Темный страж

Сердце Джексон забилось так сильно, что это напугало ее. Она не могла обвинить Люциана в невежливости, хотя его демонстрация власти прямо перед всеми, заставила всех в комнате замолчать. Они были полицейскими, детективами, жестокими копами, привыкшими к опасным ситуациям, но что‑то в Люциане вынудило их замереть на месте. Это напугало ее. Неужели она избавилась от Дрейка только для того, чтобы связаться с кем‑то намного хуже? У Люциана, безусловно, достаточно сил, чтобы быть еще хуже. Что же в ней такого, что в мужчинах пробуждаются их худшие качества?

– Ничего, ангел. Для меня ты само совершенство. Я – карпатец, и мне не изменить того, кем я являюсь.

Она потянулась, чтобы расчесать свои волосы, чтобы привести их в некое подобие порядка – раздражающая привычка, от которой она не могла избавиться. Она чувствовала, что находится не в выгодном положении, выглядя такой лохматой. Люциан поймал ее руку и поднес к своему теплому рту, его пристальный взгляд целиком и полностью сосредоточился на ней одной.

– Не надо, милая. Ты прекрасна такая, какая есть , – тотчас же лед в его темном взгляде превратился в бархатисто‑черный голод, откровенную любовь, которую он не побеспокоился от нее спрятать. А когда он притянул ее под защиту своего тела, его прикосновение было невероятно нежным.

– Благодарю всех вас за то, что присмотрели за офицером Монтгомери, и за то, что положили конец этому кошмару, который отказывался покидать ее жизнь. Вы все очень преданы ей, и я ценю это, точно так же, как и она. Если когда‑нибудь мы сможем что‑нибудь сделать, чтобы отблагодарить вас за это, не стесняйтесь и сообщите нам. Барри Рэдклифф, как только его осмотрят в отделении неотложной помощи, будет перемещен в никому неизвестное место. С ним все будет в порядке. Он прекрасно держался до нашего прибытия. Кто бы ни напал на него, он, должно быть, услышал, как мы подъезжаем и сбежал. Он ушел до того, как нам представился случай поймать его.

Он наклонил голову и поцеловал Джексон в макушку головы.

– Я забираю Джексон домой. Уже почти рассвет, и она невероятно устала. Она может вернуться вечером, чтобы закончить свой рапорт. Доктора заявляют, что очень важно, чтобы она отдыхала, поэтому я не могу сделать ничего иного, кроме как проследить, чтобы она выполнила это предписание. Я уверен, что капитан все поймет.

По поводу этого раздалось несколько насмешливых фырканий.

– Не рассчитывайте на это, – проговорил один детектив, – он не из тех, кто понимает.

Люциан соответствующе улыбнулся, но его глаза стали пустыми и холодными, когда его взгляд покинул Джексон и переместился на говорившего.

– На этот раз он поймет.

Гарольд Докинс вызывающе посмотрел на Люциана.

– Джексон, мне необходимо поговорить с тобой минутку наедине. Надеюсь, вы понимаете, мистер Даратразанофф, работа есть работа.

Люциан небрежно пожал плечами, едва заметная улыбка тронула уголки его рта. Но вместо того, чтобы смягчить его жесткие линии, улыбка наоборот придала его внешности более надменный, более опасный, чем когда‑либо до этого, вид. Он стал казаться опытным, неприрученным и свирепым воином.

Джексон неохотно покинула убежище, которое ей давало тело Люциана, и последовала за Докинсом в другой конец комнаты.

– В чем дело, Гарольд? Я устала, и если капитан не понимает этого, то очень плохо, – она работала вместе с Гарольдом Докинсом несколько лет. Его возраст приближался к пенсионному, и он всегда поглядывал на Джексон, как на дочь.

– Кто этот парень? Что ты о нем знаешь? Он ведь даже не из этой страны. Мне кажется, что он опасен, Джекс. Это просматривается в том, как он двигается, как держится. Ты ничего не видишь за всем этим европейским шармом. Он вполне может забрать тебя куда‑нибудь за границу и спрятать так, что никто не сможет помочь тебе. Такие вещи случаются сплошь и рядом.

– Если серьезно, Гарольд, то я не думаю, что это произойдет, – Джексон постаралась не рассмеяться, ласково похлопав пожилого человека по руке. Люциан действительно выглядел так, что готов в тайне утащить ее в гарем. – Я не та милая жертва, которая не может защитить себя. На самом деле, Люциан считает, что я немного безумна. Он говорит, что я ходячий арсенал.

– Я хочу, чтобы ты меня выслушала, Джекс. Не бросайся никуда очертя голову. Подумай, прежде чем начать действовать. Этот парень…

– Мой жених, Гарольд. Он только выглядит пугающим. На самом деле он плюшевый мишка, – солгала она.

Люциан напоминал ей скорее огромного волка, хитрого, опасного и невероятно умного. По отношению ко всем, но за исключением ее. С ней он всегда был неизменно ласковым. Ей хотелось защитить Люциана. Он спас Барри. Он на протяжении многих веков защищал людей. Но она не могла сказать этого, не могла объяснить Гарри, что Люциан посвятил свою жизнь защите остальных людей.

Она повернулась в сторону Люциана, который незамедлительно пересек комнату, направляясь к ней. Взяв ее маленькую ладошку в свою руку, он поднес ее к своей груди, удерживая напротив сердца, когда они направились к выходу из участка.

Глава 11

– Ты так непринужденно ведешь себя в компании мужчин.

Джексон посмотрела Люциану в лицо. Его голос был бархатисто‑мягким, ничего не выражающим. Черты его лица, по которому ничего нельзя было прочесть, были одновременно суровыми и беспощадными, подобно ветру, дробящему гранит, и такими чувственными, что у нее захватывало дух. По какой‑то необъяснимой причине в ее животе настойчиво затрепетали крылья бабочек, и она тот час же занервничала. Джексон заставила себя небрежно пожать плечами, досадуя на свою реакцию на его простое утверждение.

– Я все время работаю с мужчинами. Тренировалась вместе с ними. Выросла в их окружении. Среди моих знакомых очень мало женщин, – теперь на нее накатило раздражение, поскольку это напоминало речь дерзкого ребенка. У нее не было никаких оснований чувствовать вину. Она не сделала ничего плохого. Это он вел себя как ревнивый муж.

Она прикусила губу. На самом деле он не вел себя так, он просто таким образом запугивал. Власть до такой степени приникла к нему, что он стал выглядеть опасным. Настолько опасным, что милый Гарольд решил предупредить ее насчет него. Может, Люциан и не имел в виду ничего такого, может все дело в его акценте, из‑за которого его слова и прозвучали такими угрожающими… Может, все дело в его ничего не выражающем лице… Когда они направлялись к поджидающей их машине, Джексон вновь посмотрела на него.

Антонио держал дверь открытой, но на этот раз он не улыбался. Он посмотрел на нее, а потом покачал головой, как будто она совершила какой‑то тяжкий грех.

– Что? – выпалила она, переводя взгляд с одного мужчины на другого: – Что?

Рука Люциана скользнула ей на затылок, нажимая достаточно сильно, чтобы она автоматически скользнула в салон лимузина.

– Она ходячее бедствие, – прошептал Антонио, достаточно громко, чтобы девушка смогла расслышать.