Страница 35 из 55
И стало в доме Осоргиной неуютно и пусто. Голые деревянные, потемневшие от времени стены и потолок, слабое освещение, отсутствие богатой утвари и одежды — все говорило о бедности хозяйки. Не тронула Ульяна Устиновна единственную комнату — крестовую, где день и ночь горели лампады перед образами, где она молилась Богу, прося спасти народ русский.
Как-то после усердной молитвы она прошла в свою спаленку и в раздумье присела как обычно на старинный кованый сундук, где хранился ее подвенечный убор. Отперев сундучок, она осторожно достала белое атласное платье и, прижав его к лицу, опустилась на колени: воспоминания о муже унесли ее в далекую счастливую пору…
Холодное жемчужное шитье платья остудило ее разгоряченное лицо. Долго рассматривала она кокошник, бережно поглаживая узорчатую вышивку, усыпанную драгоценными каменьями, потом, тяжело вздохнув, аккуратно все сложила в белый убрус[31], тяжелые концы которого были расшиты мелким ровным жемчугом, и положила на столик у оконца.
Несколько вечеров подряд Ульяна Устиновна осторожно спарывала украшения, наконец, сняв все до единой крошечной жемчужины, стала низать дорогие ожерелья. Собрав большую связку ценных украшений, она отправила преданных людей в город, приказав продать все до последнего камешка и на вырученные деньги опять купить зерна.
Хотя Осоргина продала все ценное, что было в поместье и доме, не оставив себе ни теплой шубы, ни выходного платья, так что и в церковь не в чем было выйти, но хлеба все равно не хватало, ибо в доме по-прежнему толпились голодные холопы, которым отказывали в помощи хозяева.
К концу зимы 1603 г. в поместье Осоргиной не осталось никаких припасов. Об этом узнали ее сыновья и прислали матери с оказией немалую сумму денег. Несказанно обрадовалась Ульяна Устиновна, получив помощь от сыновей, и на все деньги закупила провизию и одежду для странников, приходящих к ней постоянно.
Весна того года была страшной: нищие без числа ходили по домам, на дорогах грабили и убивали, начались болезни, косившие бедных голодных людей. И это последнее испытание Ульяна Осоргина перенесла достойно и мудро. Она разослала слуг по полям и лесам собирать молодую древесную кору и лебеду. Сама сушила и молола, сама пекла хлеба, тотчас раздавая голодающим.
И пронеслась по округе молва, что вдова помещица Осоргина оделяет всех необыкновенным хлебом. Соседи-помещики, отведав ее хлеба, удивлялись умению ее пекаря, им и невдомек было, что хлеб пекла сама хозяйка. Здесь уже начинается легенда… та поэтическая легенда, превращающая грубый ломоть, поданный с любовью и состраданием, в прекрасный хлеб!
Стойко перенесла Ульяна Осоргина вместе со своим народом выпавшие на его долю ужасные страдания, не жалуясь, не ропща. Умерла она вскоре после окончания голода — в 1604 г.
Сын ее — Калистрат Осоргин — оставил в назидание будущим поколениям записки о матери, «в которой видел идеал жены по понятию той эпохи, женщину святую».
Род Осоргиных не угас до наших дней — ее потомки оставили свой след в истории России. Например, в Париже живет Николай Михайлович Осоргин — профессор Православного богословского института, он же — регент Сергиевского подворья, основанного его дедом в Париже. Об одном из потомков Осоргиной — Георгии Михайловиче Осоргине, расстрелянном на Соловках, подробно написал Солженицын в романс «Архипелаг ГУЛАГ».
В 1614 г. Ульяна Устиновна Осоргина была причислена к лику святых под именем Иулиании Муромской.
«Предания нашего прошлого не сохранили нам более возвышенного и более трогательного образца благотворительной любви к ближнему».
1 июня 2008 г. во время визита В.В. Путина в Париж состоялось прямое телевещание из Парижа. Вдруг в конце передачи потомок Иулиании Осоргиной — Михаил Осоргин сказал: «…я родился в Париже, живу и служу здесь в Сергиевском подворье. Я живу здесь уже 78 лет, а душой — в Москве…»
ОДИН ДЕНЬ И ОДНА НОЧЬ В ПАРИЖЕ
Париж — это праздник, который всегда с тобой…
Э. Хемингуэй
Париж прекрасен во все времена года, но особенно он прекрасен цветущей весной…
Мы прилетели в Париж поздним майским вечером, но на следующее утро, около 5 часов, уже вышли на улицу, когда над Сеной еще курился зыбкий туман, старинные мосты были окутаны легкой дымкой, а у причалов дремали маленькие прогулочные катера, прозванные горожанами «мушками». Постепенно туман, задевая шпили церквей, уплывал ввысь, воцарялось солнце, город просыпался…
Редкие прохожие спешили к ранней службе, открывались двери бистро и магазинчиков, на улицах цветочники выставляли плетеные корзины, плотно упакованные благоухающими ландышами.
Наш путь лежал к знаменитому рынку, названному Эмилем Золя «чревом Парижа»[32] просуществовавшему более тысячи лет!..
На рынке множество рядов: мясной, рыбный, овощной, молочный, хлебный, цветочный и т. д. Говорят, что, когда его ликвидировали, парижане отпраздновали «последнюю ночь рынка», веселясь и гуляя до утра.
На нас особое впечатление произвел рыбный ряд; представьте: на 100–120 м растянулись длинные прилавки, где продается в основном только что выловленная рыба, навстречу нам двигались шары-сетки, в которых копошились живы омары, крабы, кальмары, креветки, устрицы и пр. Все только что ночью прибыло из Нормандии и с юга страны, воздух насыщен запахами моря, водорослей и рыбы. Торговцы наперебой предлагают свой товар, выхватывая из садков еще трепещущую рыбину!
Покидая рыбный ряд, кажется, что и ты пропитался этими запахами, особенно разительно чувствуется это, переходя в цветочный ряд.
Здесь божественные запахи, яркая палитра красок! Но в мае особой популярностью у парижан пользуются ландыши и пармские фиалки, с ними скромно соседствуют трепетные разноцветные горные подснежники и голландские тюльпаны немыслимых оттенков, даже черные…
Но время летит незаметно, и мы покидаем рынок, направляясь к центру. Наш единственный день рассчитан по минутам!
Сначала, глядя на план, мы направляемся к знаменитой старинной церкви Сан-Шапель — чудо изысканной готической архитектуры.
Когда мы подходили к собору, подъехал свадебный кортеж — украшенные цветами кареты и машины.
Двери собора медленно распахнулись, послышалась музыка. Маленькая изящная невеста с прелестной прической, изысканно убранной пармскими фиалками, в «лазоревом» платье, казалось, плыла по воздуху — так легка и грациозна была ее поступь. Невесту засыпают цветами, бросают ей под ноги букеты ландышей и роз…
Особое очарование вносили в эту картину дети: девочки от трех до четырнадцати лет в длинных платьицах со шлейфами и мальчики в вечерних костюмах с цветами в руках, робко и почтительно ступающие вслед невесте и жениху, а за ними шествуют разодетые элегантные дамы и господа. Навстречу всем неслись торжественные звуки органа…
У нас еще есть время до обеда, и мы направляемся на Монмартр, Это мекка французских художников, здесь и знаменитости, и студенты пишут с натуры и тут же продают свои произведения.
Когда-то здесь бывали великие мастера: Ренуар и К. Моне, Гоген, Ван Гог, Дега и многие другие.
Рядом с Монмартром, на холме красуется великолепный собор «Святое сердце» («Caere — Coeur»).
Мы поднимаемся на верхнюю галерею храма, и перед нами — весь Париж!
Красота непередаваемая, панорама сказочной архитектуры великого города! Вдали сквозь сизую дымку кажется, что навстречу нам плывет Эйфелева башня. Какое чудо, какое счастье — я в Париже!..
Спускаемся вниз и направляемся в эльзасский ресторан, где нас ждет праздничный обед. Очаровательные девушки в национальных костюмах Эльзаса подносят каждому члену нашей группы по букетику ландышей и угощают эльзасскими блюдами и винами. Мы открываем свое шампанское и пьем… за Париж!
И снова мы идем по улицам города. Проходя мимо Площади Звезды (площадь Этуаль), становимся свидетелями редкой сценки.
К площади сходятся чуть ли не одиннадцать улиц, естественно, светофоры здесь не помогут, всем дирижируют полицейские. Одетые в элегантные черные пелерины и высокие каскетки, они ловко руководят пропуском машин,