Колесница Афродиты

Ричи скорчил в её сторону недовольную гримасу, пытаясь попривычке увильнуть от наказания.

– Ты вытянула у меня это обещание нечестным путём, –заявил он и живо добавил: – Кроме того, соглашение никогда не будетобъявлено законным в суде.

– Тогда мне очень повезло, что это дело никогда не увидят всуде, – мягко заметила Джо. – Твой папа одобрилсоглашение, Ричи, если тебе угодно будет припомнить, и мне этовполне подходит.

Уилбур, который признал способ наказания, придуманный Джо,весьма «забавным и оригинальным», когда впервые о нём услышал,теперь, похоже, изменил своё мнение.

– Дэниел, – сказал он, поворачиваясь к зятю, –тебе не кажется, что Ричи и так уже достаточно наказан? В концеконцов, это была всего лишь безобидная выходка. Конечно,предложение Джо неплохое, но думаю, нам лучше о нём забыть.

– Ну да, вам легко говорить, ведь не вы провели в обществеПерсика целый день, – проворчала Джо, скрестив руки на груди.Уилбур смущённо взглянул на неё. – К тому же сделка естьсделка. А ты, Ричи, можешь унять потоки воды – эти слезы не выжмутиз меня и капли жалости. Я уже все это видела, помнишь?

Дэниел перевёл взгляд с Ричи на Джо, наблюдая, как эта молодаяженщина привела в замешательство его сына, и удивляясь, почему егобеспокоит, что Джо, похоже, смогла найти с Ричи общий язык, а он,его отец, так и не сумел. Несомненно, эти двое только спорили, иничего больше, но Джо выходила победительницей, чего никак нельзябыло сказать о его словесных баталиях с сыном.

Кроме того, Ричи будет играть в бейсбол, чего всегда хотелДэниел. Правда, он не считал, что заставлять Ричи вступить вкоманду нужно путём шантажа, но это был тот случай, когда цельоправдывала средства.

– Ричи, – тоном, не терпящим возражений, Дэниел далпонять, что разговор на эту тему закончен.

Мальчик обречённо пожал худенькими плечами.

– Хорошо-хорошо, сдаюсь, – кивнул он и повернулсяпоцеловать Уилбура на прощание. – Но бейсбол все равнодурацкая игра. Я делаю это только ради Джо.

Увидев боль, мелькнувшую в глазах Дэниела, Джо вздрогнула и,поспешно пожелав хозяину дома спокойной ночи, заторопилась к лифту.Дети иногда могут быть чертовски жестокими, подумала она,вздыхая.

– Мне кажется, это не очень хорошо, Джо. Вы уверены, чтовам следует ездить одной по этим сельским дорогам так поздно?

Дэниел стоял на дороге, наблюдая, как Джо скользнула на заднеесиденье, чтобы достать кейс, который он забыл прихватить с собой,вылезая из лимузина.

– Не волнуйтесь за меня, – услышал Куинн её слова, изовсех сил стараясь не обращать внимания на стройные ноги Джо, когдаона наклонилась над бархатным сиденьем. – Сейчас всего лишьодиннадцать часов, и я не превращусь в тыкву через час. – Онавынырнула из машины и передала ему кейс. – Вот, пожалуйста,все на месте!

Дэниел потянулся к чемоданчику, их руки соприкоснулись иодновременно отдёрнулись как ужаленные. Кейс упал на дорогу, иДэниел наклонился поднять его, получив передышку, чтобы прийти всебя.

Джо в это время глубоко вздохнула и слегка потрясла головой. Онапочувствовала, как в эти несколько секунд пространство между нимизаискрилось от напряжения, и это сильно её напугало. Джо ужепоняла, что Дэниел привлекателен, но не рассчитывала, что дажемимолётное его прикосновение вызовет у неё такую сильную ответнуюреакцию. Должно быть, ей гораздо больше не хватало мужскогообщества, чем она полагала. Пожалуй, ей стоит почаще бывать налюдях.

– Итак, – сказал Дэниел, выпрямляясь, – вызаедете за Ричи завтра в три часа? Он будет готов, даже если мнепридётся заковать его в наручники. Этому ребёнку нужен хорошийурок.

– Этому ребёнку нужно просто быть ребёнком, – быстроответила Джо, не успев подумать. – Я… э-э-э… я не имела ввиду…

– Конечно, имели, – прервал её Дэниел. – И выабсолютно правы. Либо он ведёт себя настолько по-взрослому, чтостановится похожим на старика, либо поступает как трёхлетнийнесмышлёныш, абсолютно недоразвитый. Я бы хотел ещё раз извинитьсяза то, что он сегодня сделал с вами. Я бы запер его дома лет дотридцати, чтобы он набирался ума, но Уилбур… Как я могу бороться стаким человеком, как Уилбур?… Он думает, что он – Питер Пэн и онпросто улетит.

Джо видела боль в глазах Дэниела и слышала смущение и печаль вего тоне, несмотря на то, что он пытался шутить. Она поспешилауверить его, что не держит зла за своё короткое пребывание вучастке.

– Ну ладно, хватит вам, я ведь уже сказала, чтобы вы неизвинялись, – улыбнувшись, произнесла она. – Не каждаядевушка может похвастаться, что у неё взяли отпечатки пальцев.Надеюсь, я неплохо получилась на фото.

– Мы так и не купили вам мятное мороженое вшоколаде, – вспомнил Дэниел, понимая, что продолжает разговортолько потому, что ему не хочется прощаться и идти в дом, где егождало объяснение с Ричи, хранившим по пути домой гробовое молчание.Дэниел был в этом уверен. Также он был уверен и в том, что не всостоянии выдержать ещё одну битву с сыном.

– Да все в порядке, правда, – заверила Джо, вдругощутив непреодолимое желание защитить этого большого самонадеянногомужчину. Ей захотелось сказать ему что-нибудь такое, что заставилобы исчезнуть это выражение боли в его глазах. – Будем считать,вы у меня в долгу. Что ж, думаю, мне пора ехать. Скажите Ричи,пусть будет готов к половине третьего. Я хочу познакомить его сдругими ребятами до начала тренировки. – Она повернулась,чтобы пойти сесть в машину, но, внезапно вспомнив, спросила: – Унего, конечно, есть перчатка?

– Черт!

– Думаю, это означает «нет», – сказала Джо, ещё разоборачиваясь к Дэниелу. – Около парка расположен неплохоймагазин спортивных товаров; если вы хотите, то я заеду туда с Ричиперед тренировкой за перчаткой полевого игрока, потому что у менятакое чувство, что Ричи – прирождённый правый полевой.

– Именно туда мы ставили ребят, не способных пойматьмяч, – припомнил Дэниел, нахмурившись. Он сам играл в бейсболи в школе, и в колледже. Мысль о том, что его сын, его единственнаянадежда на бессмертие, обречён быть правым полевым, былаунизительной. – Это обязательно – правый полевой?

Джо пожала плечами.

– Надо посмотреть. – Она начинала уже жалеть, чтовообще все это затеяла. Ей следовало приговорить Ричи к мытью«Эсмеральды» дважды в неделю в течение месяца. Тогда не пришлось быпричинять Дэниелу, и так ведущему тайную войну за своего ребёнка сУилбуром Лэнгли, новую боль.

– Сотни долларов хватит? – спросил Дэниел.

– Сотни долларов? Для чего? – не поняла Джо.

– Для перчатки, – объяснил он. – Последний раз япокупал такую не вчера. Я хочу, чтобы у него была самая лучшая –огромная, чтобы поймать любой мяч.

Джо покачала головой.

– За сотню долларов я могу гарантировать перчатку плюссачок для бабочек – для действительно трудных подач, понимаете?

Дэниел покраснел и был рад, что Джо не видит его зардевшихся щёкв неясном свете лампочки на крыльце.

– Пожалуйста, покупайте, что хотите, – пробормотал он,провожая её глазами: она обходила «Эсмеральду», чтобы сесть заруль. Она уезжала, а он не хотел её отпускать – и не только из-затого, что его ждал разговор с Ричи. – Не забудьте заперетьдверь.

– Спокойной ночи, Дэниел. Увидимся в пятницу.

Она уже повернула ключ в зажигании, когда Дэниел согнутымпальцем постучал в затемт ненное окно, и она осторожно опустиластекло, интересуясь, что произошло.

– Что вы скажете, – начал он, наклоняясь к ней, –если я завтра присоединюсь к вам и Ричи? Я планировал поработатьдома, но подумал, что могу заняться и чем-нибудь ещё… Конечно, есливы не сочтёте, что я вам помешаю, или…

– Да это будет просто замечательно! – поспешила онаприйти на выручку Дэниелу, который чувствовал себя по-идиотскиоттого, что просит разрешения провести время со своим собственнымсыном у Джо. – Тогда мы приедем в два – чтобы успеть вспортивный магазин.

– Мы?

Джо засмеялась и объяснила:

– «Мы» – это «Эсмеральда» и я. – Она похлопала порулю. – Мы везде путешествуем вместе.