Страница 27 из 87
Отец остановился. Он положил руку на белый частокол ограды и стоял, словно глубоко о чем-то задумался.
— Другого пути нет, — простонал он.
— Что? — переспросила Дженн, оглядывая улицу и проверяя, не следят ли за ними.
Все ее чувства были крайне напряжены. Но кругом был только сплошной белый туман.
— Папа!
Отец распахнул калитку. Она внутренне собралась, стараясь сохранять полную боевую готовность. Нужно быть готовой ко всему, чтобы с ним ничего не случилось. Защитить его от любой опасности.
С той стороны, откуда они пришли, послышался звук быстрых шагов. Кто-то бежал вслед за ними.
— Они… Я думал, что наша встреча состоится в доме, — пробормотал папа.
— Папа! Зайди за калитку! — громко прошептала она.
— Я… о, Дженн…
— Папа!
Кажется, происходит что-то не то.
— Папа!
Он снова застонал. Невидимый бегун все приближался, звук быстрых шагов становился все тверже и громче. Встревоженная Дженн вытащила из колчана кол. Охотники не должны убивать людей. «А что, если это какой-нибудь соглядатай или охранник? Что, если они знают отца в лицо, потому что работа у них такая?» Она крепче сжала кол; жаль, что у нее нет пистолета. Сердце стучало, как пулемет, все чувства были до предела обострены.
Отец прошел через калитку. Она протянула к нему руку, но между ними клубился сплошной туман, и теперь она его не видела.
— Папа, надо уходить отсюда, — сказала она, снова повернувшись туда, откуда они пришли.
Шаги становились все громче. Кто-то явно, и не скрываясь, направлялся к ним. Кровь гулко стучала в ушах. Может быть, это просто какой-то бегун тренируется. Интересно, какой дурак занимается бегом в таком тумане?
— Нет, я же обещал, — ответил отец.
— Папа, подожди. Стой на месте и никуда не уходи.
Она ждала, готовая ко всему, все мышцы ее были напряжены. За спиной слышались тихие шаги отца, впереди — приближающиеся гулкие удары подошв об асфальт человека, бегущего прямо к ней.
Дженн приняла боевую стойку и приготовилась к бою.
Вот он уже совсем близко.
Дженн высоко подняла кол, страх охватил все ее существо. А если это полицейский с пистолетом? Или солдат с автоматом «узи»? Что, если этот дом давно известен, как место встречи членов сопротивления? Нельзя допустить, чтобы их схватили. Нельзя допустить, чтобы ее отца кто-то узнал. Если его увидят с людьми, защищая которых погиб его коллега по работе, его тоже убьют.
«И маму убьют, и Хеду тоже».
«Мне нельзя убивать людей. Если только мне не грозит явная опасность».
Уже слышно было неровное дыхание бегуна; она напрягла глаза, пытаясь разглядеть его в тумане. Незнакомец уже был всего в нескольких шагах, но туман был слишком густой, чтобы можно было разглядеть.
«Стой и назови свое имя!» — хотела уже закричать Дженн, но не рискнула, опасаясь, что ее услышит кто-нибудь еще.
Еще ближе.
Она замахнулась, готовая, если понадобится, вонзить кол прямо в грудь незнакомцу, и понимая, что это будет нарушением всех принятых ею на себя обетов. Хотела крикнуть отцу, чтобы он бежал. Вдруг перед ней возникла девичья фигурка, и Дженн уже замахнулась колом.
— Хеда!
— Берегись, сзади! — взвизгнула Хеда.
Дженн резко повернулась, и рука ее не дрогнула. Из тумана выскочила женщина, бросилась на нее, и во рту ее сверкнули острые клыки, но Дженн успела вонзить кол ей прямо в сердце.
— О, Боже, Господи, Боже мой! — вскричал отец, а вслед за ним закричала и Хеда.
Ужас охватил Дженн. Ведь день еще не кончился. Неужели она убила человека?
Но через секунду тело женщины рассыпалось в прах; Хеда все кричала в истерике и никак не могла остановиться.
«Вампир?! В дневное время?»
Но на нее надвигалось еще пятеро вампиров, горящие глаза их не мог скрыть никакой туман. Отец метнулся к ней, тяжело дыша, одной рукой он закрывал лицо, другую прижимал к груди. За спиной Дженн слышно было, как Хеда борется с очередным приступом астмы.
Дженн отступила на шаг назад; вампиры, рассыпавшись веером, брали ее в кольцо. Вот, значит, как, вампиры… В дневное время.
Она растерянно моргала глазами.
— Но как…
Самый высокий из них, щеголяющий классической внешностью вампира вплоть до гладко зачесанных назад черных волос и черного плаща, насмешливо улыбнулся:
— А ты разве не слышала, деточка, про густые туманы Сан-Франциско? Туман ведь рассеивает солнечный свет, и нам от него никакого вреда.
«Туман? Да-да, туман, конечно, туман! Вот почему Сан-Франциско стал их цитаделью. Вот почему вампиры совсем распоясались. И люди… — взгляд ее метнулся к отцу, стоящему с опущенными плечами, закрывшему руками лицо, как двухлетний ребенок, который не хочет смотреть на что-то страшное. — Люди это знают!»
Она с такой силой швырнула бутылочку со святой водой в подражающего Дракуле вампира, что, попав ему прямо в лоб, она разлетелась вдребезги. Он взвыл и принялся отчаянно тереть глаза. Трое других вампиров отпрянули, но пятый, худой блондин, двинулся к Дженн. Руки ее лихорадочно шарили по карманам. Левой рукой она плеснула перед собой на землю из бутылочки с освященным папой римским оливковым маслом, правой чиркнула о джинсы спичкой, та вспыхнула и упала на разлившуюся густую жидкость. Вампир прыгнул было на нее, но тут масло загорелось, и пламя охватило его ботинки и брюки.
Бедняга отчаянно заверещал, упал на землю и стал кататься, пытаясь сбить пламя, но вместо этого только поджег штаны своего ослепленного товарища.
— Папа, хватай Хеду и ходу отсюда! — крикнула Дженн; сердце ее билось так, что казалось, сейчас выскочит из груди.
Огонь на земле скоро погаснет, а у нее оставалась только одна бутылочка масла. И против нее еще три вампира, и видя, как они ведут себя, спокойно и терпеливо наблюдая за ее действиями, можно было догадаться, что это самые толковые из них.
Дженн достала из кармана еще один кол и крепко сжала его в руке. Пальцы ее были скользкими от пота, ей казалось, что от нее буквально смердит мерзким страхом. Она вспомнила Испанию, вспомнила горящую церковь, свою неуверенность в себе…
«Прекрати! Ты лучше, чем думаешь о себе, ты справишься!»
Пламя охватило раненых вампиров, и скоро они тоже рассыпались в прах. Их товарищей это нисколько не расстроило.
Она достала вторую бутылочку с маслом и разбила ее о деревянный частокол, окружающий дом и двор. Чиркнула спичкой, подожгла масло, и частокол тотчас вспыхнул. И скоро вампиров окружало яркое пламя, подпитываемое маслом.
Она сделала шаг назад. Один из этих трех, немолодая уже женщина, с беспокойством смотрела на пылающий частокол. Дженн достала еще пару колов из карманов и с опаской посмотрела на отца, который был совершенно парализован страхом. Значит, кто-то их предал.
— Где эти люди, которым нужна помощь? В доме? — крикнула она.
Он медленно покачал головой. Лицо его выражало стыд, смешанный со страхом и… отвращением — таким отца она еще никогда не видела. Это так ее поразило, что голова ее непроизвольно дернулась.
— В этом доме никогда не было людей, — ответил он довольно громко, перекрывая треск пламени.
— Что? — удивленно переспросила она, совсем сбитая с толку.
— Он сказал, что в доме не было никаких людей, — проворковал за ее спиной гортанный женский голос.
Дженн резко повернулась: лицом к лицу перед ней стояла еще одна вампирша — сущее воплощение зла. На ней был темно-красный кашемировый свитер и черные кожаные штаны в обтяжку. Черные волосы волнами падали на спину и плечи… словом, как в старинных фильмах ужасов показывали роковых женщин. Только у этой изо рта торчали отвратительные клыки, и она обладала нечеловеческой силой. Одной рукой она держала за горло Хеду. Сестра слабо сопротивлялась, ловя открытым ртом воздух.
— Хеда, — просипела Дженн, протянув к ней руку. — О господи, Хеда.
Едва касаясь ногами земли, Хеда смотрела на нее огромными от ужаса голубыми глазами. Губы ее шевелились, но ни единого слова не было слышно.