Ящер 3

К счастью, Шерман смущен не меньше нашего, так что мы не одни здесь в лужу сели.

– Слушай, Джерри, это я его взял.

Джерри пожимает плечами:

– Эдди сказал, чтобы я подключился. Маленькая страховочка никогда не мешает.

Шермана, похоже, капитально обламывает то, что убийство Хагстрема уплывает из его когтей, но ему ничего с этим не поделать, и он это знает.

– Отлично, – говорит он. – Если Эдди хочет так это разыграть, пусть так и будет. Ну что, за дело?

– Ага, – говорит Джерри, – за дело. Все хоккей. – Он сует руку куда-то во тьму и вытаскивает оттуда саквояж. Из саквояжа он достает длинный кусок толстой веревки, после чего оглядывает окрестности. – Какая тебе больше по вкусу?

Все идет не так, как планировалось. Теперь на Хагстрема нацелено три пистолета, три пули в любую секунду могут вонзиться в его плоть. За несколько кратких мгновений ситуация кардинально переменилась – и я мысленно укоряю себя за то, что не провернул все побыстрее.

Но когда они ставят Хагстрема спиной к деревянной опоре – крепко прижимая его к бревну, убеждаясь, что пропитанная водой деревянная колонна выдержит, – я понимаю, что, несмотря на всю мою двойную игру, несмотря на медленную метаморфозу в то двоякое существо, которым я теперь стал, я не могу пустить все дальнейшее на самотек.

Трое против двоих. Раньше бывали и худшие расклады, но я неизменно выходил победителем. Правда, в последнее время я ничего такого не припомню, но раньше нехватка славных воспоминаний никогда меня не останавливала.

Если Хагстрем не собирается давать мне сигнал, я сам ему его дам. Я подступаю к троице рапторов, которые тем временем усердно привязывают своего злейшего врага к опоре, срываю с правой руки перчатку, выпускаю на три дюйма указательный коготь и поднимаю его над головой…

– Ах ты сукин сын! – ревет Хагстрем, отбрасывая от себя Шермана и прыгая ко мне – его руки нацеливаются на мое горло…

Я отшатываюсь под его внезапным напором, пытаюсь сохранить равновесие, но мягкий песок крепко хватает меня за ноги и утягивает вниз…

Я падаю навзничь, заваливаясь набок, а Хагстрем тем временем рушится прямо на меня, хватаясь одной рукой за мой затылок и подтягивая мое лицо к своему. Шерман, Джерри и неизвестный солдат спешат мне на помощь…

– Прекрати, – резко шепчет мне Хагстрем. – Мы их не возьмем…

– Возьмем…

– Нет! – шипит он. – Защищай Норин. Выясни, кто болтает…

Тут трое рапторов отрывают от меня Нелли, и он снова разыгрывает свирепого зверя, выпуская когти и бешено размахивая руками по сторонам. Ему удается нанести пару-тройку порезов – тонкая струйка крови стекает по щеке Джерри, впитываясь в песок…

– За руки, за руки его, блин, хватай! Вяжи его, блин, вяжи…

Солдат отступает на шаг и резко пинает Хагстрема ботинком в живот – сильный удар лишает Нелли дыхания. Он сгибается пополам, и Шерман хватает его за руки, быстро стягивая их веревкой.

– Ты в порядке, Винни? – спрашивает меня Шерман.

– Угу. – Я по-прежнему малость потрясен, но не столько внезапным нападением Хагстрема, сколько тем, как он жертвует собой ради своей невесты и ее обширной семьи. – Угу, все хоккей.

Мы ведем Хагстрема дальше под пирс (всю дорогу он плюется ядом, опять слишком уж густо накладывая – «Проклятье на ваши хвосты, хвосты ваших сынов, хвосты сынов ваших сынов…»), но если когда-либо наступает время излишне острой реакции, то сейчас, пожалуй, как раз оно. К тому времени, как мы достигаем дальнего конца пирса, вода нам уже по колено, и Шерман останавливает процессию у одной из массивных деревянных колонн, за которыми только открытый океан. Грозовые тучи заметны даже в темнеющем вечернем небе. Впрочем, болтаясь совсем рядом с побережьем, они что-то не торопятся.

– Эта сгодится, – говорит Шерман, подталкивая Хагстрема к опоре. Джерри и неизвестный солдат мигом оказываются на месте со своей веревкой. Ставя Хагстрема лицом к океану, они проворно притягивают его веревкой к колонне.

Шерман подзывает меня к себе.

– Его руки, – хрипит он. – Заверни их к груди. – А затем Хагстрему: – Только без фокусов.

Хагстрем решает не вынуждать меня заниматься грязной работой и сам заворачивает пальцы внутрь, чтобы когти указывали ему в грудь. Шерман проделывает то же самое с другой его рукой, и головорезы быстро закрепляют их в этом положении. Такой мафиозный фокус я уже видел – если Хагстрем теперь попытается выпустить когти, чтобы разрезать веревку, он пронзит себя собственным оружием задолго до того, как сможет высвободиться.

Мы отходим назад, чтобы взглянуть на плоды своей работы, а Хагстрем просто смотрит куда-то в океан, вдыхая настолько глубоко, насколько позволяет обтягивающая его грудь веревка. Несколько часов спустя, когда Алиса наконец обрушится на берег – тридцатифутовые волны, ветер за сотню миль в час и все такое прочее, – Хагстрем по-прежнему будет здесь, чтобы поприветствовать капризную дамочку. Надеюсь, история их близости будет краткой, надеюсь, Алиса быстро с ним покончит.

– Нормально, – говорит Джерри, одной рукой проверяя веревку. – Будет держать.

Он отходит, позволяя Шерману тоже проверить веревку, и тот небрежно ее дергает, пользуясь случаем, чтобы приблизить свою физиономию к лицу Хагстрема.

– Тебе предстоит по-настоящему славная ночь, гадро, – рычит Шерм, похлопывая Нелли по голове, прежде чем влепить ему пощечину. – Это тебе за Чеса.

Дальше он оставляет Хагстрема мне, а мне и сказать нечего. Если я к нему подойду, я наверняка выпущу коготь, чтобы ослабить веревку, но риск будет слишком велик. Хагстрем как пить дать этого не одобрит. И не позволит.

– Хрен с ним, – рычу я и сплевываю на песок, чувствуя, как тот плотный комок у меня в груди растет с каждой секундой. – Давайте лучше отсюда сваливать.

Мы, четверо рапторов, бок о бок шаркаем по песку, выходим из-под пирса, а в ушах у нас ревет поднимающийся прилив. Я не оглядываюсь. И даже об этом не думаю. Теперь я могу лишь сообщить Норин, что мужчина, которого она любила, был убит всего-навсего из мести. И добавить, что мужчина, которого она тоже любила, но раньше, просто стоял рядом и даже когтя не выпустил, чтобы его спасти.

14

Маджонг.

Вот во что играют гангстеры: в маджонг. Или, по крайней мере, гангстеры семьи Талларико, а прямо сейчас для меня имеет значение только это, ибо именно с кланом Талларико я зарылся в отеле на все протяжение проклятого урагана.

– Теперь ты восьмое колечко ищешь, – шепчет мне Шерман, стараясь как можно тише, чтобы остальные бандиты не подняли большой вони насчет того, что он помогает новичку. К маджонгу здесь относятся крайне серьезно, и незнание правил никому оправданием не служит.

Все последние восемь часов были сплошным маджонгом – и больше ничем. Восемнадцать ближайших подручных Эдди Талларико зарылись в трех отдельных номерах отеля «Омни», где четыре чередующихся игры в маджонг постоянно держат нас в режиме занятости, а кое-кого, меня в частности, в режиме полного замешательства. Похоже, в этой чертовой игре задействована добрая тысяча разных фишек с добрым миллионом разных китайских иероглифов на них. Если честно, я вообще сомневаюсь, что в этом самом маджонге вообще есть какие-то правила. По-моему, все только прикидываются, что их знают, а на самом деле, как и ваш покорный слуга, не смыслят ни бельмеса.

Электричество вырубили еще несколько часов назад, а потому мы работаем при свечах и фонариках, щурясь в полумраке на всевозможные фишки. Весь контакт с внешним миром оказался отрезан – наш переносной радиоприемник скончался уже давно, а дополнительные девять вольт захватить с собой никто не сподобился. Не считая темноты и изоляции, меня больше всего гнетет утрата кондиционера. Честно говоря, пусть бы воздух здесь даже не кондиционировался. Пусть бы он просто был холодный.

Впрочем, я никак не могу перестать думать о Хагстреме. Я все время его вижу. Как он задыхается, привязанный к той опоре, пока ураганные волны обрушиваются на берег. Как он отчаянно пытается выплюнуть набегающую воду и наконец понимает всю тщету этого занятия. Во время транзита от пляжа до отеля у меня не нашлось ни единого шанса, чтобы позвонить Норин или послать кого-нибудь к тому пирсу освободить Хагстрема. Как только мы приехали в отель, я попытался позвонить в пентхаус Дуганов, но все они уже оттуда эвакуировались. Тогда я попробовал набрать номер мобильника Гленды, но опять же дозвониться не смог. Вскоре налетел ветер, а вместе с ним и бесконечные игры в маджонг.