Страница 83 из 178
Он уже думал о другом. О том, что надо как-то поговорить сАгнией и точно выяснить все, что и как? Хотя, чет Боров слабо себепредставлял, как спросит у малышки, видела ли она его со шлюхой? Онв данный момент не мог вообразить, с какого боку к такому вопросуподступить. Или просто и незатейливо - спросить открыто? А какобъяснять, почему вообще, все это было. Не, ясно, что она не с Лунысвалилась, и в вопросах пестиков-тычинок че-то, да сечет. И,небось, сделала какие-то свои выводы.
Но…
Ведь не нужные ему, по большому счету, все эти девки. Он своюБусинку хотел. Хотел так, что внутренности узлом сворачивало. Так,что просто боялся ей боль причинить, не сдержаться, потому ипытался хоть как-то снять напряжение. Да и не уверен был, чтодевочка его готова к подобным желаниям с его стороны.
Хотя, если глянуть на ее последние поступки и принять вовнимание слова Федота…
Может Боров, и правда слишком зациклился на том, что она дите?Это ведь не постоянное состояние. И Бусинка его растет. Вон, каксегодня его за двери выставила. И не дрогнула же, блин. Еще исвященника своего потребовала оставить в покое.
Вячеслав невидящими глазами смотрел на руки, сжатые в кулаки, незамечая припухшие костяшки пальцев.
С другой стороны, весь этот бред с деньгами и церковью можнобыло и по-другому ведь объяснить. Может она его кем-то, типа отцасвоего стала считать. Ну, приемного. Вот и поступает так…
«Для меня имеет значение»
Ее слова зазвучали у него в голове, словно Бусинка стояла тут исейчас их ему говорила. Боров даже зажмурился, так ему хотелось,чтобы она именно тот смысл вкладывала, которого он от нее столькождал. Черт, ведь не просто же так было все то, что она давала емупочувствовать и понять до этого треклятого случая с ее подарком иего тупым проколом!
Вячеслав честно мог признать, что не знал, как поступить. Однакорешил, что, несмотря на это, все же поговорит с ней вечером. Полюбому.
Однако все его намерения и твердые желания пошли прахом. И вовсене по его вине или от того, что Боров вдруг очканул. Бусинкаотказалась с ним говорить. Вообще. Он ее даже не увидел при этом.Как дурак, просидел два часа, слушая ее выступление и сжимая рукииз-за того, как отличался сегодня ее голос от привычного. Не былопения, наполненного силой и удовольствием от того, что она делает.В этот вечер Агния заставляла себя петь. Вячеслав слышал это.Чувствовал. Ощущал. И недоумевал, серьезно, не мог понять, почемудругие не замечают этого. А ведь никто вокруг, похоже, и правда, невидел разницы. А ему будто по живому жилы тянули. Видно совесть исобственная накопившаяся вина за все – замучили. И за то, что невыяснил еще, и за сломанную зажигалку, и просто, за то, что довелмалышку до такого настроения.
Блин, Боров не привык терпеть грызню собственной совести, инельзя сказать, что сейчас ему это было в кайф.
Но от этого его успешно отвлекло появление Семена, на лицекоторого, пожалуй, впервые за все эти годы, что администраторработал на него, Боров заметил проблеск какого-то выражения. То линеуверенности, то ли смущения.
Причина этого стала понятна тогда, когда администратор озвучилитог своего общения с Агнией, во время которого, как и десятки раздо этого, должен был просто передать малышке, что Боров зовет еепоужинать с ним.
Бусинка отказалась. Даже не сама пришла, а через Семенапередала, что сильно устала и не хочет заставлять ждать Вову,который уже пришел. И сегодня она никак не сможет поужинать сВячеславом Генриховичем. Может быть потом, если он еще будет такдобр, что пригласит ее…
Что ж, хоть стало ясно, чего Семен «так» переполошился. Непривык хозяину плохие новости приносить, тем более зная характерБорова.
Впрочем, и в тот момент Вячеслав не собирался ее так отпустить.Фиг ей, она смоется. Они поговорят, и точка. Именно с этимнамерением он и двинул в подсобные помещения, собираясь перехватитьБусинку до того, как малышка улизнет.
Но совсем позабыл о своем намерении, когда проходя мимобильярдной, увидел потрепанного Федота, который приплелся вресторан следом за ним. Типа, для моральной поддержки. А по ходу,как подозревал Боров, чтоб уж точно никто уже его ни в чем незаподозрил во время этой беседы: «типа вот он, глядите, никакихбольше схем и козней».
Только вот сидел Федот в бильярдной не один. Перед ним стоялаБусинка. Определенно сердитая. Вячеслава всегда смешили этиподжатые губы и нахмуренные брови. Больно уж непривычно смотрелосьтакое выражение на лице его малышки. Особенно когда она еще кулачкисжимала. Ну, моська против слона, ей-Богу. Федот, может, Борову вросте и уступал, но Бусинки был выше на голову точно. Да и крупнее,шире в пару раз.
Впрочем, сейчас Вячеслава больше интересовало, с какой это статис ним разговаривать девочка отказалась, а вот с Федотомбазарила?
Хотя, пару секунд спустя, он ясно увидел, что разговором тут ине пахло. Когда Агния, что-то гневно высказывая его другу, а тотнеуверенно поглядывал то на саму девчонку, то на Борова, которогоуже засек в дверях. И тут малышка со всей дури запустила в Федотакаким-то пакетом, который до этого держала в руках. Развернулась стакой злостью, что даже растрепанная коса, казалось, гневнохлопнулась на ее плечо. На секунду утратила это выражение,растерявшись, когда увидела Вячеслава в дверях. Моргнула и как-тотак дернулась, что ему захотелось ее обнять, прижать к себе.
Но тут же на ее лице появилось то непривычное отстраненноевыражение, которое Вячеслав впервые увидел сегодня днем. И откоторого у него, сказать по правде, сводило челюсть и начиналодергать мускул на виске.
Так ничего и не сказав ему, Агния отвернулась и шустро прошагалав сторону другой двери.
- Так, стоп. Нам надо поговорить, - попытался притормозить еепобег Вячеслав.
Но девчонка даже не споткнулась:
- Извините Вячеслав Генрихович, меня Вова ждет, - необорачиваясь, бросила она с порога таким тоном, который, очевидно,должен был дать ему понять, что говорить она, ну никак нехочет.
- Лысый переживет. Я тебя отвезу, - начиная заводиться, Боровдвинулся за ней.
- Не надо, у вас своих дел полно, я уверена, - заявила она изахлопнула дверь за собой.
Офигевший от такого поведения, совсем не свойственного девчонке,Боров удивленно глянул на Федота, который так и не встал за этипару минут. Друг тоже казался слегка ошалевшим. И только теперьБоров увидел, что друг мокрый. А на полу около стула, на егоодежде, и даже в волосах Федота блестят кусочки льда, тая и стекаяручейками воды по разбитой морде. И не было похоже, чтоб это другтак себе боль облегчал. Или что ему пришлась по вкусу ухмылка,против воли появившаяся у Борова.
- Это че? Это малышка тебя так? – недоверчиво, хоть и сосдерживаемым смехом, уточнил Вячеслав, только теперь доперев, чтоза пакет держала Агния.
- Знаешь что? – вдруг зло вспылил Федот, кажется, дажеобидевшись. О-па. С кем поведешься… Ну, прям детский сад. – Вы оба– чокнутые. Достали вы меня, вот так! – он выразительно провелладонью у себя по горлу. - Сами разбирайтесь в себе, и в своихсвихнутых мозгах. С меня хватит.
Поднявшись, Федот поплелся к выходу, вытирая с лица и шеи капли.Да уж, день у него выдался не фартовый, это точняк. Но и не самыйхудший, как казалось Борову. По крайней мере, Федот был живым иплелся на своих двоих.
Еще раз глянув в сторону двери, за которой смылась Бусинка, онвзвесил все «за» и «против», и решил дать ей сегодня передохнуть.Пусть утихомирится. Ясно, что они днем повздорили прилично, да иобидно ей еще, наверное. Вряд ли малышка будет готова сейчас идтина диалог.
Завтра поговорят. Не отвертится.
Глава 22
Даже забравшись в кровать и устроившись на подушке щекой, Агнияеще не успокоилась. Была бы возможность, еще раз бы запустила вФедота этим пузырем со льдом. Или нет, лучше бы ударила его этимсамым льдом. Такая возможность, и проворонила. Эх!
Да, грешно было так думать.