закрыла глаза и услышала звук, похожий на отдаленный звук колокола.

Потом, когда она подумала, что уже не перенесет этого больше, боль начала отступать и в конце концов соскользнула вниз и оставила ее, как скинутая одежда. Через какое-то время она открыла глаза и посмотрела прямо в испуганное лицо женщины. Она подумала, что не знает, как долго она так простояла.

— Как вы себя чувствуете? Вам лучше?

— Да. — Она попробовала улыбнуться. Ее лицо было влажно от пота. — Расстройство желудка, я думаю. У меня было так прежде. И потом, эта прогулка...

— Я принесу вам стакан воды. Вы лучше бы присели.

— Все хорошо.

Но с лицом женщины что-то происходило: оно превращалось в странное пятно, то приближалось, то пропадало. Женщина что-то говорила, Каролин могла видеть ее рот, открывающийся и закрывающийся, но не слышала ни звука. Каролин протянула руку и ухватилась за край стойки, но это не помогло, и последнее, что она помнила, был яркий ковер, приближающийся к ее лицу, и звук удара.

Глава 5

Оливер вернулся в Карнеи около половины пятого. Он устал. Дункан Фразер, помимо того, что предложил тяжелый сытный обед, настоял на обсуждении каждого аспекта финансовых и юридических деталей покупки Карнеев. Ничто не было упущено, и теперь голова Оливера разламывалась от фактов и чисел. Площадь земли в акрах, урожаи, поголовье рогатого скота, ценность построек, состояние усадьбы и сараев. Это было необходимо, конечно, и правильно, но он находил всю эту волокиту обременительной и ехал домой по шоссе в состоянии черной депрессии. По правде говоря, продажа дома, пусть даже и Дункану, была равносильна предательству какой-то части себя и начисто обрывала корни, связывающие его с детством.

Внутренний конфликт окончательно лишил его сил. Голова болела, и он мечтал скорее вернуться домой, ощутить комфорт собственного кресла, собственного домашнего очага и, возможно, выпить чашечку чая.

Дом выглядел уютным и приветливым, как никогда. Он завел «лендровер» в гараж и вошел в свое обиталище через кухню. Госпожа Купер стояла за гладильной доской, но все ее внимание было отвлечено на дверь. Когда он появился, она вздохнула с облегчением и с громким стуком поставила утюг.

— О, Оливер, как хорошо, что это вы. Я слышала шум автомобиля и надеялась, что это вы.

Что-то в ее лице заставило его спросить:

— Что случилось?

— Да вот, сестра мальчика вышла на прогулку и не вернулась, а уже темнеет.

Оливер, стоя в пальто, медленно переваривал эту неприятную информацию.

— Когда она вышла?

— После завтрака. И не ела ничего, даже блоха и то больше ест.

— Но сейчас... Половина пятого.

— Да, уже.

— Где Джоди?

— Он в детской. Он не волнуется. Я отнесла ему чай, бедному ягненочку.

Оливер нахмурился:

— Но куда она пошла?

— Она не сказала. «Я немного погуляю» — это все. — Лицо госпожи Купер выражало беспокойство. — Вы думаете, что-то случилось?

— Я не удивлюсь, — с горечью ответил Оливер. — Она такая дурочка, что может утонуть в луже.

— О, бедная девочка...

— Не бедная девочка, а непроходимая дура, — жестко отрезал Оливер.

Он собрался подняться по лестнице, чтобы найти Джоди и расспросить, но в этот момент зазвонил телефон. Оливер обрадовался, что наконец-то починили линию, но госпожа Купер схватилась за сердце и охнула:

— Это полиция!

— Вряд ли, — пожал плечами Оливер, но на всякий случай поспешил из кухни в библиотеку, чтобы снять трубку. — Карнеи! — рявкнул он.

— Это усадьба Карнеев? — Женский голос звучал очень вежливо.

— Да, это говорит Оливер Карнеи.

— О, господин Карнеи, говорит госпожа Хендерсон из гостиницы «Страткори Армз».

Оливер насторожился:

— Да?

— Здесь находится молодая леди, она прибыла, чтобы навестить своего брата, который работал у нас...

«Работал?»

— Да?

— Она сказала, что остановилась в Карнеях.

— Правильно.

— Ну вот, я думаю, что вам следует приехать и забрать ее, господин Карнеи. Ей, кажется, нехорошо, она ослабела, а затем она стала очень... больной. — Она произнесла это слово неохотно, как если бы это было невежливо.

— Как она добиралась до Страткори?

— Она шла часть пути, так она сказала, а затем ее подвез снегоочиститель.

Это подразумевало, что, по крайней мере, дорога расчищена.

— И где она теперь?

— Я уложила ее... Она казалась настолько нездоровой.

— Она знает, что вы мне звоните?

— Нет. Я подумала, что лучше не говорить.

— Не говорите. Не говорите ничего. Позаботьтесь о ней, пока я не приеду.

— Да, господин Карнеи. Извините за беспокойство.

— Все хорошо. Правильно, что вы позвонили. Мы волновались. Спасибо. Я скоро приеду.

Когда он приехал, Каролин спала. Нет, не спала, но временно находилась в восхитительном состоянии между сном и пробуждением — успокоившись, согревшись под одеялом, пока звук его голоса не разогнал ее сонливость. Она немедленно очнулась, испуганная и с ясной головой. Она вспомнила, что сама рассказала о Карнеях, и прокляла свою болтливость. Но боль ушла, и сон освежил ее. Поэтому, когда, не постучавшись, Оливер Карнеи распахнул дверь и вошел, Каролин была готова к встрече с ним.

— Какой смысл было тащиться сюда без пользы?! Отвечайте! — потребовал он.

Девушка села:

— Со мной все в порядке.

Он был одет в серое пальто и черный галстук, это чем-то напомнило ей брата, и она с натиском продолжила:

— Меня подвез снегоочиститель, так что я не утомилась.

Он хлопком закрыл дверь, подошел ближе и встал, прислонившись к медной спинке кровати:

— Вы что, хотите забрать сюда Джоди?

— Мы можем остановиться здесь! — с напором ответила она. — Здесь есть свободные комнаты, и, пока Ангус не вернется, нам лучше подождать здесь. Он в отъезде на пару дней, с американкой...

Внезапно Оливер прошипел:

— Заткнись.

Никто не говорил с Каролин так грубо прежде, и она в замешательстве замолчала.

— Я велел вам оставаться в Карнеях. Ждать.

— Я не могла.

— Почему?

— Госпожа Купер рассказала Джоди о вашем брате, а Джоди рассказал мне. Это ужасно, что мы появились именно тогда. Мне так жаль... Я не знала...

— Откуда вы могли знать?!

— Но в такое время...

— Не важно, в какое время, — успокоившись, сказал Оливер просто. — Как вы себя чувствуете?

— Все хорошо.

— Вы ослабли. — Это звучало как обвинение.

— Как все глупо... я никогда не слабею.

— Плохо, что вы так мало едите. От этого вы ослабели. Теперь надевайте ваше пальто, я отвезу вас домой.

— Но я сказала вам, что мы можем остаться здесь. Мы будем ждать Ангуса здесь.

— Вы можете ждать Ангуса в Карнеях. — Он подошел к стулу и взял черный плащ.

Каролин нахмурилась:

— Предположим, что я не хочу ехать? Я не должна.

— Предположим на этот раз, что вы сделаете то, что вам советуют. Предположим, что вы подумаете о ком-то еще, кроме вас самой? Когда я вернулся, госпожа Купер была вся белая, воображая, что с вами приключилось нечто ужасное.