Прекрасный Хаос

Лив записывала каждое слово. "Итак, в основном, Сайлас ненавидел Магов. Интересно, учитывая, что он был женат на двух из них." Она взглянула на Джона.

"И вырастил одного".

Джон засмеялся, и было невозможно не заметить горечь в его словах. " Я не хотел бы оказаться рядом, если он услышит, как ты меня называешь. Сайлас и Абрахам никогда не считали меня Магом. Согласно Абрахаму, я — "следующее поколение" — более сильный, быстрый, непроницаемый для солнечного света и для всего такого — хороший материал. Абрахам довольно апокалиптический как для Демона. Он полагает, что конец наступит, даже если ему самому нужно будет присутствовать здесь, чтобы низшая уничтожить низшую расу.”

Я потер руками лицо. Я не был уверен, сколько еще смогу это принимать. “Я предполагаю, что это — дурные вести для нас, Смертных.”

Джон одарил меня странным видом. "Смертные не являются низшей расой. Ты просто в нижней части пищевой цепи. Он говорит о Магах".

Лив заложила свой карандаш за ухо. “Я не понимаю, как сильно он ненавидит Светлых Магов.”

Джон покачал головой. “Ты так и не поняла. Я говорю не о Светлых Магах. Абрахам хочет избавиться от всех Магов.”

Лена удивленно смотрела.

“Но Сарафина — ” Лив заговорила.

“Он не заботился о ней. Он говорил ей только то, что она хотела слышать. ” Голос Джона стал серьезен. “Абрахам Равенвуд не заботится ни о ком.”

Было много ночей, когда я не мог уснуть, но сегодня я сам не хочу. Мне хотелось забыть об Абрахаме Равенвуде, составляющем заговор о разрушении мира, и Лилум с перспективой самоуничтожения. Если, конечно, кто-то не хотел пожертвовать собой. Кого-то я должен был найти.

Если я усну, то эти мысли будут крутиться в потоках крови так же реально, как грязь в моих простынях, когда я впервые встретил Лену. Я хотел найти место, в котором бы мог спрятаться от всего этого, где кошмары и реки реальности не смогли бы найти меня. Этим местом для меня всегда было в книге.

В курсе был только я один. Это не находилось под моей кроватью; это было в одной из обувных коробок, сложенных у стен моей комнаты. В коробках находилось все, что было важно для меня, и я знал, что внутри каждой из них.

По крайней мере, я думал, что знаю.

В течение нескольких секунд я не мог двинуться. Я просмотрел все ярко-цветные картонные коробки, ища мысленно карту, которая приведет меня к заветному. Но этого там не было. Мои руки начали дрожать. Моя правая рука — та, которой я раньше писал — и левая — та, которой теперь я активно пользовался.

Я не знал, где это было.

Что-то было со мной не так, и это не имело ничего общего с Магами или Хранителями, или Порядком Вещей. Я менялся, теряя себя все больше с каждым днем. И я понятия не имел почему.

Люсилль спрыгнула с моей кровати, когда я начал расхаживать между коробок, переворачивая крышки, разбрасывая все, от пробок и баскетбольных карточек к увядшим фотографиям моей мамы, по полу всей спальни. Я не останавливался, пока не нашел черную коробку Adidas. Я перевернул крышку и это было там — моя копия

Джона Стейнбека О мышах и людях.

Это не была счастливая история, которую ты ожидаешь услышать, она о том, что люди пытались прогнать все, что преследовало их. Но я же выбрал ее по какой-то причине. Речь шла о жертве, было ли это самопожертвованием или жертва кого-то еще, чтобы спасти свою шкуру, которая была предметом дискуссий.

Я думал, что смогу принять решение сегодня вечером, перелистывая страницы.

Было слишком поздно, когда я понял, что кто-то еще ищет ответы в книге.

Лена!

Она переворачивала страницы, также -

Когда Сарафине исполнилось девятнадцать лет, она родила красивую девочку. Хотя ребенок и был нежданным, Сарафина проводила возле нее много времени, уставившись на нежное лицо дочери, но ребенок вызывал смешанные чувства. Сарафина никогда не хотела иметь ребенка. Она не хотела, чтобы ее ребенок, как и она, жил жизнью неопределенности, которая шла с тем, чтобы быть Дюкейн. Она не хотела, чтобы ее ребенок боролся с Тьмой, Сарафина знала, что в ней скрыто. До тех пор пока ребенок не получит настоящее имя в шестнадцать лет, Сарафина называла свою дочь Леной, потому что оно означало “Светлая,” в тщетной надежде на предотвращение проклятия. Джон засмеялся. Это походило на действия смертных, взваливая свои надежды на имя.

Сарафина должна была возложить свои надежды на что-то.

Лена была не единственным неожиданным человеком, который появился в ее жизни.

Сарафина гуляла одна, когда увидела, что Абрахам Равенвуд стоял на том же углу, где она встретилась с ним в первый раз почти год назад. Он ждал ее, как будто знал, что она обязательно придет. Как будто он мог так или иначе видеть, что в ее голове происходят военные действия. Война, в которой она не знала сможет ли победить.

Он махнул рукой, как будто они были старыми друзьями. “Вы выглядите обеспокоенной, мисс Дюкейн. Вас что-то беспокоит? Я могу чем-то помочь?”

С белой бородой и тростью Абрахам напомнил Сарафине ее дедушку. Она скучала по своей семье, даже при том, что они отказылись видеться с ней. “Я так не думаю.”

"Все еще борешься со своей природой? Разве голоса не стали сильнее?"

Они были, но откуда он мог знать? Инкубы пошли не из Тьмы. Они родились во Тьме.

Он попробовал еще раз " С тобой случались непреднамеренные пожары? Это называется Пробуждение огня."

Сарафина замерла. Ей доводилось случайно породить несколько пожаров. Когда ее эмоции усиливались, как будто они на самом деле проявляются в огне. Теперь только две мысли поглощали ее: огонь и Лена.

“Я не знала, что у этого есть имя,” она прошептала.

“Есть много вещей, о которых Вы ничего не знаете. Я хотел бы пригласить Вас учиться со мной. Я могу научить тому, что Вы должны знать.”

Сарафина отвернулась. Он был Темным, Демоном. Его черные глаза сказали ей все, что она должна была знать. Она не могла доверять Абрахаму Равенвуду.

"У Вас теперь есть ребенок, не так ли?" Это прозвучало как не вопрос. " Вы хотите, что бы она ходила по миру, обязанная проклятию, которое относится к временам, когда вас еще на этом свете не было. Или вы хотите, чтобы она сама могла себя объявить.

Сарафина не говорила Джону, что встретила Абрахама Равенвуда в Туннелях. Он не понял бы ее. Для Джона мир был черным или белым, светлым или темным. Он не знал, что они могли сосуществовать, даже в одном человеке, как и в ее случае. Она ненавидела ложь, но делала это ради Лены.

Абрахам показал ей то, о чем в ее семье никогда не говорили — пророчество, связанное с проклятием. Пророчество, которое спасло бы Лену.

“Я уверен, что Маги в Вашей семье никогда не говорили Вам об этом. В руке он уже держал увядшую бумагу, прочитав слова, которые обещали изменить все: “‘Первый будет Черным / Но Второй может возвратиться. ’”

Сарафина чувствовала, как у нее перехватывает дыхание.

“Вы понимаете что это означает? ” Абрахам знал, что эти слова значили все для нее, и прижалась к нему, как будто они были частью пророчества. "Первый природный родившийся в семье Дюкейн будет темным, катализатор." Он говорил о ней. "Но второй будет возможность выбрать. Она сможет претендовать на себя".

Сарафина набралась храбрости, чтобы задать вопрос, который ее разъедал изнутри. "Почему Вы помогаете мне?”

Абрахам улыбнулся. “У меня есть мальчик, мой собственный, не на много старше Лены. Ваш отец воспитывает его. Его родители отказались от него, потому что он обладает очень необычными способностями. И у него также есть судьба.”

“Но я не хочу, чтобы моя дочь пошла во Тьму.”

“Я не думаю, что Вы действительно понимаете Тьму. Ваш ум был отравлен Светлыми Магами. Свет и Тьма — две стороны одной монеты.”

Какая-то часть Сарафины думала, что он прав. Она молила, чтобы это было правдой.

Абрахам также учил ее, как управлять побуждениями и голосами. Был только один способ изгнать их. Сарафина поджигала, выжигая дотла огромные поля и участки лесов. Это было облегчением, которое позволяло ей обрести полную свободу действий. И никто при этом не страдал.