Клык Фенрира

– Взаимно, – буркнул граф и, повернувшись спиной к Розе, поспешил уйти, как только немного рассосалась толпа впереди. Братья уже занимали места на невысоких скамьях. Чуть замешкавшись в Преддверье, чтобы отдать Привратнику полагающуюся монетку, граф прошел в Ложу и скромно встал в стороне, как и положено гостю. За спиной тут же пристроился настырный интриган. Подпускать Розу со спины было верхом глупости, и Сен-Жермен, понимая это, чувствовал себя очень неуютно. Сделать мерзавец ему, конечно, ничего не сделает, но ауру попортит однозначно.

Довольно просторная комната погрузилась во тьму. Лишь на небольшом возвышении в противоположном конце зала горели три свечи, освещая массивную книгу и череп, таращившийся на собравшихся пустыми глазницами. Да еще откуда-то сверху едва просачивался слабый рассеянный свет. Фигуры людей, расположившихся на длинных скамьях, лишь угадывались и казались потусторонними тенями. Слышались приглушенные голоса. Братья в ожидании заседания перешептывались, обсуждали какие-то свои дела и просто сплетничали от скуки.

– Почему в последнее время вы, Сен-Жермен, или как вас сейчас называют, постоянно путаетесь у меня под ногами? Куда бы меня ни привели дела, я вечно натыкаюсь на вас. И в России вы явно неспроста. – Голос Самуила Розы снова заставил непроизвольно вздрогнуть, и граф подумал, что общение с некромантами постепенно превращает барона Розу в ходячий труп. Такое впечатление, что даже от его голоса мертвечиной пованивает.

– Да у вас какая-то нездоровая мания, господин барон. – Сен-Жермен понял, что отвязаться от неприятного субъекта не удастся. – Ведь нынче вы уже барон?

– Я не меньше барон, чем вы граф! – раздраженно проскрипел герр Роза. – Не вставайте у меня на дороге, а то снова придется расплачиваться!

– Заранее боюсь, – буркнул граф и замолчал, так как с потолка была спущена люстра, озарившая зал ярким светом, и на возвышении у алтаря появилась фигура Достопочтимого Мастера, облаченного в ритуальные одежды, с голубой лентой на шее. Собрание началось, как обычно, с молитвы, а затем Мастер торжественно представил присутствующих гостей, сделав акцент на их высоком положении в масонской иерархии. Причем граф, имевший высшую степень и звание «Рыцарь белого и черного орла, Великий Избранник Кадош», был удостоен чести, и его почтительно проводили на Восточные скамьи два офицера ложи, тогда как барону пришлось пробираться самому. Это, судя по злобно сверкавшим глазам и яростному шипению, не улучшило авантюристу настроения. Но он промолчал, не желая нарушать принятый этикет и вызывать нарекания.

Сам Сен-Жермен был не рад оказанным почестям. Неожиданная встреча с Самуилом Розой и так не сулила ничего хорошего, а уж, пусть и случайное, напоминание о причинах конфликта, произошедшего между ними несколько лет назад, усугубляло и без того неприятную ситуацию.

Впервые Сен-Жермен и Самуил Роза столкнулись давно, во Франции, на учреждении степени Рыцаря Кадоша – мстителя за тамплиеров. «Рыцарь Белого и черного орла, Великий Избранник Кадош» – тридцатая, высшая масонская степень. Она дает доступ ко всем тайнам и документам масонов. Роза очень хотел получить эту степень, чтобы добраться до сокровищ тамплиеров, а получил ее Сен-Жермен, причем совершенно неожиданно для себя, не прилагая никаких усилий. Просто некоторые из высших масонов знали о ряде заслуг графа перед братством, о тех заслугах, которые не афишировались. А Розе просто не доверяли, его презирали и понимали, что он преследует только свою выгоду. После того, как на собрании в Лионе кандидатуру Самуила Розы даже не включили в список претендентов, он и начал мстить Сен-Жермену. Да так умело и хитро, что смог серьезно достать непроницаемого графа, нашел слабое место и ударил, подло и жестоко.

Граф до сих пор испытывал боль, вспоминая события минувших лет. Он, конечно, отомстил. Сделал все, чтобы Самуила Розу лишили сана и весьма денежной должности советника консистории, благо нынешний барон не отличался добродетелью и его романтические пристрастия вызывали у братьев порицание. Даже придумывать не пришлось ничего. Естественно, отношения после этого стали только хуже, редкие встречи заканчивались всегда плачевно, а самое неприятное, что часто герра Розу интересовали те же вещи, что и Сен-Жермена.

Распрощавшись с карьерой, бывший советник консистории возомнил себя магом и увлекся поисками древних артефактов в надежде ими усилить свои скудные способности. А между делом шпионил в пользу то одного, то другого европейского монарха. Сейчас вот прибился к прусскому императору Фридриху.

Как маг, он, конечно, ничего собой не представлял, в отличие от своего напарника Ганса Шнайдера. Вот с тем стоило считаться, но он, к счастью, амбициозностью не отличался и не интересовался ничем, кроме своих мертвецов.

На собрании граф скучал, размышляя о способности людей забалтывать любое, даже самое благое дело. Разряженные светские франты и напыщенные вельможи никакого отношения к Делу Вольных Каменщиков не имели. Всю эту публику вообще трудно представить строящими хоть что-то. А нудные рассуждения о борьбе со злом в мире и в самих себе, о восхождении по таинственной лестнице или о цепи, соединяющей мир земли и тления с миром духа, давно набили оскомину.

Правда, последний доклад вызвал некоторое оживление, так как касался извечной для России проблемы дорог. Граф Воронцов говорил о необходимости внести на рассмотрение Сената вопрос о быстрейшем строительстве хороших дорог в северной столице и даже выразил уверенность, что братья примут в этом деле участие, внеся определенные суммы. Ведь строительство храма в душе никак не может помешать участию в благоустройстве города. Предложение, конечно, никакого энтузиазма не вызвало, но было поставлено на голосование. Большинство присутствующих поддержали предложение Романа Илларионовича – казаться беднее других никому не хотелось.

Затем заседание закончилось, и Самуил Роза отправился к выходу. Сен-Жермен последовал за ним. На традиционной трапезе хотелось оказаться как можно ближе к Воронцову, и граф переживал, как бы соперник его не опередил. Вряд ли Роза оказался на заседании ложи случайно, скорее всего преследовал некие цели, и они явно не ограничивались попытками переманить как можно больше братьев на свою сторону.

Впрочем, на этот раз граф ошибся. Роза не остался на агапу, а стремительно прошествовал к выходу. Сен-Жермен задумчиво посмотрел вслед недругу и в обеденный зал зашел одним из последних. К величайшему сожалению, подсесть поближе к Роману Илларионовичу не удалось. Желающих занять это место было немало.

Поговорить с хозяином дома наедине граф смог только в самом конце трапезы, когда гости начали разъезжаться. Воронцов несколько раз пытался подойти к Сен-Жермену, но не выходило – Мастера постоянно останавливал кто-то из братьев. Он вежливо отвечал на вопросы, что-то обещал, а сам виновато смотрел в сторону гостя.

Граф понимающе кивал. Он сам был в схожем положении. Только к Воронцову подходили в основном по делу, а на Сен-Жермена любовались, словно на экзотическую зверюшку, и это раздражало, но он все равно улыбался и комментировал разного рода глупости. С ним, казалось, хотели пообщаться все. Кто-то желал узнать свежие новости из Европы, кто-то интересовался, правда ли граф владеет рецептом эликсира бессмертия, кто-то вообще шепотом спрашивал, может ли господин Сен-Жермен избавить от геморроя, словно граф какая-то деревенская знахарка.

Сен-Жермен не был близко знаком с Романом Илларионовичем и не мог сразу перейти к интересующему вопросу. Приходилось начинать издалека, в двадцатый раз за вечер сокрушаться по поводу дождливой питерской погоды и в сотый раз пересказывать, какие кафтаны в моде в этом году во Франции.

Дом Воронцова почти опустел, разъехались даже самые стойкие гости, и хозяин предложил Сен-Жермену пройти в библиотеку и отведать чудесной смородиновой наливки.

Библиотека была так себе. Нет, по стенам высились стеллажи с книгами, точнее, с определенным набором увесистых томиков, кои пристало иметь у себя человеку образованному. Было даже несколько старинных, ценных экземпляров, но Воронцов книг явно не читал. Все это был лишь элемент декорации, иллюзия. Библиотеку не пропитал запах травяных чаев, с верхних полок давно не смахивали пыль, а огонь в камине разжигали лишь для того, чтобы согреться холодным осенним вечером в компании друзей и коньяка. Не использовалась библиотека по назначению, а этого граф не любил. Книги нужны для того, чтобы их читать, вдыхать запах типографской краски, шуршать пожелтевшими от времени страницами и впитывать энергетику кем-то давно написанных слов.