Притяжение любви

— Стефан?

Он обернулся. Он не слышал ее шагов. Она ступала словно по воздуху. Он протянул руки ей навстречу, и она припала к нему, как будто это были их самые первые и самые счастливые дни.

— Тебе нужно поспать, — увещевал он ее.

— Сон — это пустая трата времени. Мне нужно было увидеться с тобой.

Она собиралась сказать ему правду. Разве могла она поверить в то, что он опустит руки и позволит ей умереть с миром, оставив ее на попечение Алдена? Стефан никогда не признал бы своего поражения. Он ни за что не позволил бы ей попросту раствориться в ночи. Он был одержим стремлением бороться за ее жизнь, бороться каждой частичкой своего тела. Он не знал, что то, что происходило с ней, было неизбежным.

Ей вовсе не хотелось проводить последние отведенные ей дни подобным образом. Она отказывалась умирать на больничной койке, привязанной к медицинскому оборудованию, и вдали от людей и мест, которые были ей так дороги. Алден обещал ей спокойствие, но никто не гарантировал ей выздоровление. Ей хотелось спокойствия. Ей хотелось, чтобы Стефан и дети были вместе с ней и чтобы в самый последний миг жизни рядом был Стефан, а не больничные сестры и не доктора, борющиеся за победу над своим злейшим врагом. Стефан.

Но поверит ли Стефан в правду? И есть ли хоть кто-нибудь, кто сможет в это поверить? Или он сочтет, что это всего лишь еще один симптом ее непонятного заболевания?

Она хранила молчание. Она дорожила каждым мгновением, оставшимся ей в жизни.

— Может быть, нам следовало бы познать горечь расставания, прежде чем мы решили быть вместе?

— Мне не по душе подобный анализ.

— И мне тоже. — Ее голос дрогнул.

— Ты готова подумать над этим не спеша, Линдсей?

Она удивленно посмотрела на него. Ее смутил его тон.

— Что ты имеешь в виду?

— Мне бы не хотелось без причины обнадеживать детей.

Он уставился на нее.

На какое-то мгновение она лишилась дара речи. Ей и в голову не приходило, что она могла ошибиться прошлым вечером. Но она и вправду здорово обидела Стефана. Возможно, даже слишком сильно для того, чтобы попытаться попросить его о возобновлении их брака. А может, ему просто нужно было какое-то время.

У нее времени не было.

— Я понимаю, что все это звучит необычно… — мягко сказала она. — Я понимаю, что ты боишься. Но…

— Боюсь? Нет. — Он накрыл ее руку своей. — Ты уверена?

— По правде, мы ведь с тобой никогда и не разводились. Разве мог какой-то клочок бумаги разрушить наш брак? Ведь только чувства двух людей имеют тут какое-то значение. Но мне бы хотелось, чтобы каждый из нас вновь высказался за себя. Я хочу знать… знать, что ты полностью принадлежишь мне.

Он пристально посмотрел на нее. Она была настолько хрупкой, что, казалось, легкого ветерка достаточно, чтобы вознести ее к небесам. Он крепко сжал ее ладони.

— Тебе хочется этого потому, что ты боишься, что можешь умереть?

— Мне хочется этого потому, что я люблю тебя.

— Я не позволю тебе умереть. Я ведь уже говорил тебе. Вся жизнь перед нами. Мы еще будем воспитывать внуков. И правнуков тоже.

— Тогда давай в ближайшее время снова поженимся. Иначе наши внуки нас не поймут.

Он склонился к ней, взяв ее за подбородок так, что она вынуждена была на него посмотреть.

— Это мое самое большое желание.

— Стефан! — Она крепко прижалась к нему.

— Он очень талантливый скульптор и резчик по дереву, — сказала Хильда. — Почему никто никогда мне не говорил, что мой внук любит резать по дереву?

Линдсей сидела неподвижно и позволяла другим проявлять заботу о себе. Мэнди накинула на нее вязаный афганский платок. Джеф принес ей любимую подушку. Хильда же пичкала ее холодной водой и витаминами с того самого момента, как они с детьми приехали.

— Мне казалось, тебе это будет не интересно, — сказала Линдсей.

— Не интересно узнать о собственном внуке? Мне все о нем интересно. И о Мэнди тоже. Разве я переехала в Кливленд, чтобы писать книги? Я могу писать книги где угодно.

— Мне казалось, что тебя больше интересуют академические исследования, — тактично ответила Линдсей.

— Я знаю, о чем говорю. Я говорю о моих внуках.

Слезы подступили к горлу Линдсей, но она сдержала приступ благодарности. Хильда любила детей. Дай Бог, чтобы она всегда оставалась с внуками и давала им то, что уже не сможет дать Линдсей.

— Мой дед был резчиком по дереву, — сказала Хильда.

— Он вырезал часы. Часы с кукушкой, — пояснил Джеф, — бабушка показывала мне такие.

Линдсей смутилась.

— Я знаю. Я видела их у тебя дома, Хильда, только я забыла.

— Он бы гордился Джефом. — Хильда улыбнулась Джефу, и Джеф улыбнулся ей в ответ. Линдсей поняла, что она сама была виновата в том, что эти двое так до сих пор и не смогли по-настоящему познакомиться. Она слишком часто волновалась о Джефе понапрасну. И Хильда и Стефан давно уже были готовы принять его таким, какой он есть. Им просто необходим был шанс, чтобы познакомиться с ним поближе.

Линдсей почувствовала, как руки опустились ей на плечи. Руки Стефана. Она положила на них свои ладони. Она была рада, что Хильда согласилась остаться на ночь. Ей хотелось, чтобы и Хильда узнала то, что они со Стефаном собираются сказать детям.

Она поняла — Джеф заметил, что происходит что-то необычное. Он беспокойно оглядывался по сторонам.

— Джеф, Мэнди, — сказала она, — подойдите, пожалуйста, сюда.

Мэнди выбралась из угла, где она обучала Конга команде «Сидеть!». Джеф подошел ближе, но он так и не решился посмотреть матери в глаза.

— Мы с папой должны вам кое-что сказать. — Она оглянулась и посмотрела на Стефана. Она хотела, молила, чтобы он сделал это сам.

— Мама и я, мы снова женимся. Мы будем жить вместе, как и раньше. — Он посмотрел сначала на детей, а затем на Линдсей. — И мы надеемся, что вам это придется по душе.

— Думаешь, я удивлена? — спросила Хильда. — Нет. Единственное, что меня до сих пор удивляло, что вы отказываетесь прислушаться к своим собственным сердцам. Но я рада, что это наконец произошло. Хотя вам и потребовалось так много времени.

— Вы женитесь? — обрадовалась Мэнди. — И свадьба будет?

— Да. На следующей неделе, — ответила Линдсей.

— А меня возьмете? В последний раз меня на ней не было.

— Можешь не сомневаться.

Джеф сделал шаг вперед. Он посмотрел прямо в глаза своему отцу.

— А ты будешь уделять нам время?

Стефан решительно кивнул головой.

— Даже больше, чем обычно.

— Раньше ты этого не делал.

— Для этого было множество причин, но вы тут ни при чем. Но теперь их нет. Все наше время принадлежит нам. Всем нам.

— А ты сможешь жениться, пока еще больна, мама? — спросила Мэнди, она вскарабкалась Линдсей на коленки и стала гладить ее по щекам.

— Мы поженимся несмотря ни на что, — ответила Линдсей. Она поцеловала ладошку Мэнди.

— Вы снова полюбили друг друга? — спросила Мэнди.

На мгновение в комнате воцарилось молчание. Затем Стефан наклонился к дочке и посмотрел ей прямо в глаза.

— Мы никогда не переставали любить друг друга, — сказал он. — Просто иногда взрослые тоже ошибаются.

— Это была очень большая ошибка, — сказала Мэнди. — Мне бы здорово не повезло, если бы я совершила такую!

Линдсей рассмеялась. Она похлопала Мэнди, а затем и Джефа, который также вскарабкался ей на колени. Стефан обнял их и рассмеялся. Хильда сидела напротив. Глаза ее были полны слез.

Линдсей стояла у окна и наблюдала, как Стефан прощается с детьми и Хильдой. Она была одета в то самое платье, в котором когда-то выходила за него замуж. Был ранний вечер, а большинство гостей уже разошлись по домам. Гостей, приглашенных на бракосочетание, было немного. Они не хотели превращать в балаган восстановление своего брака. Были приглашены только самые близкие друзья: Фрэнк, который по его собственному признанию, предпочитал присутствовать на процедурах бракосочетания, а не на бракоразводных процессах, а также несколько коллег Стефана.