Плесень

— Как?

— Так назвали лагерь на поверхности ваши люди.

Сергей вспомнил про Лику.

Ждать, думать, гадать было невыносимо.

— Совпадения, — проворчал Лужин.

— Может, и так, — повел плечами прилизанный. — А может, и нет.

— А зачем… — сказал Сергей, помолчав, — мы все-таки вам нужны?

— Скорее всего, — ответил президент. — Если бы эпидемия просто сошла на нет, мы бы не стали утруждаться. Но ваши изменения налицо. Все, кто выжил, трансформируются. Мы имеем возможность наблюдать со стороны те процессы, которые происходили с нами. Мы хотим объединиться во имя выживания. Теперь нам принадлежит Земля. Эту планету придется осваивать заново, Сергей.

— Зачем?

Президент непонимающе смотрел на него.

— Странный вопрос, рейдер.

— Зачем ее осваивать? Земли больше нет.

— Пусть это будет новый мир — какая разница?

— С ним, в конце концов, будет то же самое. Найдутся другие экологи, которые сбросят другой метеорит.

Харт сцепил пальцы в замок, сжал их. Суставы хрустнули.

— Вы порете чушь!

— Может быть. — Сергей посмотрел в потолок. Ему было тошно. Ничего не хотелось. Вообще ничего. — Ладно. Я сделаю вид, что поверил этой вашей лекции. Надо уважать человека, который битый час вводил меня в курс дела.

— Сергей Платонович…

— Я верю. Пока. Но я по-прежнему не знаю, кто вы и что вам нужно, — перебил Лужин. — Мы рассчитывали найти выживших, с которыми можно было объединиться.

— Но именно это я и предлагаю!

— Мы не знали, что живем в заповеднике! Что мы мутанты! Столько было дальних рейдов, но даже границ зоны нам достичь не удалось.

— Да. Карантин-3 — самый большой участок.

Сергей бросил на президента взгляд, в котором, как рейдер надеялся, тот обязан был прочитать все его мысли и чувства.

— Вам нужно не со мной говорить… я только солдат. По всяким важным вопросам обращайтесь к нашему руководству. Я ничего не решаю и не хочу решать. Ясно? Зачем я вам нужен?

Мирон Харт вытащил из ящика бумаги и положил их на крышку стола.

— Я хочу сделать вам одно предложение. Вы — один из лучших кандидатов для нашего проекта. Помогите нам — и мы в долгу не останемся.

Рейдер на пару секунд закрыл глаза.

Очевидно, они не отвяжутся и будут держать его в кандалах столько, сколько потребуется. Им.

И наверняка у этих психов имеются и других кандидаты. Следовательно, Сергея могут забраковать из-за крайнего упрямства и предложить работу кому-то другому.

Что он выиграет, упираясь? Ничего. Зато уж точно отодвинет встречу с женой на долгий срок. Или вообще потеряет шанс увидеть ее.

Сергей посмотрел на президента. Чего у прилизанного было не отнять, так это умения ждать.

— Согласен. Но при одном условии, — сказал рейдер. — Мне нужна моя семья. Точка!

Бегство(2316 г.)

В одно весеннее утро Сергей понял, что больше не в состоянии жить здесь.

Мегаполис давил и угнетал его. В нем было слишком много комфорта, слишком много яркого, слишком много нарочитого. Пермь казалась Сергею громадным парком аттракционов, в котором люди непрерывно веселятся, чтобы забыть об ужасах окружающего мира. Пир во время чумы.

А еще купол. Сергей удивлялся, что до сих пор не сошел с ума, живя в этой стеклянной банке.

С этим надо было что-то делать.

Рейдер чувствовал, что его разум начинает разрушаться.

Так наступило 5 мая 2316 года.

У Сергея вошло в привычку вставать на час позже. В семь. Лики в кровати не было — отправилась, наверное, в Центр. Прошвырнуться по магазинам. До Метеорита женщины обожали это занятие — поход ради похода, покупки, по сути, не имеют значения. Посмотрев на пустую сторону кровати, Сергей понял, зачем Лика это делает. И снова — волна удушающей злобы. Бессилия.

Рейдер спустил босые ноги на ковровое покрытие, встал и ненадолго замер неподвижно. На мониторе, тускло блестящем над тумбочкой, мерцало изображение: Ленка спала в своей кроватке, раскинув по привычке руки и задрав обе носопырки в потолок.

Сергей убедился, что дочь все еще спит, и подошел к забранному шторами окну. Панорамное стекло занимало почти всю стену. С высоты двадцатого этажа здесь открывался изумительный вид.

Да, не поспоришь. Изумительный, индустриально футуристический, целлулоидный, пластиковый, в мягких тонах. Красивый, как мертвая принцесса в хрустальном гробу. Четыре года назад Сергея и Лику восхитил и влюбил в себя этот город.

Раздвинув шторы, рейдер прислонился ладонями к стеклу и долго смотрел вниз. Это был словно сеанс терапии, только вместо того, чтобы искать успокоения, Сергей напитывался ненавистью и отвращением. Ненависть с некоторых пор помогала ему жить. Кажется, только в ней и был смысл.

Он знал, когда нужно уйти. Дальше все катилось по накатанной колее. Сергей отправился в ванную, принял душ, оделся в чистое.

Лика не оставила никаких сообщений. Поначалу, когда она просто уходила, он нервничал, подозревал что-то, боялся. Сейчас те времена прошли. Ему стало все равно. Куда можно исчезнуть, если ты под куполом? Паук в банке обречен, если никто эту банку не опрокинет. Но, может, паук способен отрастить крылья? Трансформироваться?

Сергей тщательно вытерся, причесался, посмотрел на себя в зеркало. Оттуда на него уставился бледный высокий человек — два метра пятьдесят сантиметров — со стеклянными глазами. Он был чужаком, богом, спустившимся неизвестно зачем на землю. Он был чудовищем. Сергей ненавидел его, но это была бесплодная ненависть. Каждое утро рейдер понимал, что снова и снова просыпается в этом теле. Выхода нет.

Лужин прошел босиком в комнату Лены. Девочка по-прежнему спала, лишь перевернулась на другой бок. Сон у нее вообще был крепкий и долгий. Она может запросто дотянуть и до полудня.

Что ж, это было хорошо. К тому времени вернется Лика. Они с девочкой лучше находят общий язык. Сергей безумно любил своего ребенка, однако считал себя плохим родителем. Ему неуютно было наедине с Леной. Вероятно, когда она станет старше, все изменится, но сейчас Сергей нервничал всякий раз, когда возникала необходимость остаться с дочерью наедине.

Он прошел в гостиную и заказал кухонному андроиду завтрак. Машина справилась со своей задачей быстро и профессионально и вкатилась в комнату с подносом.

Сергей наблюдал за человекообразным мехом, размышляя над тем, куда надо ударить, чтобы сразу и бесповоротно уничтожить его. Но, разумеется, кулинар ни в чем не виноват. Лужин взял свой завтрак и поблагодарил андроида. Тот сообщил в миллионный раз, что всегда-всегда рад услужить, после чего вышел. В кухне он навел порядок и занял место в нише, ожидая следующих распоряжений.

Сергей остался, жуя и не чувствуя вкуса. Перед ним мельтешила голограмма местных новостей, транслируемых через Сеть Купола, как ее здесь называли. События, в которых Сергей ничего не понимал, даже не улавливал суть, проплывали перед его взором, не касаясь сознания даже близко. Но сам по себе процесс успокаивал. Так Сергей мог сидеть по несколько часов, уставившись, словно загипнотизированный, в маниакальное движение кадров.

— Привет, — сказала Лика, решившая сказать мужу пару слов. Сергей натянул улыбку и сказал:

— Как поживаешь?

— Отлично!

Лика не была прежней. Пополнела, забыла о прошлом. У нее были здоровые румяные щеки и рост — два метра сорок три сантиметра. Большая красивая женщина, в прежние времена, до Метеорита, таких называли домохозяйками, хотя Сергей не был уверен, что это слово подходит. Лика ничего не делала по дому, а только водилась с Леной. Остальное лежало на плечах прогрессивной пермской робототехники.

Они еще поговорили не о чем, затратив на это минуты две, а потом разъединились. Лика сказала, что скоро вернется, только заглянет на распродажу.

— Хорошо, — сказал Сергей, потом отключил связь и закрыл лицо руками.

Ему представилась пустыня, где дуют горячие мертвые ветра.