Темный страж

Она дернула одним белым плечиком.

– Тогда ты женат не на мне. Я была человеком, когда все это произошло.

– Тогда мне придется что‑то предпринять, чтобы ты поняла, что хорошо и крепко связана со мной навсегда, – он улыбнулся ей, блеснув белыми зубами, и эта улыбка напомнила ей оскал хищника.

Джексон едва успела издать один короткий вопль, прежде чем он пронесся по воздуху и плавно нырнул в воду, появляясь позади нее. Смеясь, она попыталась отплыть от него, только для того, чтобы оказаться пойманной сильной рукой и притянутой к его телу.

Они провели три ночи в этой поражающей своим великолепием пещере, три райских ночи наслаждения друг другом. Они занимались любовью ночи напролет, разговаривали тихим интимным шепотом, летали по небу в облике сов, превращались в волков, чтобы Люциан смог разделить с Джексон радость от свободного бега по лесу. Каждый миг этого времени они провели вместе, держась за руки, смеясь, просто любя друг друга.

Их изначальная цель путешествия – старый дом, который купил Люциана – был сделан из огромных бревен, имел высокие кессонные потолки и открытую площадку на втором этаже. Он был простым на вид, но довольно красивым. Дом был построен чьими‑то любящими руками, кто жил в нем достаточно долго, прежде чем он стал использоваться как охотничий домик какого‑то богатого спортсмена. Люциану было достаточно одного взмаха руки, чтобы исчезли пыль и грязь, копившиеся здесь годами. Джексон была невероятно счастлива, не увидев рогов оленя или чучел голов диких животных. При мысли о том, сколько животных стало жертвой спортивного интереса, ей становилось плохо.

Мебель была интересной, в хорошем состоянии и грубой, под стать домику. Джексон прошлась по комнатам, задаваясь вопросом, что с ней не так. Ее желудок сжался в тугой узел, и она не могла избавиться от ощущения смерти и насилия, обосновавшегося в ее душе. Ей хотелось, чтобы они вернулась назад в пещеры, к чистым бассейнам, куда не могло проникнуть зловоние насилия, чтобы дотянуться до них.

Из охотничьего домика открывался прекрасный вид на озеро, а вокруг росли деревья, травы и папоротники. Он находился в невероятно красивом месте, далеко от цивилизации, до ближайших соседей было несколько миль. Джексон хотелось почувствовать себя здесь, словно в домике для молодоженов, но пещера с ее кристаллами и бассейнами больше походила на такое место, чем этот дом. В доме ей было неуютно, словно она ощущала эхо давно минувших событий. Может дело в животных, убитых на спор? Может, она стала слишком чувствительной для охотничьей хижины? Неужели что‑то ужасное произошло здесь в былые дни? Возможно ли, что предыдущий владелец совершил какое‑то преступление в этом красивом, но отдаленном доме, и тот до сих пор содрогается от жестокости?

Она прошлась по огромному строению, восхищаясь его архитектурой, но сам дом не любя. Джексон обнаружила, что дрожит, и это не смотря на свою способность с легкостью регулировать температуру своего тела. Пробежав ладонями вверх и вниз по рукам, чтобы согреться, она осознала, что дрожь не имеет ничего общего с холодом.

– Как ты себя здесь ощущаешь? – тихо спросила она, не желая ранить Люциана, если он действительно любит этот дом.

Люциан пристально наблюдал за ней, являясь тенью в ее сознании. Он мог чувствовать ее все возрастающую тревогу, хотя в коттедже не ощущалось реального отзвука зла. Он подошел к ней, молчаливой, плавной походной, которая была свойственна только ему, и приобнял одной рукой за плечи.

– В чем дело, сладкая? Тебе почему‑то здесь страшно, – он знал, что она обладала удивительным внутренним чувством ощущения приближающейся беды, тем не менее, он ничего не чувствовал. Но на всякий случай просканировал окружающие их окрестности. Ближе всех, на расстоянии мили или чуть больше, находился одинокий турист. Он смотрел на озеро, высматривая выдру, все его мысли были поглощены дикой природой. Он что‑то тихо напевал про себя, звук мягкой вибрацией отдавал в его сознании. В небольшом домике в нескольких милях отсюда находилась группа людей. Они смеялись, играя в какую‑то игру. В трех остальных направлениях находились лагеря отдыхающих, все в пределах дневного перехода от охотничьего домика, но они, казалось, не представляли ни для кого угрозы. Он не уловил ни единой злой мысли в окружающих их людях, а вампиров или упырей здесь не было и подавно. Об этом он бы узнал мгновенно.

– Я не знаю в чем дело, Люциан, только то, что от этого места у меня мороз по коже. Такое чувство, что кто‑то ходит по пятам.

Он поднял брови.

– Призраки?

Ее локоть ударил его в грудь, ее темно‑карие глаза осуждающе уставились на него.

– Очень смешно, Люциан. И не вздумай сказать мне, что твой лучший друг – призрак. Не желаю этого знать.

– Я никогда не встречал призраков, – заверил он ее со своей самой очаровательной улыбкой. – Мне нравится это место. Оно довольно отдаленное, дает чувство уединения, красивый вид, и мы в самом центре гор, рожденных из огня и льда. Чего еще желать?

Джексон позволила притянуть свое тело под защиту его. Он был теплым и сильным. Она чувствовала, как он омывает ее, оборачивается вокруг нее… но тревога не исчезала. Ей не нравился домик, но она не знала почему.

– У тебя уже есть потайная спальня? – еще говоря это, она попыталась поступить так же, как и он, – просканировать домик, выискивая что‑то сокрытое, что‑то заставляло ее нервничать. С момента последнего визита Люциана, здесь никого не было. На этот домик не набредали ни туристы, ни отдыхающие. Она знала, что Люциан незамедлительно узнал бы об этом, да и отголоски чего‑либо другого она не слышала. Поскольку ей была противна мысль, что кто‑то ради спортивного интереса убивает диких животных, это, скорее всего, и являлось ответом на то, почему ей так тревожно, решила Джексон.

– В этих горах под поверхностью земли сокрыто множество пещер. Мы можем легко воспользоваться одной из них для сна. Изучи карту в моем сознании и узнай их месторасположение, чтобы не оказаться пойманной в ловушку без знания возможных путей отступления.

Она получила огромный объем информации, поражаясь насколько точным все было. Люциан был ходячей картой, детальной и совершенной, и он передал информацию ей точно так же, как всегда передавал ее своему близнецу. Она тихо рассмеялась.

– Ты все еще делаешь это?

– Что? Делюсь знаниями с Габриэлем? – Люциан смущенно улыбнулся. – Это была единственная вещь, от которой я, даже разыгрывая из себя вампира, не смог отказаться. Даже тогда, если я узнавал что‑то новое, что‑то ценное, мой разум автоматически дотрагивался до его. Но и он делал то же самое.

– И ты до сих пор делаешь это, – заявила она. Она изучила канал связи в его сознании, по которому он общался с Габриэлем. Там царила безграничная любовь. Люциан не понимал всей силы своей привязанности к брату. Это было так естественно для него, так естественно для Габриэля. Люциан и Габриэль были так близки, что Джексон не сомневалась, что сможет с легкостью дотянуться до Габриэля, хотя она никогда не обменивалась с ним кровью.