Страница 97 из 178
Ох.
И ей было так тепло. Так хорошо и спокойно. Но и не только.Волнительно. Да, наверное, так. Когда внутри было щекотно ивозбужденно, и горячо от того, что она обнимала его.
Вот только еще и немного неловко. Особенно, когда она вспомнилавсе, что вчера на кухне было. И потом, в ванной.
Наверное, поздно было играть в невинность и стесняться. Но Агниявдруг и правда испытала смущение. А еще ей стало стыдно. Не того,что она вчера ничуть не сопротивлялась, а практически сама отдаласебя Вячеславу. Нет, конечно. Или все-таки этого?
Ей было сложно сейчас понять. Что она знала точно, это то, чтоникто из ее родных не одобрил бы этого. Не говоря уже о том, чтотакой поступок выступал против всех канонов веры, в которой еевоспитывали.
Почему-то опять вспомнился позавчерашний уже разговор с отцомИгорем. Когда Агния вопреки запрету Боруцкого все-таки пошла вцерковь, чтобы он понял, что не откажется она от этого. Священник,увидев ее, искренне волновался, несколько раз переспрашивал – всели у нее хорошо? Не обидел ли ее тот человек?
И, кажется, так до конца и не поверил, что Агнию и правда небили, как минимум. Видно решил, что синяков просто под одеждой невидно. Ну вот, как-то так он на Агнию смотрел.
А потом про Боруцкого спросил, кто он Агнии?
Она-то сказала, то, что и всем говорила, что крестный, чтоопекун. И мысленно у Бога попросила прощения. Потому что показалосьАгнии, что в этот раз отец Игорь что-то знает. Вот тогда, когда онапосле Рождества приходила, и Вячеслав за ней пришел – священник еготочно не знал. А сейчас – было что-то такое в глазах отца Игоря:какое-то внимание, настороженность и будто страх за нее. ПотомуАгния не собиралась вдаваться в подробности, чтобы не сказатьчего-то лишнего.
А еще, священник начал интересоваться, не делает ли ее… «опекун»чего-то … неверного в отношении Агнии. Вот так осторожно и спаузами. Она даже не сразу поняла, на что отец Игорь намекает. Акогда до Агнии дошло… В общем, она не сказала священнику, что самахочет, чтобы Вячеслав сделал в ее отношении что-то «неверное». Нотот, кажется, что-то понял по ее глазам. Потому как минут десятьпотом говорил с ней о людских грехах и о прелюбодеянии особенно.Безрезультатно, в общем, если посмотреть на нее сейчас.
Подумав обо всем этом еще около минуты, Агния пришла к выводу,что ей конечно немного стыдно и неловко, но она не жалеет. Правда.И очень надеялась, что Бог ее понимает и простит, ведь Он видит,что у нее на сердце так, как ни одному человеку не дано увидеть илипонять.
Только вот, кроме ее сожалений или отсутствия таковых, сейчаспоявилось столько вопросов: что думает обо всем Вячеслав? Ну, онвчера конечно сказал, что не уйдет, но как долго, и имел ли он ввиду то, что Агния хотела бы услышать и верить? И чего он ждет отнее сегодня? А даже если не ждет, что ей просто надо делать?
Легко вздохнув, Агния все же заставила себя открыть глаза,понимая, что больше тянуть время нельзя, опоздает. Да и на фоневсех этих вопросов и сомнений, вдруг атаковавших голову, поход вконсерваторию казался довольно желанным выходом. В конце концов, унее будет хоть какое-то время разобраться во всем и понять. И сэтим пониманием она попыталась встать.
Ага, как бы ни так. Стоило ей пошевелиться, как руки Вячеславаобхватили ее крепко-крепко, сам он недовольно нахмурился и, неоткрывая глаз, перевернулся так, что теперь Агния оказалась не наВячеке, а под ним.
Он был таким большим. И тяжелым, хоть, кажется, и опирался налокти по бокам от нее. И Агнии тут же стало жарко. Правда она несмогла бы сейчас понять, был ли этот жар внешним или внутренним. Ивдруг еще острее почувствовалась, что она совсем без ничего. А наВячеславе были джинсы, плотная ткань которых давила на ее кожу.
- Куда собралась? – хрипло поинтересовался он, обхватив лицоАгнии ладонями и глянув на нее чуть приоткрыв глаза.
- Мне в консерваторию надо, Вячеслав Г… - насмешливо вздернутаябровь Боруцкого заставила ее осечься. Агния тут же поняла что,несмотря на все свои старания, все равно по привычки обращается кнему на «вы». И даже немного расстроилась из-за этого. – У меняпары в девять начинаются, Вячек...
- Забей, - тоном, который явно указывал, что он не просил и непредлагал, велел Вячеслав.
Опять закрыл глаза и опустил голову так, что устроился лицоммежду ее плечом и шеей.
У Агнии дрожь прошла по телу, когда щетина на его щекахцарапнула ее кожу. Такая тягучая и сладкая дрожь, от которой внутривсе свернулось в пульсирующий узел. Это чувствовалось так остро.Куда сильнее, чем вчера. Так интенсивно, что ей захотелось выгнутьспину, уткнуться лицом в его плечо, потереться своей щекой о егогрудь.
- Совсем? – как-то растерянно переспросила Агния.
- Совсем, - хмыкнул Вячеслав, чуть грубовато погладив ее щекутыльной стороной ладони.
Повернул голову и немного неожиданно для Агнии с жадностьюприжался губами к впадинке у снования ее шеи. Даже кожу втянул,легко прикусив. И так втянул в себя воздух, словно кожей ее дышатьпытался.
У Агнии обжигающие разряды пробежали по каждому нерву. И онасама не поняла, в какой момент все же выгнулась, потянувшись емунавстречу, когда обняла его за шею, вдавив пальцы в затылок.
- Ох! - не удержавшись, тихо выдохнула она, сама ощущая, какусиливается дрожь в теле. Переполненная всеми этими чувствами.
Словно кровь пульсировала с нарастающей частотой, и волны этойпульсации передавались каждой мышце, каждой клетке в ее теле.
Вячеслав на секунду остановился, приподнялся и посмотрел на нее.И Агния замерла под этим взглядом. Хотела моргнуть, и не смогла. Игорло осипло, так что даже вздох вышел хриплым и шумным. И еще – ейстало немного страшно. Наверное, впервые с того, первого вечеразнакомства с Вячеславом. Не потому, будто она решила, что он с нейчто-то сделает страшное. А оттого, что Агния сама не знала, что ейделать с тем, что она видела в глазах Вячеслава. У нее не былоопыта, и сравнить ей было не с чем, на Агнию никто и никогда так несмотрел. С интересом, с оценкой – да, парни в консерваториипоглядывали, да и в школе еще. Но так…
Вячек смотрел на нее так же, как вчера, у той стены на кухнепосле всего. Только еще… сильнее? Если можно было это словоприменить к описанию взгляда. Его карие глаза казались ей сейчасбезумно темными, чуть ли не черными, и такими глубокими. И взгляд…Он был одержимым.
Возможно, будь Агния старше в тот момент или хоть немногоопытней, она бы сделала что угодно, чтобы убежать. Придумала быкакие-то способы. Но она не была взрослой и опытной, и лишьинтуитивно могла ощутить – что даже попробуй сделать что-топодобное – Вячеслав не позволил бы. Из-под земли ее достал бы.Вернул.
Его глаза, они не просто давили, ей вдруг показалось, что они«кричали», будто этот мужчина считает ее своей, целиком иполностью, и никогда никуда не отпустит. Ни с кем не разделит. ДажеБогу, похоже, не даст уделять время, желая всю Агнию только длясебя. До каждой ее самой крохотной клеточки, до самого тихоговздоха. А Агния просто не представляла, как ей отреагировать, чтосделать для человека, который смотрел на нее, как на самое желанноевладение в мире, и это вызвало в ней какую-то отчаяннуюрастерянность.
И в этот момент, будто поняв, что напугал ее, Вячеслав закрылглаза и с жадностью впился в губы Агнии, словно ловя отголоски еетихого вскрика. Закинул руку, обхватив ее ладонь, лежащую на егозатылке. Сжал пальцы Агнии, переплел со своими, второй рукойпродолжая удерживать ее голову, поглаживая щеку. Опасения инеуверенность улетучились, вытесненные куда более приземленнымижеланиями и чувствами.
Агния потянулась к нему, желая быть еще ближе, чувствоватьбольше.
А когда Вячек хрипло, тихо прошептал ей в рот:
- Девочка моя, Бусинка, - вдавливая при этом, вжимая то ли себяв ее бедра, то ли ее пытаясь сделать частью себя, она и подавнозабыла о любых страхах.
Еще сильнее сжав ее пальцы на какое-то мгновение, Вячеславотпустил, провел ладонью вдоль всей ее руки, до самого плеча, непрекращая целовать губы Агнии. А потом скользнул этой ладонью вниз,по всему ее телу и остановился, только дойдя до промежности, гдесейчас Агния ощущала усиливающуюся тягучую и горячуюпотребность.