Великая миссия НКВД

АЛЕКСАНДР СЕВЕР

ВЕЛИКАЯ МИССИЯ НКВД

Часть первая

ЛУБЯНКА В ГОДЫ НЭПА

Кадровая политика ВЧК-ОГПУ

После окончания Гражданской войны коренным образом изменилась внешнеполитическая обстановка и положение внутри страны. Резко активизировалась разведывательно-подрывная работа спецслужб европейских государств против Советской России. В эту работу включились тысячи белоэмигрантов, которые попутно пытались поднимать восстания на советской территории. Накал борьбы был ожесточенным.

Кто же должен был сражаться с внешними и внутренними врагами Советской власти? Кадровые сотрудники органов госбезопасности. Если в годы Гражданской войны проблем с набором персонала в органы ВЧК не возникало (фактически брали всех желающих из числа тех, кто имел пролетарское или крестьянское происхождение, а также коммунистов), то после ее окончания процедура приема усложнилась. К тому же профессиональные революционеры и коммунисты с дореволюционным партстажем были востребованы не только ВЧК, но и множеством других советских и партийных учреждений. Поэтому кадровую политику пришлось менять. И это было отражено в ведомственных нормативных документах.

Так, в Инструкции ВЧК от 21 мая 1921 года указывалось, что для приема в чекистские органы необходимо подать заявление о приеме, заполнить специальную анкету, представить справку с последнего места работы или службы с указанием причин увольнения или перевода, предъявить справку о состояние здоровья и рекомендации двух членов партии, проработавших в ВЧК не менее одного года.

Существовал еще и негласный принцип кадровой политики, сформированный Феликсом Дзержинским и одним из основателей ВЧК Мартином Лацисом. Последний любил повторять: «Белая гвардия состояла из учащейся молодежи, офицеров, учительства, лиц свободных профессий и прочих мелкобуржуазных элементов». Понятно, что этим людям доступ в органы ВЧК был строго ограничен. Даже если они и сумели попасть на службу в органы в начале двадцатых годов, то к 1937 году их все равно (за редким исключением) изгнали из органов госбезопасности.

Можно сколько угодно говорить о тирании Иосифа Сталина, но в США в пятидесятые годы прошлого века «левые» и коммунисты испытывали определенные проблемы при попытке поступить на государственную службу. А в ЦРУ или ФБР вас примут только при наличии «правильной» анкеты, доказывающей вашу полную лояльность американскому правительству. Аналогичная ситуация и в других западных странах, которые отдельные отечественные правозащитники приводят в качестве эталонов демократии и свободы.

В начале двадцатых годов органы госбезопасности испытывали острый «кадровый голод». В те годы число желающих служить на Лубянке было значительно меньше, чем это принято считать. Да и образ честного, сытого и здорового комсомольца в кожаной тужурке с наганом на поясе, успевающего не только разоблачать многочисленных врагов Советской власти, но и заниматься культмассовой работой среди населения, а также влюбляться, — это миф, созданный стараниями многочисленных советских писателей и кинематографистов.

Реальная жизнь любого чекиста, начиная от технического работника и заканчивая членом коллегии ВЧК, была суровым испытанием, которое выдерживали немногие.

Материальное обеспечение сотрудников Лубянки было, мягко говоря, мизерным. Со своей невысокой зарплаты (а ее еще и задерживали на несколько месяцев) сотрудники ВЧК-ОГПУ делали многочисленные отчисления для инвалидов, детских домов, для ликвидации последствий голода, в фонды помощи бастовавшим немецким и японским рабочим, для нужд Общества друзей воздушного флота (ОДВФ), Международной организации помощи революционерам (МОПР), а также обществам ликвидации технической неграмотности, Добрхиму и другим.

Оставшихся денег едва хватало на покупку еды и одежды. Основным поставщиком продуктов (до введения нэпа) были спекулянты и крестьяне. Последние тоже приезжали в город для торговли. Понятно, что цены у тех и других были сверхвысокими.

В 1921–1922 годах чекисты регулярно голодали из-за проблем с получением и приобретением продуктов. Например, у члена коллегии ВЧК Глеба Ивановича Бокия однажды случился голодный обморок. В течение двух дней «он не держал во рту даже маковой росинки», а пил пустой морковный чай. А другому чекисту Михаилу Трилиссеру (начальнику закордонной части Иностранного отдела ВЧК) малый президиум Петроградского губисполкома 18 мая 1921 года отказал в просьбе «выделить родителям одну бутылку молока».

Летом 1922 года положение в ряде районов страны стало критическим. Из войск и органов ГПУ начался массовый уход. Основные причины: тяжелое материальное положение, ненормированный рабочий день и т. п. В качестве примера процитируем фрагмент письма председателя ГПУ УССР Василия Манцева Феликсу Дзержинскому, датированного 5 июля 1922 года.

В нем руководитель украинских чекистов сообщает о бедственном положение своих подчиненных: денежное довольствие и продовольственный паек мизерны, сотрудники живут за счет продажи на рынке своих вещей и находятся «…в состоянии перманентного голодания. На этой почве происходит общее понижение работоспособности, настроение сотрудников озлобленное, дисциплина падает… зафиксирован ряд самоубийств на почве голода и крайнего истощения… Я лично получаю письма от сотрудниц, в которых они пишут, что вынуждены заниматься проституцией, чтобы не умереть с голоду. Арестованы и расстреляны за налеты и грабежи десятки, если не сотни сотрудников и во всех случаях установлено, что идут они на разбой из-за систематической голодовки. Бегство из чека повальное… Мы штаты уже уменьшали процентов на 75. Что же еще сокращать? Имеем ли мы право делать это?… Есть один выход, чтобы государственная власть поняла, наконец, что такие учреждения, как чека, необходимо удовлетворять полностью, чтобы даны были совершенно удовлетворительные кредиты».

И Василий Манцев просил поставить вопрос перед высшими органами власти так: «Если чека не нужна, то об этом нужно сказать прямо и твердо. И мы соответственным образом будем тогда так поступать…»

Добавьте к этому реорганизацию ВЧК и преобразование ее в ОГПУ Одно из последствий любой реформы административной организации (за исключением смены названия) — увольнение части сотрудников. К этому следует добавить, что в 1921 году значительное число опытных чекистов было мобилизовано на партийную и хозяйственную работу, в 1922 году — в Красную Армию, органы юстиции, уголовного розыска и милиции.

Хотя потеря кадров происходила не только из-за перевода на другие участки работы или увольнений по собственному желанию, но и в силу естественных причин: боевых потерь, заболеваний (в 1923 году здоровыми были признаны только 22 % чекистов; больными 1-й стадии — 53 %; больными 2-й стадии — 22 %). Среди «профессиональных» заболеваний наиболее распространенными были: неврастения, туберкулез легких, малокровие, расстройство сердечной деятельности, переутомление и т. п. И это легко объяснимо. Ведь сотрудникам ВЧК-ГПУ приходилось трудиться без выходных и отпусков! Право на отпуск сотрудники ГПУ получили только в 1923 году, и лишь те, кто «прослужили не менее 5,5 месяцев без перерыва».

Было бы неправильно утверждать, что политическое руководство страны не обращало внимания на нужды ВЧК-ГПУ Этот вопрос регулярно обсуждался на заседаниях Политбюро ЦК: 6 сентября 1921 года — просьба ВЧК ассигновать в ее распоряжение золотую валюту для обмундирования войск пограничной охраны; 3 ноября 1921 года — о пайках для ВЧК, 16 февраля 1922 года — об отпуске обмундирования ВЧК; 1 марта 1922 года — о вещевом довольствии сотрудников ГПУ; 18 мая 1922 года — о материальном положении работников ГПУ; 1 ноября 1923 года — об улучшении быта сотрудников пограничных отделений ГПУ.

Тем не менее процесс массового увольнения сотрудников ОГПУ продолжился. В те годы из органов госбезопасности увольнялись многие. В письме Северо-Кавказского крайкома РКП(б) на имя управляющего делами ВЧК Генриха Григорьевича Ягоды отмечалось: «В результате дороговизны, полной необеспеченности, максимальной нагрузки и ничем не нормированного труда наблюдается тяга на другую работу, стремление вовсе уйти с работы в органах ОГПУ Это стремление объективно маскируется различными доводами — болезнью, переутомлением, отсталостью, необходимость продлить образование и пр. Но корни его в действительности кроются в материальной необеспеченности».