Тайный брак

— …Но как только я увидела Ричарда, — увлеченно говорила Изабелла, — все мои страхи улетучились, я радостно вступила в новую жизнь.

Она ненадолго замолчала, на ее грустном лице заиграла легкая радостная улыбка.

— Ты не можешь, конечно, помнить то время, Катрин, но Франция находилась в тяжелейшем положении. Шла война с Англией. И вот я ехала туда, к врагам. Отец провожал меня до порта Кале. Болезнь тогда еще только зрела в нем. Как он был хорош собой в те дни!.. Там, в Кале, они встретились с королем Англии, моим будущим супругом, и обнялись. Два врага, владыки воюющих стран! В том же году они заключили перемирие, которое длится до сей поры. Отцу нравился Ричард. Я видела это по его глазам. Ричарда многие любили, пожалуй, все, кроме тех, злобных и жестоких людей, вознамерившихся уже тогда лишить его короны и жизни.

Изабелла задыхалась от волнения, я жалела ее, а кроме того, хотелось услышать о жизни в Англии, о ее муже, которого она знала так недолго, но полюбила еще будучи ребенком, и навсегда.

Она плакала, я молча сидела рядом, держала ее руку в своей и не знала, как утешить.

Наконец она заговорила сама.

— …Что-то подсказало мне… моему сердцу, что от этого человека я узнаю только хорошее. Понимаешь меня, Катрин? Я уже радовалась поездке в Англию, хотя страх еще гнездился во мне. Разве не странно все это?

Я согласилась с ней и спросила о главном, что меня тогда интересовало:

— Он был очень красивый?

— Не знаю, — голос ее звучал задумчиво. — Для меня он останется самым прекрасным человеком на земле.

Она опять не смогла сдержать слез.

— О, почему, почему такое случилось с ним? — воскликнула она так страстно, что я вздрогнула. — Разве он заслужил это?.. Если бы только ты могла увидеть его, Катрин, узнать как следует!.. Его удивила моя доверчивость, я потянулась к нему сразу. Он думал, ему придется утешать меня, думал, я не смогу отрешиться мыслями от родного дома. А я ему заявила, что желаю со временем стать его женой и королевой Англии. Что мне этого хочется больше, чем оставаться французской принцессой… Как он смеялся. Как его растрогала моя прямота. Он тоже сразу полюбил меня… Так он признавался мне позднее… Тогда я была совсем девочкой, ненамного старше, чем сейчас ты, Катрин, и мне следовало продолжить учебу. Помню, он часто приходил в комнату для занятий, садился и слушал. И всегда шутил и смеялся. Он покупал мне много нарядов, мы катались верхом, и жители Лондона приветствовали нас. Я чувствовала себя счастливой тогда, Катрин!

— Да-а-а, — выдыхала я, полностью разделяя ее чувства, — да…

— А потом они убили его… Понимаешь? Свергли с престола, а после этого убили!

— Кто? — прошептала я едва слышно.

— Тот, кто называется сейчас английским королем Генрихом IV. Он уже и коронован.

Генрих IV ненавидел Ричарда за то, что тот изгнал его из Англии. Он и отомстил, низложив с трона моего супруга, а потом уничтожил его. Теперь они хотят, чтобы я вышла замуж за сына убийцы!.. Из-за моего приданого, конечно… О, как они все мерзки!

У меня никак не укладывалось в голове услышанное.

— За сына убийцы?! — переспросила я.

Изабелла кивнула.

— Да, за Генриха Монмута.

Ее губы презрительно скривились.

При таких обстоятельствах я впервые услышала имя того человека, кому суждено будет войти в мою жизнь. Позже, возвращаясь мысленно к нашему разговору с Изабеллой, я буду удивляться, что не почувствовала тогда знака своей судьбы. «Генрих Монмут» прозвучало для меня просто как еще одно имя. И принадлежало оно, как я только что узнала, сыну гнусного честолюбца, тому, кто отнял трон у Ричарда и убил его самого.

— Генрих Монмут? — повторила я.

— Его так называют, — объяснила сестра, — потому что он родился в местности Монмут. Он мне отвратителен. Брр… Ненавижу его! Как могли они вообразить, что я соглашусь выйти за него замуж?

— Не переживай так, — попыталась я утешить ее. — Теперь ты у себя дома. Они тебе ничего не сделают.

Она вздохнула.

— Здесь они тоже не оставляют меня в покое… Ты, конечно, не знаешь об этом… Решают за меня… Хотят, чтобы я стала женой Орлеанского.

Я невольно вскрикнула.

— Но как? Он же… наша мать…

— Нет, нет, Катрин. Речь идет не о самом герцоге. О его сыне… Ох, сестра, я ни за кого не выйду замуж! Хочу опять в Англию. Хочу быть королевой…

— Если ты выйдешь за этого… Монмута, — предположила я, — он ведь когда-то станет королем.

Она вздрогнула от отвращения.

— Возможно…. Скорее всего… Но пусть меня оставят в покое. Я желаю провести остаток дней с мыслями о Ричарде

— Бедная, бедная Изабелла… — сквозь слезы проговорила я.

— О, почему им удалось свергнуть моего короля?! — воскликнула сестра. — Это так бесчестно… так жестоко с их стороны. Ведь Ричард был добрым, справедливым. Он не уничтожал своих противников. Сына Джона Гентского Генриха отправил в изгнание и радовался, что обошлось без казни… А тот захватил престол, свергнул моего Ричарда и в 1399 году стал королем. Нужно было отсечь голову этой змее! Он же этого не сделал. Потому что, помимо всего, Генрих — его двоюродный брат. Он пожалел родственника. Но тот его убил… Они все из династии Ланкастеров.

— Но ведь Ричард по праву первый, не так ли? — спросила я совсем как взрослая.

— Да, конечно. Ричард — сын Эдуарда, «Черного Принца», прозвище он получил по цвету своих лат. Отец его прославился в битвах при Креси и Пуатье. «Черный Принц» умер, когда Ричарду исполнилось всего девять лет, и его сразу сделали королем… О, Катрин, какое жестокое испытание стать в таком юном возрасте монархом, когда вокруг честолюбцы, жаждущие власти и плетущие коварные сети.

— Как сейчас вокруг нашего отца, — заметила я, чтобы показать, что тоже кое-что понимаю в делах государственных.

— Наш отец — несчастный больной человек, — так же горячо сказала сестра и снова вернулась к своему Ричарду. — Ты не представляешь, Катрин, какой у него острый мудрый ум! Он сумел подавить крестьянский бунт, когда ему только исполнилось четырнадцать. В нем было все, чтобы стать великим королем. Мне трудно описать тебе его, но он так красив… Чудесные золотистые волосы. Благородная внешность. Спокойный характер… Его никогда не раздражали моя детская наивность и простодушие. Он всегда оставался внимательным и нежным и обращался ко мне не иначе, как «моя маленькая королева». В народе звали меня так же. Я верила, что, когда подрасту, у нас с ним все будет еще в тысячу раз лучше и прекрасней. Но эти злые люди!

Она замолчала, но мне хотелось узнать больше.

— А что же Генрих?.. — подтолкнула я ее к продолжению истории ее несчастной любви.

Она не замедлила откликнуться:

— Ричард думал, что все будет спокойно после его изгнания. Ведь главного зачинщика и смутьяна не стало. И я считала так же. Ричард уже пытался понемножку приобщать меня к государственным делам. Бывало, начнет мне говорить о чем-нибудь серьезном, но вдруг на полуслове прервет себя и скажет с улыбкой: «Не бери это в юную головку, моя маленькая королева. Лучше отведай засахаренных фруктов, которые я велел для тебя приготовить. А потом примерь вот это новое платье из парчи. Тебе нравится оно?..» Ох, сестренка, разве возможно передать его любовь и нежность словами!..

Она снова горько заплакала. Воспоминания о счастливом прошлом мучили ее, но без них она задыхалась. И Изабелла опять заговорила:

— Это случилось, когда мой Ричард находился в Ирландии. Тогда Генрих самовольно вернулся в Англию. Знаешь, а я предчувствовала беду и, прощаясь с Ричардом, плакала. Он сказал, что скоро вернется, и добавил: «Ты быстро взрослеешь. Еще немного, и ты оставишь свою комнату для занятий, чтобы стать настоящей королевой, моей помощницей в делах. И у нас будут дети… наследники престола. Все будет чудесно, моя маленькая королева, нужно только набраться немного терпения…» Так он говорил…

— Но этого не произошло, — сказала я сокрушенно, захваченная переживаниями сестры.