Страница 23 из 41
Эрнст Кестринг родился в 1876 г. в Тульской губернии, где его отец владел имением Серебряные Пруды. Закончив в Москве гимназию, будущий генерал вермахта поступил в Михайловское артиллерийское училище. Прослужив некоторое время в русской армии, он перед Первой мировой войной выехал в Германию. Вскоре он становится начальником разведки при Главном штабе немецкой армии.
В 1918 году во время оккупации немцами Украины Кестринг находился в военной миссии при правительстве гетмана Скоропадского, оказывая ему помощь в создании регулярной армии.
Очередное появление на территории нашей страны тогда еще полковника Эрнста Кестринга произошло в 1928 г., когда он, будучи командиром 10-го кавалерийского полка рейхсвера, с группой других немецких офицеров присутствовал в качестве наблюдателя на учениях в Белорусском и Киевском военных округах.
Вот тогда-то он и попал в поле зрения советской контрразведки. Оперуполномоченный Особого отдела, опекавший иностранных гостей, сделал в своем донесении следующую запись: «С чекистской точки зрения Кестринг заслуживает особого внимания: прекрасно владеет русским языком и при малейшем удобном случае старается войти в доверие к тому или иному командиру РККА. Характеризует себя как вполне либерального человека. Одновременно в нем проглядывает опытный и хитрый человек, приехавший со специальными инструкциями от разведки».
А спустя три года Кестринг, возглавив московское представительство германского рейхсвера, становится как бы неофициальным военным атташе в СССР. В этот период на его плечи лег основной груз по организации подготовки немецких офицеров в советских военно-учебных заведениях.
В 1935 году его назначили на должность теперь уже официального военного атташе в германское посольство в Москве.
Обосновавшись в особняке в Хлебном переулке, 28, что недалеко от Арбата, Кестринг, как, впрочем, и другие сотрудники военного, морского и авиационного атташатов, использовал любую возможность для сбора сведений по широкому кругу военно-экономических вопросов, так или иначе связанных с обороноспособностью СССР. Немцев интересовали, прежде всего, стратегический военный потенциал Советского Союза, дислокация военных объектов, транспортных узлов, электростанций, пропускная способность и состояние мостов и дорог и т. п.
Однако работать германской разведки приходилось в условиях жесткого контрразведывательного режима. С одной стороны, каждый их шаг немцев, а тем более, контакт с советскими гражданами фиксировался. Да и последние старались избегать несанкционированного общения с иностранцами.
Все попытки извлечения нужной информации из советских газет тоже закончились неудачей. Перечень сведений, не подлежащих оглашению в печати, был огромным, а цензура демонстрировала повышенную бдительность.
В столь непростых для себя условиях германские спецслужбы сделали основную ставку на легальную разведку с позиций дипломатических представительств своей страны в СССР. Центрами шпионажа стали посольство в Москве, а также консульства в Ленинграде, Киеве, Тбилиси, Харькове, Одессе, Новосибирске и Владивостоке. А под прикрытием должностей типа атташе, советников, секретарей и т. д. работала целая группа немецких разведчиков. Все они были, подобно Кестрингу, не новичками в этом деле и, что самое главное, хорошо знали страну пребывания, ее язык и народ, поскольку многие из них родились в России или Прибалтике, получили здесь образование и даже имели родственников. Пользуясь своей дипломатической неприкосновенностью, они развили бурную деятельность, пытаясь всеми доступными средствами получить любую информацию об оборонном потенциале Советского Союза.
Поэтому повышенной популярностью у германских «дипломатов» в Советском Союзе пользовались различные светские мероприятия, а также экскурсии и поездки по стране. Любил их и шестидесятилетний Кестринг. Поведения «Кесаря» (под этим именем он фигурировал в документах советской контрразведки) во время подобных «туристических» поездок колоритно описал один из секретных сотрудников НКВД, который под видом журналиста стал «случайным попутчиком» генерала во время его продолжительного путешествия по СССР по железной дороге.
«Генерал Кестринг — человек умный, хитрый, чрезвычайно наблюдательный и обладающий хорошей памятью. По-видимому, он от природы общителен, но общительность его и разговорчивость искусственно им усиливаются и служат особым видом прикрытия, чтобы усыпить бдительность собеседника. Он задает не один, а десятки вопросов самых разнообразных, чтобы скрыть между ними те два или три единственно существенных для него вопросов, ради которых он затевает разговор. Он прекрасный рассказчик, но и то, что он говорит, обычно ведет к совершенно определенной цели, причем так, что собеседник не замечает этого. В течение часа или двух он может засыпать собеседника вопросами, рассказами, замечаниями и опять вопросами. По первому впечатлению это кажется совершенно непринужденной беседой, и только потом становится ясным, что вся эта непринужденность и видимая случайность на самом деле вели к какой-то определенной цели».
Подробности приключений «Кесаря» в Советском Союзе на Лубянке узнавали не только из отчетов агентуры и «наружки», но и читая отчеты… самого разведчика, которые последний готовил для своего начальства в Берлине. Вот один из таких примеров.
В мае 1937 года генерал решил совершить автомобильное путешествие. Для этой цели в Германии ему изготовили специальный автомобиль. По своим ходовым качествам машина соответствовала немецкой военной технике. Маршрут путешествия пролегал по тем местам, которые на протяжении многих лет были лакомым куском для завоевателей с берегов Рейна: российское Черноземье, Украина, Крым, Донбасс, Кубань и Кавказ. В секретном докладе, адресованном в Берлин, «Кесарь» оценил задачи своего вояжа следующим образом: «Цель путешествия заключалась в том, чтобы в процессе совершения поездки на автомобиле лично ознакомиться с местностями Западной России, а также с областями Северного Кавказа, Кубани и промышленного Донбасса. По этим местностям еще не проезжали автомобили германских военных учреждений. Я мотивировал эту поездку перед русскими учреждениями своим намерением провести период отпуска в Ялте в целях отдыха…»
Лубянка позволила совершить ему эту поездку. Вот только благодаря принятым мерам немец не смог «много видеть и говорить». Несмотря на это, он остался доволен результатами своей поездки, о чем поспешил сообщить в Докладе № 26/37 «Поездка по европейской части России с 7 мая по 20 июня 1937 года». Однако благодаря блестящей операции, проведенной чекистами, доклад генерала прочитали сначала в Москве на Лубянке, а уж потом и в Берлине. В один из летних вечеров, когда матерый немецкий разведчик наслаждался балетом Большого театра, а прислуга ушла из особняка домой, содержимое его сейфа, мастерски вскрытого главным «медвежатником» оперативно-технического отдела НКВД Пушковым, переснимали на фотопленку контрразведчики.
Но чекисты не ограничились вскрытием сейфа немецкого разведчика и круглосуточным наблюдением за Кестрингом. В его кабинете и спальне было тайно установлено три подслушивающих устройства. Это позволило контролировать ежедневные разговоры высокопоставленных немецких дипломатов между собой, а также приходивших к резиденту абвера поделиться добытой информацией о нашей стране и, прежде всего, о РККА военных атташе сателлитов Германии — Японии, Финляндии, Швеции, Венгрии, Болгарии и других стран.
В качестве примера процитируем фрагмент послеобеденной беседы чинов военного и военно-морского атташата, которая состоялась в середине мая 1941 года и зафиксированная чекистами:
«Кестринг: На Волге (имеется в виду поездка атташе в районы компактного проживания немцев в Поволжье, организованная по указанию Сталина. — Авт.) я еще ничего не предпринимал. Но начать портить уже нужно, так как это у нас будет предварительной подготовкой к скорому наступлению.