Зной

Фахардо почесал руку, сплюнул и нервно оглянулся на дом, словно ожидая, что из него выскочит, размахивая скалкой, его жена.

— Отсюда хоть вид открывается хороший, — прибавил он. — Я пришлю вам открытку, сеньора. Повесите ее на стену. Я устал, у меня выходной, я хочу насладиться этой ночью. Возвращайтесь в Америку.

—  Teniente, —сказала, выпрямившись, Глория.

— Если хотите выяснить что-то, спрашивайте ртом, а не задницей, сеньора. Я не собираюсь торчать здесь в единственную мою свободную ночь и отвечать на дурацкие вопросы о каком-то прахе.

— Кофе в урну насыпали вы или кто-то другой?

— Я полагал, что с этим мы уже покончили.

— Тело…

— Кремировано.

— И пепел обратился в кофе?

— Может быть, —ответил Фахардо. — А может быть, он был реинкарнацией Хуана Вальдеса [67].

— Я высыпала так называемый прах в воду…

— Ну зачем же вы так? — Фахардо притворился, что его передернуло от отвращения. — Это святотатство.

— Хотела посмотреть, как он себя поведет. Он растворился.

— И что же?

— А то, что человеческий прах не растворяется.

Фахардо пожал плечами:

— Ну, это я не знаю. Но гарантирую — он мертв до того, что мертвее уже и некуда.

— Нет, — сказала Глория.

—  Господи боже, —простонал Фахардо. — Невозможно перевернуться в машине так, чтобы она взорвалась и сгорела дотла, и при этом не умереть.

— Вы не видели, как это произошло, — сказала она.

— Я реконструировал происшедшее, и я знаю, как выглядит машина, когда…

— Но вы не видели, —повторила она.

— Конечно, не видел. Я находился дома.Собственно говоря, у меня был выходной. — Фахардо поднялся в патио, явно разгневанный. — Как сегодня.Я не желаю больше говорить об этом, сеньора.

Он сложил свой шезлонг и начал бросать пустые бутылки в коробку.

— После того как вы объявили его мертвым, кто-то снял деньги с его банковского счета.

Фахардо отмахнулся от нее:

— В полицейской академии для такого рода ситуаций придумано специальное обозначение: «А кого это скребет?»

— Вам все равно придется ответить на эти вопросы, — сказала Глория. — Я обращусь к вашему начальству и…

— Может, вы замолчите наконец?

— Говорю вам…

— Вы заявляетесь сюда и говорите мне прямо в лицо какую-то херню, которая ничего для меня не значит. Ничего. Ваш друг мертв, какая трагедия, спокойной ночи.

Он взял коробку под мышку, свой шезлонг под другую и направился к дому.

Глория сказала:

— Это его сын, Teniente.Он ищет отца.

Фахардо замер, потом повернулся, взглянул на Карлоса:

— Ты?

—  Si, —ответил Карлос.

Tenienteбросил все, что держал под мышками, на землю и вернулся к Глории с Карлосом.

— Ты, guey? —Он сжал лицо Карлоса ладонями — так, что оно пошло морщинами. — Ну, не знаю, сеньора. По мне, так особого сходства нет.

— Вы же его вроде бы никогда не видели, — сказала она.

— Я просто высказываю предположение, — прорычал Фахардо. — Какая печальная история. Ты потерял отца. Но как тебя угораздило связаться с Senora Preguntas [68] , guey!

— Она мой друг, — ответил Карлос.

— Вставляешь ей, а?

Глория сказала: «О господи» — и шагнула к Фахардо, и тот оттолкнул ее.

— Как тебя зовут? — спросил Фахардо.

— Карлос Перрейра.

— Ты давай не умничай, не то я тебя мигом в тюрьму упеку.

— Это имя стоит в моем удостоверении личности.

— Покажи.

Карлос достал бумажник, протянул его Фахардо, и тот, порывшись в нем, бросил бумажник Карлосу на колени.

— Самая дурацкая история, какую я когда-либо слышал, mijo.Ты мог бы и чего-нибудь получше этой херни придумать. А теперь слушайте меня внимательно, сеньора. Ваш друг напился и слетел с дороги. И погиб. Хорошо еще, не пришиб никого. Конец истории.И если хотите знать мое мнение, он заслужил такую смерть, потому что вел себя как безответственный говнюк. А теперь пошли вон из моего дома.

— Я могу позвонить в полицию Лос-Анджелеса, — сказала Глория, — и попросить, чтобы они все вам подробно растолковали.

— Делайте что хотите. В мое расследование они вмешаться не посмеют.

— В какое расследование?

— Вот в это.Продолжающееся расследование обстоятельств смерти вашего друга.

— Так вы проводите расследование.

— Разумеется. Дело все еще не закрыто. Я никогда не закрываю дело, если в нем остаются не выясненные вопросы, — сказал Фахардо. — Все должно быть прояснено, до последней мелочи.

— И когда же вы его проводите? — поинтересовалась Глория.

— А вот прямо сейчас и провожу. Таков мой стиль. Я рассматриваю все возможности. И очень советую вам, сеньора, не совать в это нос. Если будете чинить помехи полицейскому расследованию, так я вас и арестовать могу. — Он схватил Глорию за руку и выдернул из шезлонга. — Вы поняли? До этой минуты я вас как подозреваемую не рассматривал.

— Погодите… — начал Карлос.

— А теперь и сам не понимаю — почему, — продолжал Фахардо. — В конце концов, вы были близки с покойным, слишком много знаете о его смерти и донимаете меня идиотскими вопросами…

— Сеньор.

Карлос встал, шагнул, волоча за собой прикованное к его запястью кресло, в сторону Фахардо.

— Какого хера тебе надо, guey?

Секундное молчание, затем Карлос сказал:

— Давайте мы все успокоимся.

— Хорошая мысль. Иди вон в тот угол и там успокойся. Засунь себе в жопу палец, переживи пару волнующих минут, а я пока задам моей подозреваемой несколько вопросов.

— Мне кажется, мы слегка злоупотребили вашим гостеприимством, — сказал Карлос. — Нам пора уходить.

— А вот и не пора, — ответил Фахардо. — Уж теперь-то вам придетсяостаться. Потому как я расследование провожу.

Он рванул Глорию за руку, намереваясь утащить ее в дом, но тут на него набросился Карлос. Tenienteотпустил Глорию и нанес ему два коротких удара — один тылом ладони по шее, второй — кулаком в лицо. Глория схватила с пола принесенную Фахардо корявую палку и ударила его по спине. Больших повреждений удар ему не причинил, но равновесия лишил, и, когда Фахардо повернулся к ней, Карлос обрушил ему на голову свой шезлонг. Удар, сопровождавшийся алюминиевым пинг, которое напомнило Глории о тренировочном поле гольфистов, вышиб Tenienteза пределы патио. Карлос схватил ее за руку, и они побежали вокруг дома.

Она торопливо забралась на переднее сиденье машины, включила двигатель, сдала немного назад и собиралась уже рвануть «додж» с места, когда Карлос завопил: «Постой постой постой постой постой»; он застрял в двери, пытаясь влезть в машину вместе с прицепленным к его руке шезлонгом. Глория сказала забудьс напором, который, как она знала, окажется оправданным всего через несколько секунд, и действительно, Фахардо выбежал из-за дома с пистолетом в руке и выстрелил, и пуля пробила зеркальце с пассажирской стороны, и Глория ударила по педали газа, и машина дико скакнула, а Глория дико вывернула руль, Карлос еще наполовину свисал наружу, шезлонг пропарывал, высекая искры, гравий, «додж» разворачивался, Фахардо пальнул еще раз и промазал, однако Глории хватило и первого выстрела, чтобы понять: даже пьяный, стреляет он метко, и она вывела «додж» на извилистую дорогу, которая шла к изрытому колдобинами, неосвещенному шоссе, и Карлос крикнул ей, чтобы она сбавила скорость, и она сбавила, дав ему возможность затянуть треклятый шезлонг внутрь машины.

Глория взглянула на Карлоса. Он тяжело дышал, из носа его текла кровь. Рубашка порвана, локоть ободран. Выглядел он так, точно ему пришлось пробежаться по горячим угольям.

— По-моему, мы взяли след, — сказала Глория.

Глава двадцать четвертая

Несколько часов они проблуждали в темноте, выхватывая светом фар лишь малый участок дороги. Наконец Глория увидела пригороды — Хоакула, решила она; непонятно как, но машина описала круг и теперь приближалась к этому городку с юга. Полногрудые холмы перемежались здесь маленькими долинами, «додж» набирал высоту и нырял, словно несомый ветром по спокойным волнам. Дорога повернула на восток и, просквозив узкое ущелье, тянувшееся между нагромождениями валунов размером с квартиру Глории каждый, вывела на безлюдную, залитую тусклым зеленым неоновым светом мотеля площадку. Мотель, походивший на заброшенный кукольный домик, стоял посреди плоского дна долины. Города отсюда видно не было — да и вообще ничего, кроме окрашенных в тона лайма камней и кактусов.

67

Выращивающий кофе фермер — рекламный символ колумбийской Национальной федерации производителей кофе.

68

Расспросы (исп.).